Месть Атлантиды 2. Королева (СИ) - "Extazyflame" - Страница 28

Резкий щелчок, и купол потолочного свода разошелся в стороны. Принцесса подняла голову. Развернутая к ним панорама неизвестной местности, с детальной имитацией деревьев и зданий, плавно спустилась на длинных шарнирах, изумляя еще больше чудом технологической задумки. Замерла у стены, напротив имитации Взгляда Смерти.

- Начинаем, - сообщил старец, прокручивая при помощи щипцов миниатюрные рычажки, которые было трудно ухватить пальцами. Элика подалась вперед, опасаясь потревожить таинство величия и мощи уникального изобретения своим дыханием. Сердце словно приостановило свой бег в ожидании необыкновенного чуда, которое должно было свершиться на ее глазах впервые.

Уже в следующий момент она поняла назначение затемненных стекол. Миг, и тонкие, но яркие лучи света, вспыхивая , ударили в полотно панорамы. Одновременно, пересекая друг друга причудливыми геометрическими фигурами, плетя в пространстве и времени графическую паутину смерти. Яркие, ослепляющие и такие манящие одновременно, что хотелось протянуть им навстречу руку.

Несколько мгновений ничего не происходило, и вдруг, содрогнувшись, пейзажное полотно вспыхнуло ярким пламенем, содрогнувшись, вывернувшись наизнанку. Огонь сомкнулся плотными кольцами сот, испепеляя картину за считанные секунды. Температура в лаборатории повысилась, и Элика почувствовала, как взмокла ее спина под корсетом из кожи.

Миг, и панорамы нет. А ведь сколько труда было вложено в воссоздание этой имитации! Страшно подумать. Ученые торопливо заливали водой горящие останки недавнего пейзажа, а Эл, сглотнув, стянула с глаз конструкцию из стекол и перевела взгляд на матриарх.

- Антал Милосердный, это просто потрясающе!

- Дочь, она сметает все на своем пути в огненном урагане. Последствия ее применения будут необратимы и невосполнимы, - ответила Лаэртия. Впрочем, она понимала, что дочь не прислушается к ее словам. Горящие глаза Элики светились пламенем азарта, воинственности и предвкушения.

- Атланта непобедима, и каждый, кто посмеет это оспаривать, удостоится ласки Взгляда Смерти, - просто ответила Элика. - Теперь я могу обещать тебе, мама. Шахты слез пустыни скоро будут в наших руках!

- К вечеру прибывает корабль кассиопейцев со слезами пустыни, - сглотнув от растерянности, которую вызвали восхищенные слова дочери, поспешно сменила тему матриарх. - Я настаиваю на твоем присутствии. Я намерена сообщить прибывшему послу, что будущая новая королева не имеет заинтересованности в дальнейшем сотрудничестве, и что следующей поставки не будет. Как только я сложу корону перед твоим принятием правления, договор будет расторгнут в одностороннем порядке.

- Мы получили достаточно слез пустыни? - уточнила Элика, разглядывая агрегат смерти, как обнаженное тело возлюбленного мужчины, - сверкающими от восторга глазами, затянутыми поволокой страсти и восхищения, словно воспевая в немом призыве его мощь, силу, неистовость и дар защиты от любого бедствия.

- Да, дочь. Благодаря расчетам и чертежам наших ученых...и твоего отца, мы легко сможем воспроизвести еще два аналога Взгляда Смерти.

- Отец? - сдвинула красивые брови принцесса. - Он знал?

- Более того. Он ускорил его создание на десяток зим как минимум силой своего разума и знания потустороннего мира, недоступного нам. Ты наверняка обратила внимание на факелы, дающие свет дня без огненных искр? Днями напролет они вбирают в себя свет солнца, его бесценный дар, чтобы потом озарить лаборатории дневным светом и позволить ученым мужам работать даже в ночное время. Это лишь отголосок системы, по которой работают слезы пустыни, но, в отличие от факелов Фебуса, они несут не свет, а пламя, разрушающее все на своем пути силой преломления лучей и увеличения их огненной мощи. Да, дочь. Твой отец был достойным воином, мудрым мужем и самым благородным и великим из ранее встречавшихся мне мужчин. Я и поныне восхищаюсь его несгибаемой силой и способностью простить мне все во имя любви. Никто, кроме него, не смог бы сохранить ко мне чувство после ужасов рабства. Когда я смотрю на тебя, я вижу повторение истории. Но ты, в силу своей молодости и воинственности, не столь великодушна. Я не могу осуждать тебя за это, ни в коей мере. Знаешь, легенда о том, что мужчины слабы... Она во многом именно легенда. На деле, они сильнее нас, и их стойкость не знает преград. Но достойны уважения лишь сильные духом благородства и разума созидания. Я никогда об этом не забуду. День ото дня я вижу отголоски его величия в вас с Лэндалом. Благословенные Анталом дети могли прийти в свет лишь от такого мужчины.

- Ты знала счастье, мама. - сглотнув горькие слезы разбитого сердца, тихо проговорила Элика. - Ты не знала предательства беззакония и похоти. Ты любила достойного. Меня же боги не удостоили даже этого.

Рука под руку мать и дочь покинули лабораторию, поднялись на смотровую лоджию, с которой открывался вид на океан. Голубая вода под ослепительно лазурными, безоблачными небесами. Сама природа призывала гнать прочь тяжелые мысли, но Элика так и не смогла взять себя в руки. Стальные тиски сжимали горло.

- Я полюбила недостойного, мама.

- По крайней мере, ты это осознаешь, Эл. Свои чувства.

- Их не должно было быть... Этого не должно было случиться со мной. После всего, что он со мной сделал, я должна была убить его сразу. И у меня была такая возможность. Даже когда он стал мне доверять и спокойно засыпал рядом... К слову... Во сне он не был Зверем. Я сетовала на темноту ночи, потому как хотелось глядеть на него долгие меры масла... Но что-то каждый раз останавливало мою руку. Сначала здравый расчет - вокруг всегда были его люди, которые не позволили бы мне уйти, а потом... я даже не могу это объяснить. Было ощущение, что вместе с ним я словно отниму часть жизни и у себя... Это все случилось после отравления и моего разговора с Анталом. Я рассказывала тебе о нем. Забавно, правда? Они зовут его Лаки. Бог Тьмы. Там правит свой пир Лакедон под именем Эдера.

- И ты пытаешься уйти от своих чувств. Дочь, еще не поздно остановить войну. Не беги от своей любви. Твое сердце не из металла и не из камня. Уничтожив того, кого любишь, ты не принесешь сердцу покоя.

- Нет! Ист Верто, мама! У меня нет иного выхода. Это цена моей жизни. И я ее заплачу. И это будет не трудно. Потому что я хочу видеть его смерть!

- Элика, Тьма не отпустила тебя. Еще не поздно. Иди в храм Антала и проси подсказать тебе иной исход. Обычай мести - не всегда смерть врага. Наш бог мудр и милосерден. Он подскажет выход, не требующий от тебя подобной жертвы!

- Нет! - закричала Эл, ударив кулаком по перилам лоджии. - Нет! Он погибнет. Я сама приговариваю его к смерти. Слова Антала лишь подтверждение моих стремлений. И в адском пламени битвы именно моя рука отнимет его жизнь во имя мести! По-иному не будет!

Королева успокаивающе погладила дочь по руке. Что ж, она пыталась. Не ей осуждать ставленницу бога и ее решения. Но материнское сердце разрывалось от боли и желания помочь, облегчить муки так неистово притапливаемого сознанием высокого чувства.

Обе они знали, что Кассиопея обречена в этой неравной изначально войне. Ни численность, ни союзы не спасут их от гнева Атланты и королевы, чье сердце истекает кровью. И лишь одного не могла знать Эл, охваченная жаждой мести прежде всего за свою предательскую любовь к своему тирану: его смерть уничтожит и ее. Конечно, не навсегда. На время. Но жизнь никогда больше не останется прежней. Лаэртия пыталась помочь ей прежде всего в этом. Оставалось лишь надеяться, что затянувшееся противостояние успокоит измученные сердца, одержимые жаждой крови, и принесет ясность разума...