Маша минус Вася, или Новый матриархат (сборник) - - Страница 3

Так что – разумеется, если рассуждать чисто теоретически – вместе с Васей из жизни Маши уйдут годы упорного труда и практически не поддающаяся решению задача, которую она все же одолела.

Вокруг Василия Петровича громоздилась уже целая стопка листов, сплошь исписанных формулами и пространными комментариями к ним. Но удовлетворения от хорошо сделанной работы все равно не появлялось. Супругу такое не убедит, нужно оформить все весомо, наглядно, как в школе.

А ведь это идея! Василий Петрович снова позвонил своей секретарше.

– Пожалуйста, свяжитесь с хозяйственным отделом, пусть мне на домашний адрес доставят коробку мела – белого, классического. Что значит, сейчас такого не делают? Вы что, первый день у меня работаете? Если надо – значит, должно быть. Вам все понятно?

Отдав еще несколько распоряжений, Василий Петрович спустился на улицу. К этому времени асфальтовую площадку перед домом тщательно подмели и со всех сторон огородили ленточкой с надписью: «Осторожно, ведутся работы». Лампочки во всех близстоящих фонарях поменяли и включили на два часа раньше обычного.

Приняв у курьера пакет с мелом, у подоспевшей секретарши – плед и чашку кофе, а у представителя районной администрации – гарантии, что в течение ближайших суток погода и температура воздуха будут соответствовать его требованиям, Василий Петрович принялся за работу. Итак, если из Васи вычесть Машу… Нет, никаких полумер, никаких доказательств от противного. Надо сразу переходить к самому главному.

Незаметно пролетел час, затем второй, а потом за окном учительской как-то совершенно неожиданно стемнело. Спохватившись, Мария Ивановна поспешила домой. Сегодня ей предстоит еще одно важное дело – закрытие успешно завершенного проекта. С заданием классной руководительницы она за эти годы блестяще справилась: троечник Вася с ее помощью превратился в успешного человека, сделавшего и карьеру, и состояние.

На самом деле решение утренней задачи проще некуда. Если из Маши вычесть Васю, останется Маша, это же вычисление для первого класса! К тому же многолетние усилия принесли бесценный опыт. Теперь можно подумать и о продолжении научной карьеры. Для этого даже не обязательно совсем уходить из школы; достаточно поменять рабочее расписание и по-другому расставить приоритеты.

И все-таки интересно: чем сейчас занят Вася? Вдруг и он тоже пытается решить оба варианта – за них обоих?

Ответ на этот вопрос Мария Ивановна получила, даже не дойдя до своего парадного. Весь асфальт перед домом был исписан математическими формулами, которые почему-то чередовались с графиками, диаграммами и картинками комиксов. Затем записи обрывались. Посреди пустого пространства на корточках застыл с кусочком мела в руке Василий Петрович, за спиной у которого красовалось старательно выведенное и подчеркнутое двойной чертой: «Вывод: Вася плюс Маша».

Подгоняет задачку под ответ! Посмотрим, что он нарешал. Да… Заслуживает в лучшем случае тройки – и то за старательность. Ну, конечно! В самом начале допустил две ошибки.

– Посмотри на самую верхнюю строку, и повнимательнее, – учительским голосом сказала Мария Ивановна, подойдя к супругу. – А теперь подставь верные данные в эту формулу и снова пересчитай. Надо сказать, существует и другой способ решения этой задачи.

Взяв из лежащей поблизости коробки кусок мела, она вывела на свободном пространстве строчку логарифмов и сложных многоступенчатых дробей.

Не прошло и нескольких часов, как задача оказалась решена. Формула «Вася плюс Маша» оказалась доказана даже не двумя, а четырьмя способами. Пятый, как наименее интересный, было решено не рассматривать.

«По математике он все еще недотягивает, – размышляла Мария Ивановна, направляясь домой вместе с супругом. – Проект закрывать рано. В командном методе работы имеется свой смысл, но к контрольной Вася все равно пока не готов».

Уже дома, за столом, на котором торжественно возвышался испеченный по особому заказу ее любимый кремово-шоколадный торт, свечи и букет лаванды, который специальным рейсом доставили из Прованса, Василий Петрович попытался продолжить утренний разговор.

– А знаешь, я даже испугался: вдруг нас тогда не посадили бы за одну парту. Я бы… если бы не ты…

– Контрольную они написали не так уж и плохо, – задумчиво перебила его Мария Ивановна.

Когда влюбляешься, то тебе словно открывается окно в космос, и ты живешь на этом космическом сквозняке, не замечаешь времени и окружающих вещей, все лето к тебе приходит из Аравийской пустыни ветер, страстно и горячо дышит тебе в лицо или подталкивает в спину, и ты летишь над городом вместе с мамой, спеша в гости к ее подруге – тете Маше, перебирая в воздухе ногами…

Ветер ты называешь нерусским именем – так зовут твоего возлюбленного – и ждешь его каждый день, и однажды он приходит, этот сумасшедший ветер, и сжигает поля, леса, деревни. Горит, полыхает вся страна…

А однажды осенью ты просыпаешься и вдруг видишь, что тебя окружают вещи. Много вещей. Окно в космос закрыто. По телефону ты говоришь ему жесткие слова, что любишь его как брата. Не больше. Ты заклеиваешь окно, потому что наступает зима и ты боишься, что тебя продует.

После долгого отсутствия он опять объявился. Вдруг на нее дохнуло. Один раз и другой. Поняла, что это он, дышит из своего южного далека в ее сторону. Такие вещи она чувствовала. Опять ветром горячим обдало посреди холодной, снежной, уже установившейся зимы. Просто змей какой-то огнедышащий.

Представила, что там, в астраханской степи, зимы нет и так же яростно, как тем далеким летом, горит, не сгорая, разведенный кем-то в небе сложенный из коряг ветлы, высохших добела, костер солнца, а по песчаному берегу реки Ахтубы ходит бронзовый от загара человек, похожий на бога.

Бог ловит рыбу, играет с людьми в волейбол, залезает на спасательную деревянную вышку, поставленную посреди пляжа, и смотрит на нее. Смотрит как на богиню, не скрывая своего восхищения, – она наблюдает за ним из-под полуприкрытых век, лежа на горячем песке. Бог любуется богиней, богиня любуется богом.

Потом они знакомятся, смеются. Он солдат, его зовут Али, он из Дагестана. Ее зовут Юля, она учится на бухгалтерских курсах, приехала домой на каникулы. Ему двадцать, она моложе его на полгода, и он называет ее сладким словом «салага».

Они режутся в карты, а потом идут в воду. Вода от их горячих тел закипает, словно от всунутого в воду кипятильника. Он учит ее плавать (она до сих пор не научилась), осторожно дотрагиваясь до ее обнаженного тела (его касания напоминают пугливые неумелые ласки), направляя ее тело, как маленькую лодку по течению. Она радостно колотит воду руками и ногами, поднимая брызги. Сквозь смех и свои отчаянные крики она чувствует его ладонь, которой он ее придерживает.

Его ладонь, как что-то отдельное от него, все время соскальзывает вдоль ее живота – то ли случайно, то ли нет. Она вся сосредотачивается на этих касаниях его руки. Она вожделеет к его руке, и рука словно понимает это – пальцы ползут все ниже и ниже…

Они уходят с головой в водяную яму, и он на секунду выпускает ее из рук. Ее несет течением, разворачивает, ударяет головой о песок так, что она чуть не теряет сознание. Вынырнув, она ртом хватает глоток воздуха – он твердый, словно она откусывает его от общего каравая воздуха, – и опять идет на дно. С выпученными глазами, сошедшая с ума от страха, она бьется в воде, как большая рыба, пока он не ловит ее. Он обхватывает ее руками так, словно весь состоит из одних только рук, и, прижимая ее тело к своему, выносит на берег.

Они лежат на песке у самой воды, тяжело дышат. Он проводит рукой по ее голове с мокрыми спутанными волосами – той самой рукой, – и она начинает плакать. Безудержно, как ребенок. Он обнимает ее, успокаивает. Закрыв глаза, она тычется ему мокрым от слез лицом куда-то в плечо. Он аккуратно поднимает ее лицо и молча целует в губы. Она на всю жизнь запоминает молочный вкус его губ.