Князь Благовещенский (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 63

А вот и хрен вам всем! Нефиг! Хотите пилить бюджет — пилите! Я никого ни упрекать, ни осуждать не собираюсь, чтобы там дядя Ваня не думал про мой моральный облик. Каждый человек кузнец своего счастья и, что характерно, несчастья тоже. Только вот меня в эти игры впутывать не надо! Я далеко не ангел и за свои грехи отвечать готов, если придётся. Но тогда я их и совершать должен самостоятельно, а то — ну на хрен такую справедливость!

Короче говоря, с чистой совестью, но тяжелой душой, я отправился спать. Полностью готовый к завтрашнему разговору с губернатором, от которого мне в любом случае достанется так, что хорошо, если работу менять не придется. Засыпая, с какой-то несвойственной мне раньше мрачной решимостью, я даже пробормотал что-то вроде “ну и хрен с вашей должностью! Прям свет клином сошелся!” И вырубился.

Ночь прошла спокойно. Двойник злорадствовать не являлся и почти до самого утра я спал без сновидений. Только под утро, часов в пять, я еще воды встал попить и снова рухнул в кровать, приснилось что-то очень странное.

Будто я — в теле двойника. Но не как в прошлый раз, а будто соседом в его сознании, наблюдателем. Как бы знаю, что он тут, но и только. И он, кстати, тоже знает.

Какая-то светлая комната, скорее даже больничная палата. Белый потолок и яркий свет. А двойник почему-то к кровати наручниками пристегнут, но не дергается и вырваться не пытается. Над ним (над нами?) нависает князь и что особенно забавно, дядя Ваня. Наставник, с самым серьезным образом, князю доклад делает.

— Этот — настоящий. Не пришельца это аура, нашего Игоря.

— Таких “наших” знаешь, где я видал! — князь явно был зол.

Я почувствовал, что двойник мой силится что-то сказать дядьке своему, но не может. Будто удерживает его что-то попрочнее наручников. Оно же и голоса ему не дает.

— Он меня слышит?

— Прекрасно слышит, княже.

— Ну пусть слушает, иуда… В последний раз, можно сказать, общаемся… Нет, ну надо же, история какая закрутилась, дядь Вань! Ты когда мне сказал, что Игорь мой — подменыш, я решил, что ты на старости лет умом тронулся!

— Сам же просил за ним присмотреть.

— Странным он мне показался, тем утром. Бормотал невесть что. Я же сперва решил, что он опять с зеленым змием подружился. Помнишь, как тогда, в Хабаровске?

— Забудешь такое! Хабаровы до сих пор его на дух не выносят.

— Угу. А ты его лучше кого бы то ни было знаешь! Но чтобы такое — я и вообразить не мог!

— Да я и сам себе не поверил сперва!

— А кто бы поверил! Полный перенос сознания — я думал такое только в сказках про тибетских колдунов возможно. Кстати, Нарышкина завтра к обеду пригласил на беседу. Надо бы расставить точки над “I”. А то я смотрю, Бестужевы совсем границы реальности потеряли! Активами на моей земле разжиться решили, морды порченные! Ох, доиграются они однажды, сдадут у кого нервы и останется кратер на месте Москвы! Жаль только, что и на месте жительства того смельчака, который это сделает, тоже. Силен Бестужев!.. И хитрый, бестия! Ну ничего, есть и на него управа!

— Это твои дела, княже.

— Твои дела! — Николай Олегович передразнил старика и тут же дружески сжал худое его плечо. — Такие же, как и твои! Вот помрешь — как я без тебя?

— Аркашу приблизь, он наставник толковый. С сыном твоим справляется вроде.

— Наставник-то толковый… Но не друг…

— Какие твои годы!

Оба переглянулись и по-мальчишечьи прыснули. Но тут же вернулись к серьезным темам.

— Воеводу удалось взять? — спросил дядя Ваня.

— Какой там! Ушел, поганец! К якутам, в Саха. Ты же знаешь какие у нас отношения! Ох, как мне хочется порой контроль ослабить, да от тундры их Пустошь оставить! Ладно, не говори ничего, сам все понимаю! Но только вот так руками племянника, пядь земли моей отобрать!.. Не говори ничего! Знаю, что сам он!

— Ты молодец. — теперь морщинистая кисть старика сжала князю предплечье. — Четыре дня продержался, с твоим-то норовом.

— Знаешь, на второй день даже интересно стало — чего он еще отчудит, пришелец этот. Находчивый, стервец! Если бы в первый день не прокололся, я и дальше в уверенности пребывал, что наш он.

— Дух у него крепкий. — согласился наставник. — И мозги на месте. Я сам с удовольствием за его действиями наблюдал. Ведь, считай, все сделал, и почти без дара. За четыре дня, не без помощи, такой кризис локализовать! И иуд вскрыть… Это талант.

— Талант… — протянул князь, явно имея в виду не мои приключения, а дела своего настоящего племянника. — Одни таланты кругом…

— Ну так что — решили?..

— Дядь Вань, ну что ты вот заладил: “решили-решили?” Решили! Какие еще варианты? Не убивать же мне его! Кровь родная, и так не знаю, как невестке в глаза смотреть! — голова князя качнулась в сторону связанного меня-двойника. — Слышишь, племяш? Доигрался… Сам все сделаешь, иначе…

На этом месте удивительное видение оборвалось и я, словно не спал, сел в кровати. Обрывки фраз, во сне яркие и отчётливые, расползались на свету туманной хмарью. Мда, Игорь Сергеевич! Хочется туда, верно? Чего-то мозг только не выкинет!

Или не сон? Когда попадал в “ничто” в компании с двойником, я был точно уверен, что происходящее со мной реально. Невероятно, но реально. А сейчас? Кровать, наручники, беседующие князь с наставником, явно не подозревающие о моем присутствии. И ракурс видения необычный, слегка сюрреалистичный. Сейчас, по прошествии пары минут, все виденное и слышимое перестало казаться реальным, покрываясь дымкой забытья. Что, опять же, говорило в пользу того, что видел я сон.

Кряхтя, я повернулся набок и глянул на часы. Блинский Белинский — семь пятнадцать! Черт! Меня же губернатор с докладом ждет!

Я подскочил, как ужаленный, закидал нужные мне бумаги в сумку с ноутбуком, кинулся в ванную. Бритва, зубная щетка — глупость, конечно, но я с внутренним содроганием заставил себя пользоваться своими же предметами гигиены! Другой Игорь — вот также утром чистил зубы, соскабливал щетину… Бр-р!

А хорошо бы князь его вычислил! Двойника, в смысле. И наказал за его дела. Как я успел понять из недолгого с ним общения, мужиком Поярков был крутым. С него станется и родного племянника казнить за предательство и игру на стороне врагов. Образы того, как князь расправляется с тамошним Антошиным, заполнили внутренний взор, закрывая даже отражение в зеркале.

В этот момент перед глазами у меня поплыло. Голова закружилась, в районе бока вспыхнула острая боль. Теряя равновесие, я успел подумать “ну вот и допился, поджелудка уже ни к черту!” Попытался было ухватиться рукой за раковину, но ее не оказалось в том месте, где ей надлежало быть. Продолжил падение, с ужасом и какой-то обреченностью ожидая столкновения с полом, но его все не было и не было. В смысле, пола не было. Вообще, ничего не было!..

И тут словно дернулся за спиной парашют, останавливая падение. Резко впились в тело какие-то ремни, какие-то лямки. От головы до самых пяток прошла омерзительная дрожь-судорога и я выгнулся в рвотном позыве. Но не смог даже выдохнуть. И вдохнуть тоже не мог! Это длилось… Без понятия, сколько это заняло объективного времени, но на внутренних часах прошла целая вечность. Или половина вечности, что, как известно, все рано очень и очень много.

А потом раздался голос. Не Голос, который я, в общем-то, был готов услышать хотя никаких признаков светящегося туннеля не наблюдал, а обычный человеческий голос. Очень знакомый.

— Слышит?

И другой, ставший почти уже родным, ответил первому:

— В сознании, да. Слышит.

— Ну, тогда давай знакомиться, пришелец. Официально, так сказать.

Я открыл глаза. Надо мной, пристегнутому к кровати наручниками, стоял князь Благовещенский.

Конец первой книги