Преддипломная практика (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 70

Оказался этот оборотень молодым парнем, не старше приключенцев. Светловолосым и очень симпатичным, Фламма вообще уставилась на него во все глаза.

Он печально вздохнул, уселся, где стоял, и первым делом потребовал клятву в том, что студентусы никому не расскажут то, что здесь и сейчас услышат. Причем не абы какую клятву, а клятву даром.

Студентусы в ответ довольно дружно поклялись что-то ему оторвать, а Фламма грозно пригрозила Малаком и очередной сетью.

Оборотень подумал и выдвинул следующее требование — хотя бы не болтать об этом налево-направо. Просто ему очень нужна была помощь Деньки, он откуда-то узнал про фокусирующую его дар компанию, и при этом очень не хотел, чтобы вмешались сидевшие в крепости дознаватели. Ну хотя бы не с самого начала вмешались. Потому что тогда может выйти что-то действительно нехорошее.

Студентусы подумали и пообещали хранить тайну сколько смогут. А клясться все рано отказались.

Оборотень опять вздохнул.

—           Эх, — сказал он. — Понимаете, все началось с моей невесты. Она была слишком смелой и любопытной, и однажды совершила глупость, попала в грозу под удар молнии, чудом выжила, но практически перестала быть оборотнем. Оборотнечиство, это ведь тоже своеобразный дар. Он может быть сильным, слабым, едва заметным, спящим... ну, разным. А тут сильный оборотень становится очень слабым и неспособным оборачиваться. Девушка, конечно погоревала, но потом взяла себя в руки и решила заняться чем-то теоретическим. Даже к кикх-хэй ездила, электричество изучала, пыталась понять, как молния могла на дар воздействовать. А ее отец, гордившийся единственной дочерью, смириться не смог. Но и он бы ничего не натворил, если бы не наткнулся на ту книгу.

—           Какую еще книгу? — полюбопытствовала Ольда, когда оборотень замолчал и мрачно нахмурился, словно думал, а стоит ли говорить дальше.

—           Древнюю. На языке, на котором сейчас никто не говорит, потому что не надо. Но перевести его можно, словари существуют.

—           Книгу написали творцы оборотней? — спросил Льен.

—           Боюсь, что да, — признался оборотень. Потом махнул рукой и наконец представился: — Я Овир Дальга. Второй сын главы Горного клана.

—           Ого, — восхитился Льен, а остальные только непонимающе переглянулись. — И что же было дальше.

—           Да ничего хорошего, — признался Овир. — А самое плохое, что об этом нехорошем не сразу узнали. Возможно, вообще бы не узнали, если бы моей невесте ее отец не рассказал о своих изысканиях. Она тогда так перепугалась, начала его уговаривать все бросить, а он, сообразив, что дочь его не поддержит, решил ее спасать вопреки ее желанию и сбежал. Мы его уже больше года ищем и, кажется, нашли. По крайней мере очень похоже, что это именно он. Кому еще подобные эксперименты нужны? Но точного местоположения его лаборатории мы не знаем, поэтому нам нужна помощь мага с поисковым даром. Частная помощь. Тем более, есть шансы, что помогая нам, вы поможете своим друзьям попавшим в портал...

—           Боюсь, прежде чем мы начнем думать о том соглашаться нам или нет, вам придется рассказать свою занятную историю подробнее, — сказал Льен, понимая, что записочки все-таки пригодятся. Потому что если компания отправится на поиски лаборатории, то, что кто-то отправится на поиски этой компании, будет совсем не лишним. И при этом удастся сдержать слово и никому ничего не рассказать. Все сами все узнают.

В общем, ничего нового из подробного рассказа о любящем дочь отце студентусы не узнали.

Да, любит.

Да, переживал гораздо больше, чем она.

Да, ухватился за древнюю книгу, в которой был описано как создать оборотня из обычного человека, но экспериментировать на дочери не решился. Предпочел сначала провести испытания на обычных людях. 

Да, видимо, переживал, что если наловит тумана в ящики и засунет туда людей, кто-то сможет все это добро найти и помешать, разбудить подопытных, выпустить их. Поэтому, похоже, отправлял несчастных жертв в мир тумана.

И нет, Овир Дальга понятия не имел, как он их собирался оттуда доставать. Но было у оборотней подозрение, что сию миссию предполагалось изначально возложить на дознавателей и прочих спасателей. Пускай они придумают как, а великий экспериментатор их опередит, выловит парочку подопытных и тщательно их изучит.

Вот именно из-за этого подозрения оборотни Горного клана решили ускорить поиски лаборатории. Потому что ослепленный любовью к дочери папаша, похоже, даже не сильно понимает, что если кого-то воровать из-под носа дознавателей, они этого не простят и на поиски вора бросят все силы. А потом еще и по голове настучат, не разбираясь. И хорошо, если только папаше, а не всему клану.

С другой стороны, те же селяне могут очень неадекватно отреагировать на то, что оборотни людей крадут. И разбираться не станут. Похватают вилы и пойдут бороть зло.

Что с ними тогда делать? Убивать нельзя. Позволять бить себя — тоже.

Лучше уж оборотням разобраться между собой, а потом принести официальные извинения королю, дознавателям, погранцам и всем, кому эти извинения понадобятся. А еще Овир был готов выплачивать компенсацию пострадавшим и уверял, что его папа тоже не против это сделать.

—           Боюсь, у вас будут совсем другие проблемы, — задумчиво сказал Льен, выслушав оборотня.

Овир удивленно на него посмотрел.

—           Дикие оборотни же, которые понятия не имеют, как жить со своим даром. Которые не захотят с ним жить, наверняка потребуют вернуть все как было, — объяснил сообразительный Малак.

—           Да, — поддержал друга Льен. — Вряд ли селяне обрадуются своему превращению. И заставить их учиться будет непросто. Да и потом, куда их девать? В клан примете? А если не захотят.

Овир печально вздохнул и пробормотал что-то на тему, что для начала бы неплохо лабораторию найти и экспериментатора поймать. А с остальными проблемами разбираться, когда они возникнут.

—           Ну-ну, — задумчиво сказала Ольда и посмотрела на Деньку, сидевшего на земле рядом с котом и рассеянно его поглаживающего. — Поищем их лабораторию?

Денька одарил Ольду задумчивым взглядом, почесал кота за ухом и задал вопрос, о котором благополучно забыли все остальные:

—           А как вы заставили Малака захотеть искать вашего деда?

—           Точно! — аж подпрыгнула Джульетта.

Оборотень потупился и смущенно, как деревенская девушка перед сватами, зашаркал ногой.

—           Ну, — с нажимом сказала Джульетта. Оборотень вздохнул и признался:

—           Во сне внушили. Есть специальная травка, которую надо поджечь и дым пустить в комнату. Потом надо просто говорить. И человек либо внушится, либо нет. Мы сначала пытались вашему учителю внушить, но он неподдающийся, еще и крышами швыряется. Нервный он у вас какой-то. А ваш Малак подошел. Наверное, устал. Чем больше человек устает, тем легче ему внушить что-то. Еще получается, если человек и так думает в нужном направлении. Ну и...

—           Понятно, травки значит, — мрачно сказал Льен. — Думаю, защититься от такого внушения несложно. А еще думаю, что если вы попытаетесь опять что-то нам внушить, мы очень сильно обидимся.

—           А обиженная Джульетта страшна, — добавила Ольда. — Запросто лес сжечь может.

Оборотень опять печально вздохнул, а потом скромненько предложил:

—           Давайте лучше лабораторию поищем, пока вас не хватились. Она где-то недалеко от Тамьянки, он где-то здесь пропадает. Но где точно...

—           В болоте наверное, — предрекла Ольда.

—           Еще один вопрос, — сказал Льен. — Где твоя команда? Не верю, что ты один появился внушать желание искать деда.

—           Они за нами присмотрят и помогут если что-то случится.

—           Ну-ну, — пробормотала Ольда.

Говорить о том, что хорошо, что они написали записки и захватили маяки, студентусы не стали, но переглянулись очень красноречиво.