Бочка порядка, ложка хаоса (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 42

Каман Коярен улыбался. Предвкушающе так. Возможно, именно так улыбался волк, пришедший пообедать глупыми козлятами, неспособными узнать материнский голос. И рукоять меча поглаживал. И смотрел исключительно на Максима. Или ему так только казалось?

Третий, как догадался парень тоже каман, был помельче первых двух. Физиономия у него была равнодушная и даже скучающая. Тонкие пальцы поглаживали откупоренную бутылку, словно их хозяин размышлял — выпить прямо сейчас, или отложить на потом, сначала посмотрев, чем закончится явление парочки малолеток. Но это было не самое плохое в нем. Хуже было то, что Максим не мог отвязаться от ощущения, что где-то уже этого коротышку видел. Причем не раз и не два.

— Сбылась мечта идиотки, — сказал Максим, когда всеобщее молчание начало надоедать.

Тайрин хихикнула.

— Ох, простите, у нас гости, а мы сидим, — добродушно протянул каман Дамия и резво встал.

Собутыльники последовали его примеру.

Максим едва не шарахнулся.

— Каман Дамия Белых Лилий, — церемонно представился блондин, коротко кивнув.

Тайрин почему-то печально вздохнула.

— Каман Коярен, — сказал любитель помахать мечом и широко улыбнулся, Максим даже догадался, что этой улыбочкой предлагали спросить, почему имя такое короткое. Но решил, что спрашивать не станет. Ну, его, может, у него просто нет могучих родичей, и он своего титула добивался сам, без семейной поддержки и опоры, чем теперь очень гордится. Или его за что-то из семьи выгнали.

— Каман Лакья Серых Туманов, — представился коротышка.

Максим ошарашено моргнул. До него неожиданно дошло, почему этот мужчина кажется знакомым. Ему бы цвет волос посветлее, не такую бледную кожу и чуть менее тонкокостную фигуру и любой идиот заподозрил бы, что Максим именно его сын.

Тайрин опять вздохнула.

— Тайрин Желтой Горы, — сказала четко и звонко.

Каманы дружно кивнули и перевели взгляды на Максима.

— Максим, — представился парень, старательно изображая на лице пофигизм и незаинтересованность происходящим.

Мужчины переглянулись.

— И что мы будем делать с залетевшими к нам птенчиками? — лениво спросил каман Коярен.

— Зависит от их поведения, — улыбнулся каман Лакья.

— Сами прилетели, что уж тут сделаешь. Не можем же мы нарушить закон, — печально произнес каман Дамия.

Максим заподозрил, что эти великие и могучие пытаются над ним и Тайрин поиздеваться, намекают на что-то, только не мог сообразить на что. Наверное, не хватает знаний о местных законах и реалиях этого мира.

С другой стороны, нужно же как-то передать блондину заготовленное девчонкой послание. Вот только нападать сразу на троих каманов казалось форменным самоубийством.

— А если мы сейчас уйдем? — храбро спросила Тайрин, видимо пыталась тянуть время, надеясь что-нибудь придумать. Слишком уж глупый вопрос.

— Не получится, — пугающе улыбнулся каман Коярен. — Ты преступница. А к твоему спутнику у меня личные счеты.

Максим в ответ фыркнул. Счеты у него. Парню начало казаться, что убивать страшный каман и на этот раз никого не собирается. Опять пугает. Ждет какой-то реакции, забавной на его взгляд. Тоже еще, любитель реалити шоу.

Почему-то такое отношение злило.

И мозги прочистило, пробудило память и заставило соображать.

А почему бы и не напасть на троих каманов сразу? Один раз обязательно получится, да и тюрьма имеет все шансы устоять. Главное, чтобы бывшая блондинка не растерялась и сразу помчалась к очередному тайному ходу. В противном случае придется убегать через парадную дверь, а там кто-то может бежать навстречу, целой толпой.

— Невоспитанные дети, — поставил диагноз каман Коярен.

Нападать он не спешил. Остальные каманы тоже стояли себе, видимо ждали, что птенчики передумают.

Молчание затягивалось. Максим старательно настраивал свое послание, одновременно пытаясь сообразить, как толкнуть ленивое течение в нужную сторону. А еще его нужно было как-то извлечь. Или уговорить? А каким образом? Световые полосы просто доставал, словно ладонью воду черпал. Меч вообще появлялся, словно сам собой. А тут нужно было толкнуть энергию, всю эту реку, а потом вовремя ее остановить.

Или достаточно ее отпустить? Она ведь течет, довольно быстро. И если ей позволить вытечь в мир сати… По ощущениям это должно быть как… Как что?

Черпнуть, извлечь, отпустить.

Почему, когда не понимал что делаешь, получилось легко и с первой попытки? А когда понимаешь, что это нечто совсем иное, чужое в этом мире, появляются сложности? Разницы ведь на самом деле никакой. Вот оно течение, плеснуть по нему ладонью, попытаться подогнать и отойти в сторону. Нет, не то, скорее пропустить сквозь себя.

Если человек и есть тот шлюз, не дающий выплеснуться потоку в этот мир, то он не только может перекрывать, он может пропустить. Не важно, немного, или всю реку сразу.

— Ага, — сказал Максим и улыбнулся.

— Они не понимают, — сказал каман Дамия. — Девочка, мы обязаны. Мы не можем тебя отпустить, даже если бы захотели. У нас могут спросить, кто-то умудрился уговорить Совет задать этот вопрос, и мы не сможем солгать, ты же понимаешь.

Словно намекал, что стоять не стоит. Пытайтесь бежать, если посмеете и считаете себя вправе. А мы будем ловить.

Это злило. Уж они-то будут правы в любом случае. А птенчики сами виноваты, что угодили в сети. Могли ведь и не приходить. Просто спрятаться, как поступили бы все разумные люди. Только где они тут увидели разумных? Сидеть и ждать пока все само, так или иначе, решится? Тайрин права, это худшее из решений. Попытки что-то сделать, как-то повлиять лучше, чем ничегонеделанье. В первом случае хоть какие-то шансы есть. Во втором, полагаться стоит только на судьбу или удачу и надеяться, что происходящее пройдет мимо.

— Значит так? — неизвестно у кого и о чем спросил Максим. Где-то глубоко внутри поднималась волна. Нет, не то, не волна. Это было цунами. Огромное, спокойное и безжалостное. Инстинкты радостно потирали ручки, а то, что Тайрин называла резервом сати, а сам Максим ощущал в себе как вредного подростка, отошло в сторону и приготовилось смотреть интересное представление. Цунами к резерву сати не имело ни малейшего отношения. Оно было гораздо старше, сильнее и стабильнее.

Энергия, из которой получается материя. Штука способная меняться в гораздо большей степени, чем то, что называют энергией изменений. Смешно на самом деле.

— Мальчик, ты проиграл. Смирись и сдавайся. Не заставляй себя калечить. Мне этого бы очень не хотелось, — светловолосый каман все еще пытался решить дело миром. Не то, чтобы он не понимал, что о мире в этой ситуации можно забыть, а Тайрин, пока все не выяснится, вообще противопоказано попадать в руки властей, просто такова была его суть. Не любил он сражаться с детьми и все еще пытался как-то обойти решение Совета.

Может опять рассчитывает запереть там, где они смогут сбежать?

Странный человек. Вот зачем ему это надо? Чего он пытается добиться? Все еще надеется, что главный злодей лично придет убивать Тайрин? Делать ему нечего.

Максим бы не пришел, он бы обязательно придумал, кому это дело поручить.

— Каман Дамия, отойдите, — на удивление вежливо попросил парень. Нравился ему командир внутренней стражи. Своим спокойствием маму напоминал. Да и если он отойдет, целиться будет проще.

— Этот упрямый мальчишка тебя не послушается, — удовлетворенно сказал каман Коярен. Этот великан драться обожал. Не важно с кем и за что. Главное, чтобы противник был достаточно силен. Впору гордо задирать нос. Максима счел достойным противником сам чокнутый Коярен. Надеется, что он опять начнет поступать неспортивно? Или думает, что сумеет заставить незнакомого мальчишку сражаться честно? А смысл?

Каман Лакья стоял молча, в уговорах не участвовал, в драку не рвался и, кажется, к чему-то прислушивался. Возможно, к приближающейся стихии способной все смести на своем пути. Не сати, а натуральный утес. Величественный, хоть и маленький. Выдержавший удары стольких волн, что уже и не помнит, когда это сражение началось. Знающий, что рано или поздно найдется волна, которая сумеет его обрушить. Ему хотелось вцепиться в волосы и рвануть изо всех сил, чтобы разбудить хоть какие-то чувства. Улыбалась же эта сволочь сначала, а теперь изображает древнего эльфа, высшее существо.