Его девственница (ЛП) - Пейдж Сабрина - Страница 34

- На тебе всего лишь чуть-чуть туши, - рассуждает Луна. – Ты даже не позволила мне нанести подводку для глаз или помаду. Поверь мне, это даже не базовый макияж. Тебе только кажется, что это слишком, потому что ты никогда не красилась раньше; во что мне просто сложно поверить, кстати.

- Я выгляжу совсем по-другому.

Я не могу оторвать глаз от своего отражения. Удивительно, что делает немного туши для ресниц, румян и блеска для губ, не говоря уже о клетчатой юбке и топе, которые я купила в секонд-хенде.

- Я выгляжу почти… круто.

Луна усмехается.

- Приму за комплимент, - гордо говорит она. – А если серьезно, ты выглядишь великолепно. У тебя длинные модельные ноги. Ты должна показывать их.

- Это нормально, что я чувствую себя немного глупо и неловко?

- Если ты назвала мой модный совет глупым и неловким…

- Ой, я не это имела в виду, Луна! – восклицаю я. – Я ценю…

- Боже мой, успокойся - говорит она, смеясь. – Я знаю, что ты не стерва. Кроме того, ты не будешь чувствовать себя глупо, как только поймешь, как хорошо ты выглядишь.

- Сколько времени мне понадобится на то, чтобы понять это?

- Все в твоей голове, куколка, - отвечает она. – В любом случае, просто иди на пару в этой одежде, и если ты почувствуешь себя неуверенно, ты всегда сможешь вернуться и переодеться. У тебя ведь нет ничего после пары по письму, да?

- Нет. У меня перерыв перед занятиями по политике.

- Тогда отлично.

Луна хватается за ремешок сумки и забрасывает ее на плечо. – Мне тоже нужно идти на пары. Бери свою сумку, я провожу тебя из общежития. Ты хорошо выглядишь, не переодевайся.

Я глубоко вздыхаю.

Я не маленькая девочка, напоминаю я себе. Профессор Райан может и настаивает на том, что это так, но пришло время показать ему (и себе), что я изменилась.

Пришло время перестать одеваться как серая мышь и перестать вести себя как какая-то сиротка.

Пока я иду через кампус, моя решимость и моя уверенность только растут. Ведь на меня никто не показывает пальцем и не кричит: «Самозванка! Деревенщина пытается показаться крутой в своей супер-короткой юбке!»

Никто даже не оборачивается, что странно обнадеживает. В конце концов, похоже, я даже не выделяюсь, словно белая ворона. На самом деле, кажется, что на меня пялилось больше людей, когда я была одета в свои длинные платья, чем в этот наряд.

Моя уверенность вновь начинает колебаться, когда я добираюсь до аудитории профессора Райана. У меня не было занятий с ним после инцидента в его кабинете.

Инцидента.

Как бы мне ни хотелось думать, будто это не имеет большого значения, это определенно инцидент. Я никогда ранее не была так близко наедине с мужчиной. Я в принципе никогда не находилась так близко к мужчине.

Хуже того, он отверг меня, выгнал из своего кабинета и велел идти домой.

Мне не следует давать ему второй шанс.

Мне не хочется тех бабочке в животе, которых я ощущаю, заходя в аудиторию. Или сотни мыслей, которые у меня появились с тех пор, когда я видела его в последний раз.

Глубоко вздохнув, и избегая зрительного контакта с ним или с кем-нибудь еще, я пробираюсь к своему месту. Я проскальзываю в кресло, достаю блокнот и ручку из сумки, притворяясь, что занята. Я быстро понимаю, что мне не нужно было даже пытаться избежать зрительного контакта с мистером Райаном, поскольку он находится в передней части класса и что-то пишет на сухой доске, спиной к классу.

Я стараюсь не смотреть на него. Старюсь, чтобы мои глаза не задерживались на его спине, пока он пишет. Проблема в том, что на нем эти серые брюки, которые, должно быть, сшиты на заказ, потому что ткань прямо-таки обхватывает его идеальную накаченную задницу.

Я слишком сильно на него пялюсь.

Так сильно, что даже не замечаю, что со мной кто-то разговаривает.

- Пьюрити?

- А, что? Да? – я перевожу свой взгляд от профессора Райана к парню, который, по-видимому, сел в кресло рядом со мной. Я узнаю его, обычно он сидит на другом конце аудитории рядом с одним из его друзей. Я не могу вспомнить их имен, потому что я никогда ранее не говорила с ними, и меня никогда не ставили ни с одним из них в пару во время наших классных упражнений. Они старшеклассники, скорее всего, второкурсники. Этот курс открыт для всех, и он, определенно, популярен.

От парня веет той уверенностью, которая свойственна всем богатым и красивым. И, само собой, на нем шорты цвета хаки, рубашка с воротником и закатанными рукавами, а также сандалии.

Я понятия не имею, почему он сидит рядом со мной и почему знает мое имя.

- Меня зовут Рэндольф. Я хотел сказать, что мне понравилось то, что ты написала на прошлой неделе во время занятий.

На секунду мое сердце перестает биться, потому что я понимаю: он говорит о моем сочинении про похоть. Почти бездумно я ляпаю.

- Как ты узнал, что это я написала?

Затем я понимаю, что он говорит не об этом. Он имеет в виду все наши задания.

- О, - выдыхаю я. – Эм… спасибо.

Возможно, он не знает, что то задание на тему похоти было моим, но это смущает не меньше. У меня ведь нет практики ведения разговоров с мальчиками.

- В субботу у нас будет вечеринка, - говорит он мне. – Ну, точнее, у нас всегда проходят домашние вечеринки по субботам, почти каждые выходные. Но в эту субботу будет особенная. Ты должна прийти.

- О… Эм, - заикаюсь я. Как вежливо отвечать, когда кто-то приглашает тебя на вечеринку? Это часть студенческой жизни, к которой я вообще не готова. Давайте взглянем правде в глаза, я никогда не думала, что меня пригласят на вечеринку. Не то, чтобы я собираюсь пойти, потому что разговоры с толпой людей, которых я не знаю, находится в списке моих самых больших кошмаров, но я не хочу грубить. – Ну… может быть, да.

Он вручает мне лист бумаги.

- Вот адрес и мой номер, если ты захочешь написать мне или что-то еще. Приводи подругу или типа того, окей? В любое время.

- Эм, да, конечно, хорошо, - я заикаюсь, вкладывая бумагу в свой блокнот, как только профессор Райан оборачивается. Рэндольф все еще что-то говорит, но я не могу сконцентрировать внимание на том, о чем он говорит, потому что меня отвлекает выражение лица профессора Райана. Думаю, вряд ли кто-то еще, кроме меня, заметил его, так как черты его лица почти не меняются. Но на мгновение он хмурит брови и сужает глаза, а его взгляд становится темным.

Чувство вины сразу же вспыхивает во мне, хотя я говорю себе, что мне не за что чувствовать себя виноватой. Рэндольф всего лишь парень из моего класса по письму, который был милым, пригласив меня на вечеринку.

Кроме того, у нас с профессором Райаном ничего не было. Ну, не совсем. Он выгнал меня из своего кабинета раньше, чем что-либо могло произойти.

Но чувство вины не единственное, что я чувствую. Его взгляд также посылает горячую волну сквозь меня, которая не имеет ничего общего со смущением, виной и всем, что связано с произошедшим в его кабинете.

В последний раз, когда я видела его, он был тверд из-за меня.

И я хочу, чтобы он возбудился снова.

В течение всего занятия, я – гребаная развалина: рассеянная, раздражительная, и в общем, пребывающая в дерьмовом настроении. Впрочем, никто из моих студентов не замечает этого. Полагаю, я хорошо притворяюсь, раз они не обращают внимания.

Все из-за нее.

Это ее чертова вина. Той, что пробралась в мой класс в этом гребаном наряде школьницы.

Из всех тех вещей, которые она могла надеть, Пьюрити выбрала это, чтобы напомнить мне о том, кто она, черт возьми. Чертова школьница.

Даже еще не женщина.

Едва ли совершеннолетняя.

Короткая плиссированная клетчатая юбка синего цвета едва прикрывает ее ягодицы, не говоря уж об идеальных бедрах. Когда в середине моей лекции она раздвигает ноги, я улавливаю под юбкой вспышку белого и полностью забываю о том, о чем говорил.