Бочка порядка, ложка хаоса (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 12

Прозвучало почему-то не очень довольно. Так что в радость по поводу того, что она не выросла в красавицу не смог бы поверить даже парень, не общавшийся ежедневно с двумя сестрами.

Максим критически осмотрел девушку. Мелкая, худенькая, грудь еще поискать надо, особенно под такой широкой одеждой, зато вторые девяносто обтянутые штанами очень даже ничего. Личико тоже симпатичное. Ямочка еще на правой щеке. Глаза синие, в цвет неба, и настороженные.

— Ты хорошенькая, — вынес вердикт парень, вспомнив, как мама называла соседских девчонок.

Она в ответ фыркнула. Наверное, это слово слышала не впервые.

— А ты странный, — ткнула пальцем Максиму в живот.

— Какой есть.

— Вот смотри. Ты почти всегда возмутительно спокоен, словно какой-то носящий доспехи одного из великих домов. Только их с детства учат быть такими, а потом еще в процессе обучения отсеивают, а у тебя получается само по себе. Когда ты не спокоен, ты впадаешь в другую крайность, ты показываешь столько чувств, словно пытаешься выпустить все неиспользованные раньше.

— Хм, — сказал парень. Ничего странного он в этом не видел.

— Но это ладно, люди разные, — поддержала его скепсис Тайрин. — Только то, что ты, не зная элементарных вещей, умудряешься делать сложные — совершенно ненормально.

— Сложные? — переспросил Максим.

— Я же видела. Я не очень поняла, что ты пытался сделать, но ты сплетал разнополярную энергию.

— Разнополярную?

— Вроде бы. Не совсем похоже, но у меня нет другого объяснения. Проблема не в этом. Проблема в том, что полярность одного потока сначала надо изменить. Заставить ее течь в другую сторону…

— Поменять плюс на минус, — улыбнулся парень. — С другой стороны, эти плюсы и минусы всего лишь условность.

— Мой учитель говорил так же. Еще он говорил, что энергия может, как излучаться, так и поглощаться.

— Ага, вещи остывают потому, что излучают тепло и греются тогда, когда рядом есть что-то теплее, чем они. Если смотреть с этой стороны, то вообще ничего сложного. Капли, они холодные, значит должны греться на воздухе. А чтобы мгновенно сделать что-то теплым, это что-то нужно сжать. Ну, знаешь, как шляпка гвоздя нагревающаяся от удара молотком.

— И? — заинтересовалась девушка.

— Я теоретизирую, — признался Максим.

— На самом деле нужно второй поток не отпустить от себя, а пропустить через свое тело. В общем, один так, а второй так. Просто нужно научиться чувствовать одновременно и то и то. А оно сложно.

— И что с этими потоками потом делать? — спросил парень.

— Сплетать, — удивленно на него посмотрела блондинка. — Так и защита прочнее и оружие можно усилить.

— Ага, — сказал Максим. — Надеюсь, оно мне не пригодится. Никогда.

Как-то ему не хотелось сплетать неведомо что. Эксперименты они штука такая — могут получиться, а могут и нет.

Селение лошадиных тренеров оказалось громадным полем с выстроенными кое-где сарайчиками и загороженными площадями. Еще там были длинные двухскатные крыши, подпертые несерьезными с виду палками. И лошади, очень много лошадей, большей частью пятнистых — серых или рыжих, меньшей белых с серыми носами или черных, без пятнышек.

Тренеры, конюхи и прочие жители этого селения обитали в белых небольших домиках, похожих на грибочки, выросшие с двух сторон поля. Тайрин подъезжать близко к этим домикам не захотела. Сердечно распрощалась с людьми согласившимися подвести ее с придурковатым братиком и потащила этого братика в неизвестность.

Максим не сопротивлялся. Брел следом, не задавая вопросов. Размышлял о жизни, о своей в частности и вообще. И старательно отгонял мысли о том, что мама промывала мозги, а папа не тихий сумасшедший, он либо местный преступник, либо недобитый мэг. Ни то, ни другое не радовало и сулило черт их знает какие неприятности. Семье. А Максим в это время бродит по чужому миру.

А может все совсем не так, может папе с мамой просто понравилось жить на Земле. Они туда сбежали на медовый месяц и решили оттуда не возвращаться.

В общем, сведения лучше получать из первых рук. А то до такого додумаешься…

Любоваться вокруг было нечем. Проплешины скошенной травы, довольно хилые кусты, обвешанные зелеными ягодами. Заросшие овраги.

Блондинка перла вперед как паровоз, видимо решив куда-то дойти.

— Здесь, — наконец остановилась у очередного оврага.

— Что здесь? — спросил Максим, на всякий случай подозрительно осмотревшись.

Место вроде бы ничем не отличалось от других таких же. Разве что желтеньких мелких цветочков было много.

— Пройдем через поток, здесь точно никого нет поблизости, — безапелляционно сказала Тайрин.

— Через что? — успел удивиться парень.

После чего был схвачен за руку и неслабо для такой хиленькой девчонки дернут. Даже сделать шаг пришлось, чтобы удержать равновесие.

И мир в очередной раз изменился. Он стал ярким до рези в глазах и расплывчатым, словно кто-то его обработал в фотошопе.

— Быстрей, пока нас не заметили, — велела Тайрин и потащила Максима за собой.

Мир из-за движения стал еще более смазанным, куда-то пропал желтый цвет, заменившись ярко-синим и красным. А зеленое потекло вверх, постепенно примешивая к себе коричневое разных оттенков и черное, темнея и густея.

— Все, стой! — рявкнула девушка и остановилась так неожиданно, что он на нее налетел и чуть не сбил с ног. — Шаг назад! — приказала, словно этого не заметила.

Максим послушно шагнул, и мир опять стал привычным, четким и ясным. Но пейзаж успел измениться кардинально. С поля куда-то исчезли желтые цветочки, оно стало темнее, и пестрело синими васильками и алыми большими маками. А по левую руку, буквально в нескольких шагах начинался сосновый лес. Невысокие деревья карабкались вверх по каменистому склону.

— Идем, там есть домик, — продолжила командовать Тайрин. — В нем запас нужных вещей, на всякий случай. Мой дядя тут раньше прятался от жены, иногда с любовницей. Пока первая не ушла в хранительницы, а вторая не стала женой. А потом тут же мой двоюродный брат прятался, сын тети, когда его обвинили в превышении полномочий и убийстве мастера. Долго прятался, полгода, пока не разобрались, что там произошло на самом деле, и он не смог вернуться. Как ты понимаешь, его тут не нашли.

— Так у вас это семейное, — улыбнулся Максим.

— Не семейное, — недовольно мотнула головой девушка. — Я не собираюсь сидеть тут и сходить с ума от неизвестности и тоски!

— Ты собираешься пойти в город, где тебя рано или поздно узнают и поймают, — без труда догадался парень.

— Не узнают, — фыркнула девушка и, окинув Максима мрачным взглядом, пошла к соснам.

Пришлось идти за ней, размышляя о том, что анекдоты о блондинках появились не на ровном месте.

С другой стороны, он тоже как бы не брюнет, особенно летом. И это, вероятно, объясняет его странноватые поступки.

— Бредятина, — сказал Максим.

Тайрин попетляла среди сосенок. Зачем-то потыкала пальцами в торчащие на склоне камни. Причем, если Максиму не показалось, в разные булыжники тыкала разными пальцами. Потом вместе с песком и мелким щебнем соскользнула в ложбинку, все так же ведущую вверх. Наверное, во время дождей по ней стекала вода, но сейчас было сухо, даже трава по краям успела превратиться в подобие сена. Идти по песку и россыпи разновеликих камней было неудобно. То, что секунду назад казалось надежной опорой, норовило разъехаться в стороны, весело покатиться вниз, к макам поближе, или просто и незатейливо проваливалось, увлекая за собой ногу.

Парень смотрел, на что наступает, сохранял равновесие и тихо ругался, стараясь не выпускать из виду спутницу. Мало ли, вдруг споткнется, упадет? Поэтому тот факт, что ложбинка закончилась практически отвесной стеной из песчаника, стал для него сюрпризом.

— Пришли, — выдохнула девушка.

— Куда? — спросил Максим, скептически посмотрев на преграду.

Тайрин загадочно улыбнулась. Быстро-быстро отстучала по камню какой-то ритм. У Максима повторить бы его не получилось при всем желании. Мало того, что песчаник глушил звуки, так девушка параллельно еще и ногой его пару раз пнула.