Крестовый поход Махариуса - Кинг Уильям - Страница 16

— Первая цель захвачена, — с удовлетворением произнес лейтенант.

— Да, сэр, — согласился Помощник. — Все идет согласно плану.

Это было правдой, и я удивился. Неужели все прошло бы так же гладко, не заметь лейтенант слабости минных полей? А что, если бы он ошибся, что, если мины смогли бы уничтожить «Гибельный клинок»? Можно сойти с ума, размышляя о подобном. Лучше думать о том, как все прошло на самом деле, а не как могло быть. Это отличное правило, когда думаешь и о жизни в целом, и о войнах, в которых тебе довелось участвовать.

Полуденное солнце, достигшее зенита, победно взирало на нас с высоты небес. Пленных окружили и разоружили либо пристрелили. Мы одержали хоть и незначительную, но все же победу, а это лучший способ начать кампанию, о чем Махариус и лейтенант наверняка отлично знали.

Мы выбрались из «Гибельного клинка», чтобы размять ноги. Нам дали перерыв. Кто знает, сколько пройдет времени, прежде чем нам снова удастся выбраться из тесных закутков танка.

Воздух теперь пах иначе — не благовониями, фильтрацией и стиснутыми вместе потными телами, а пустыней, взрывчаткой, огнем и чем-то непонятным, вызывающим ощущение тревоги.

На вершине ближайшего склона я заметил металлические клетки, покоящиеся на железной платформе высоко над нами. Они имели странную форму, не прямоугольную, как у большинства клеток, которые мне приходилось видеть, но изогнутую по направлению к верхушке. Внутри было несколько крестов, тоже сделанных из металла. Клетки находились слишком далеко, чтобы разглядеть их подробно, хотя я заметил, что они были почерневшими, опаленными и покрытыми чем-то, напоминающим копоть. Я с любопытством направился к холму, захватив на всякий случай дробовик. Антон и Иван пошли вместе со мной.

Подходя ближе, я начал различать детали. Под клетками виднелись следы огня. Дно казалось обожженным сильнее, чем верхние части, словно под ними разжигали костер, который нагревал металл. Когда я подошел ближе, то понял, что именно так и обстояло дело, но и это было не все. На крестообразных конструкциях висели почерневшие человеческие скелеты, прикованные цепями.

— Что это, во имя Императора? — спросил Иван и присвистнул.

Антон лишь нервно хохотнул, словно не понимая, на что смотрит.

Я шагнул ближе, думая, что здесь, наверное, какая-то ошибка.

Никакой ошибки не было. Кто-то приковал в клетках нескольких человек, а затем поджег их. Кое-где плоть была опалена дочерна, в других местах, там, где лопнула кожа, виднелись розовое мясо и обугленная кость. С вершины клеток свисали длинные металлические щупальца, которые соединялись с опаленными черепами. Сначала я подумал, что это тоже цепи, предназначенные для того, чтобы поднимать головы жертв под неестественным углом, но затем увидел огнеупорные трубки, соединенные с металлическими противогазами на ртах жертв.

Я просто смотрел, не в состоянии понять, что же перед собой вижу. Антон, отличавшийся техническим складом ума, догадался первым.

— Эти несчастные дышали через трубки, — выдохнул он.

— Что? — не понял Иван.

— Они могли задохнуться от дыма. Трубки вели в их легкие, и так они могли дышать, пока огонь сжигал их заживо.

Он на мгновение остановился и призадумался.

— Нет. Даже хуже. Их не просто сжигали заживо. Внутри находятся нагревающиеся части. Прутья, цепи и эти перекрестные структуры раскаляются от жара. Жертв во время сжигания заодно и клеймят.

— Но зачем? — спросил я, впервые в жизни не удивляясь, что задаю такой вопрос Антону.

— Не знаю, — честно ответил он. — Может, это наказание?

— В смысле вроде порки?

— Скорее вроде казни.

— Жестокие парни в этом мире, — сказал Иван.

Мы сносили наказания Имперской Гвардии вот уже десять лет, и нужно было действительно постараться, чтобы Иван поразился чьей-то жестокости.

Мы обошли клетки, разглядывая их со всех углов и пытаясь понять, что здесь случилось. Я сражался с орками и не понаслышке знал об их злобе, но тут дело было в чем-то другом. Все было ужасающе точно просчитано. Кто-то хотел, чтобы заключенные в клетках страдали по-настоящему долго, кто-то растягивал каждую секунду их мук среди раскаленного добела металла.

Я остановился и уставился на клетки.

— Что думаешь, Лев? — спросил Антон.

— Думаю, попасть к ним в плен — не лучшая идея.

— Тут не поспоришь, — согласился Иван.

— Если я найду ублюдков, сделавших это, то покажу им, как может обжечь лазган, — сказал Антон. Он хотел, чтобы его слова звучали грозно. Но голос дрожал.

Я отвернулся от клетки и посмотрел на поле боя. Внизу, словно муравьи, суетились десятки тысяч имперских гвардейцев, и внезапно я очень обрадовался этому. Я заметил «Неукротимый» и машущего нам с крыши капрала Гесса.

— Нужно ли об этом доложить?

Я оглянулся. Отсюда были видны другие клетки и группы солдат и офицеров, которые с ужасом взирали на них.

— Вряд ли придется, — сказал я. — Остальные уже заметили.

Колонны нашей бронетехники двинулись на юг, выжимая из двигателей все возможное. Небо заполонили «Валькирии» и «Стервятники». Пейзаж начал постепенно меняться. За горизонт уходили огромные трубы. Следы человеческого присутствия становились явственными: пустые ирригационные каналы и громадные кристаллические геодезические купола из кристалла гидропонных ферм. Тут и там виднелись небольшие деревушки и более крупные жилые зоны.

Иногда вдалеке я замечал клубы пыли, как будто перед нами двигались толпы беженцев. Иногда, на расстоянии, облака словно мерцали, и я понятия не имел, почему.

До сих пор мы не столкнулись с настоящим сопротивлением, что меня очень беспокоило. Карск считался промышленным миром, и его должна была оборонять действительно мощная армия. Мы преодолели сопротивление слишком уж легко.

Все это казалось мне очень подозрительным.

Судя по разговорам по комм-сети, остальные также чувствовали себя не в своей тарелке. Иван пару раз вполголоса пошутил насчет мягкого нрава здешних еретиков. Всем нам было интересно, когда начнется настоящая война. Тут и там виднелись клетки для сжигания заживо. Некоторые из них были достаточно большими, чтобы вместить сотни людей. Казалось, их размеры увеличивались, чем ближе мы подходили к городу.

Земля стала более твердой. Мы выехали из бескрайних пепельных пустошей на нечто вроде камня или пласкритового основания для стройки. Здания начали сбиваться вместе, формируя небольшие поселения. Мы проносились через них, направляясь к месту конечного назначения. Оно быстро росло на горизонте.

Словно из самой коры планеты вздымался громадный нарост, плотное скопление башен, тянущихся в грязное небо. Облака проплывали так низко над городом, что скрывали верхушки шпилей, как будто мир стыдился Железограда и хотел скрыть его под пологом тумана. В первую минуту это поразило меня, и я не сразу понял, что облака и туман исходили от самого города. Над вершиной улья, там, где он терялся в облаках, небо было чуть светлее и мерцало, словно что-то горело в ядовитом тумане.

Вокруг города виднелись какие-то возвышения, которые издали можно было принять за небольшие вулканы. Некоторые из них и были ими, другие — верхушками труб для сброса промышленных отходов. Из них непрерывно текли сточные воды, оседающие горами шлака и грязью на пепельных полях.

Город казался странным, все в нем как будто имело органическое происхождение. Стоки текли из башен факторумов, словно лава из вулкана. Они попадали в специально проведенные каналы, где затвердевали слоями между зданиями и в дальнейшем служили основанием для возведения новых построек. Некоторые слои выглядели как затвердевший свечной воск. Над другими же поработали строители. Следы разумной деятельности были очевидны. На склонах переливались разными цветами громадные теплицы.

Железоград был таким же крупным городом-ульем, как любой из тех, что мне приходилось видеть, а уж где-где, а на Велиале недостатка в огромных метрополисах не наблюдалось. Каждая из его башен сама по себе представляла небольшую крепость и походила на корабельный отсек — для начала ее можно было перекрыть и оборонять, даже если все соседние здания уже захватили или уничтожили. Большая часть города была скрыта из виду. Ульи состояли из бессчетных слоев, которые громоздились друг на друге, уводя в глубь планеты.