Дюн Великолепный и крошка Плю (СИ) - Журкина Наталья - Страница 38

   Летели себе и летели, парили, играли, резвились. Побывали в цветущем Магунбурге,искупались в теплом море, повидали другие удивительные края.

   Когда они пролетали над красивым белым городом, расположенным в пустыне, Ирид-дра почувствовала внезапное недомогание.

   Живот прихватило – с кем не бывает?

   - Ну зачем я набросилась на этих чернильных каракатиц? – ругала себя принцесса драконов, ощущая настоятельную и немедленную потребность в густых кустиках. - Говорили мне, что надо меньше есть! Вот где теперь искать кустики?

   Необходимого ей укрытия в небе Ирид-дра, само собой, не нашла, посему, наказав любимому дожидаться ее в небесaх, она быстро пошла на снижение и приземлилась в пустыне, где вместо кустиков ее приветливо встретил их естественный заменитель песок. Точнее сказать, очень много песка, горячего и сыпучего.

   Торопясь поскорее вернуться к мужу, принцесса как следует поднатужилась, скоренько завершила свои дела, деловито зарыла в песочек то, что, как она думала, осталось от каракатиц («большое, фиолетовое, сроду такого из меня не вылезало») и преспокойно полетела дальше.

   - Ну, я же не знала, как выглядят яйца радужных драконов! – Убивалась несчастная мать, с раскаянием глядя на своего тихого и молчаливого ребенка.

   Хучик был настолько ошеломлен неожиданно свалившимися на него счастьем, что не только говорить ‒ думать пока не мог.

   - У меня же ни сестер, ни братьев никогда не было. Да и что должны чувствовать беременные самки, я понятия не имела! Молодая была, неопытная. Подсказать некому – меня с детства окружали одни самцы. Мать подарила меня отцу и покинула Драгонию. Он меня и растил, и воспитывал,и учил премудростям правления. А как яйца откладывать не учил. Я узнала о том, что уже выносила детеныша случайно. Мoй отец настоял, чтобы мы обратились к провидцу с вопросом, почему после пяти лет брака у нас нет детей. Вот тогда я и узнала, что у меня уже было яйцо. Я и песочек тогда вспомнила, и странный фиолетовый предмет, что в нем зарыла. Только поздно было искать наше сокровище, никакое яйцо без присмотра за такой срок сохраниться не может.

   - Почему ты от меня-то скрыла правду? - Консорт сурово взирал на раскаявшуюся супругу, пытаясь сдержать рвущие ему душу боль и обиду.

   Только любимая женщина все поняла. Эта часть разговора далась ей труднее всего, но прощение любимого было необходимо, как воздух.

   - Стыдно было ужасно, - поделилась она смущенно, даже перья слегка покраснели. - Боялась,что ты возненавидишь меня, когда узнаешь правду,и бросишь.

   - Эх, дурочка ты моя любимая, разве я могу тебя ненавидеть? − нежно выдохнул Ханд-др в королевское ухо и ласково лизнул жену в нос. - И больше никаких турниров консортов! Наш сын и наследник cнова дома.

   Кроме Ханд-дра и Хуча полную и правдивую историю рождения наследника престола никто не узнал. Подданным пришлось довольствоваться официальной версией.

   Дескать,тайно рожденный принц Охучен-др (имя Хуч оставили для домашнего пользования) в целях безопасности воспитывался при дворе дружественного правителя. Теперь он снова вернулся в Великую Драгонию, чтобы занять свое законное место в правящей семье радужных драконов. Турнир же консортов был организован только для того, чтобы официально представить Совету старейшин Его Прекрасное Высочие.

   Трындец-лэнд. Домик Барби и Кена

   - Этот остров какой-то странный, – прошептала Барби, прислушиваясь к неестественному безмолвию, царящему вокруг.

   После хлопот по благоустройству своего нового жилища счастливые влюбленные предавались заслуженному безделью. Ложе, мягкое и удобное, дом, просторный и красивый, теплая уютная спальня, вкусный сытный ужин в компании самого желанного человека на свете − что еще нужно для счастья?

   А Кен и Барби были счастливы. Только здесь, вдали от высочайшего внимания императора, капризов его супруги, ядовитых пересудов придворных и предрассудков высшего общества они могли свободно дышать, жить и любить друг друга.

   Глядя в настежь распахнутое окно, обращенное к океану, Барби любовалась убегающим за горизонт водным простором, подсвеченным яркими красками заката.

   - Чем же он странный? - спросил молодой пер безо всякого удивления.

   Он тоже находил место, в котором они очутились по чьей-то загадочной воле, необычным, непонятным и даже немного трėвожным,только показывать подруге свое беспокойство не собирался.

   «Довольно того, что мы снова вместе и любим друг друга, ‒ думал Кенбугай, ‒ с остальными трудностями и опасностями я справлюсь».

   - Как-то здесь непривычно все. − Барби попыталась облечь свои сомнения в слова. Она тоже чувствовала себя замечательно рядом со вновь обретенным возлюбленным, только…. − Эта полная тишина и…, вообще, где все?

   - Кто это «все»? - встрепенулся магун, приподнимаясь на ложе и прожигая возлюбленную подoзрительным взглядом. – Тебе нужен кто-то, кроме меня?

   - Нет, конечно, − быстро сказала Барби, посылая любимому успокаивающую улыбку. - Просто меня это слегка пугает. Где мухи? Где комары? В конце концов, мыши и тараканы где? Разве бывает дом без этих милых зверушек?

   Слова подруги озадачили молодого человека. Теперь он и сам находил отсутствие живности на островке счастья несколько странным. Только предаваться бесплодным размышлениям было совершенно не в его характере.

   - Это поправимо! – оптимистично заявил магун и, одарив любимую шальной улыбкой, щелкнул пальцами.

   Ж-жж… − немедленно зазвучало в тишине.

   З-зз… − долетело откуда-то от окна.

   Топ-топ… шур-шур… − пoслышалось из-под кровати.

   - Так лучше? – обратился Кенбугай к девушке, кoторая с ошарашенным видом прислушивалась к новым звукам.

   - М-мм… − выдала она,так как в этот момент была неожиданно атакована сразу с двух сторон новыми обитателями острова.

   Некоторое время Барби, вообще, не могла говорить – она отгоняла от себя назойливую муху и маленькое противно жуҗжащее кровососущее насекомоė. Вернее, говорить-то она могла, но то, что ей хотелось сказать, хорошо воспитанные сины не произносят в присутствии своих будущих мужей. Лишь справившись с маленькими агрессорами, девушка открыла рот.

   - Милый, только не говори, что под кроватью мышь! – произнесла она, одаривая довольного собой мужчину выразительным взглядом.

   Кенбугай хотел было что-то ответить, но расслышав в голосе любимой предупреждение, внезапно осекся и быстро полез под кровать.

   Вскоре из подкроватңого пространства до Барби донеслось несколько непонятных слов, а вернувшийся на свое место пер непринужденно заметил:

   - Уже нет. Но если ты хочешь…

   - Ты такой заботливый! – воскликнула девушка немного поспешно. – Но знаешь, у меня есть предложение получше.

   Глаза Кенбугая радостно вспыхнули и многозначительно оглядели разобранную кровать.

   - Нет, − качнула головой его подруга, слегка порозовев. − Давай лучше сделаем то, что никогда не делали в Магунбурге!

   Наделенный богатым воображением магун громко сглотнул и посмотрел на возлюбленную с таким восторженным изумлением, что она тут же испуганно вскочила, отбежала к окну и оттуда уже закончила свою мысль:

   - Кен, я предлагаю поплавать! Никогда ещё не купалась в море ночью. Это должно быть восхитительно!

   - Это ты восхитительна, мoя любовь! – услышала она в ответ, была стремительно и легко подхвачена на руки и вынесена прочь из домика в сияние оранжевого заката.

   Дремлющее море, словно ласковая мать, приняло влюбленных в свои нежные объятья – ночь продолжалась, щедро даря молодой паре счастье взаимной любви.

   Теплая вода, катание на дельфине (оказывается, Кенбугай не только в кота превращаться умел), романтический ужин при свете падающих с неба огненных капель.