Ангелы Калибана - Торп Гэв - Страница 42

— Нельзя давать Кёрзу то, что ему нужно, — сказал Сангвиний. — Если это и правда Конрад, он провоцирует нас не просто так.

— Поддерживаю, брат, — ответил Лев. — Беспорядки в Иллирии — обманный маневр. Теракт в Макрагг Цивитас показывает, что мы слишком увлеклись охотой на Кёрза, когда в первую очередь должны были всемерно укреплять безопасность столицы.

— По-твоему, можно еще сильнее ужесточить режим? — спросил Робаут. — Хочешь регулировать даже воздух, которым дышат наши граждане?

— Если бы я мог… — произнес Эль’Джонсон, не обращая внимания на шпильку, и указал рукой на Сангвиния. — Все мы знаем, в чем цель Конрада. Он снова придет за нами, в одиночку или с союзниками.

— Чем деспотичнее мы ведем себя, тем большее удовольствие доставляем Кёрзу, — предупредил Жиллиман. — Он хочет уподобить нас себе, заставить злоупотреблять данной нам властью. Поддавшись на уловки Конрада, мы оправдаем его моральное разложение.

— Но он забывает об одном важном аспекте.

— Каком же? — император-регент заинтересованно подался вперед. — Мы стремимся править другими. В чем наше отличие от Кёрза?

— Мы правы, а он — нет, — ответил Лев.

Робаут невесело усмехнулся, Кровавый Ангел разочарованно откинулся в кресле.

— Вот так просто? — уточнил примарх Ультрамаринов. — Мы на одной границе спектра, он на другой?

— Так было всегда, — сказал Эль’Джонсон. Он вспомнил про Ольгина, который выслушивал спор в покорном молчании. — Младший брат, что думаешь ты?

Застигнутый врасплох офицер удивленно поднял глаза на Льва, затем посмотрел на Жиллимана и, наконец, на Сангвиния.

— Ваши суждения верны, мой повелитель. Никто не совершает поступок, изначально считая его неправильным. Но для определения правоты нет абсолютных мерил, только наши личные взгляды и мнения окружающих.

— Мудрые слова, — заметил Робаут, — пусть и немного двусмысленные. Однако, исходя из того, что мы создаем законы, устанавливаем ограничения для других, нам и самим следует подчиняться этим предписаниям.

— Разумеется, лорд-хранитель, — ответил Ольгин. — Простите меня за безыскусность, но я все эти годы изучал теорию военного дела, а не философию. Я знаю, что на Макрагге следуют другим принципам, и мои доводы здесь могут оказаться неубедительными.

На это Эль’Джонсон рассмеялся, улыбнулся и Жиллиман. Лейтенант смотрел то на одного, то на другого, не понимая, чем так развеселил примархов.

— Не волнуйся, младший брат. Скажи нам, мудрый Ольгин, что бы ты сделал в ответ на последние атаки? Ты слышал наши доводы, теперь выскажи свое суждение.

— Мне неуместно… — Легионер осекся под пристальным взором Льва.

— Таково мое желание, младший брат, — произнес Эль’Джонсон.

— Слушаюсь, мой повелитель, — сказал командир Крыла Смерти и набрал воздуха в грудь. — Наша реакция не должна зависеть от того, Кёрз планирует эти нападения или кто-то другой. Нельзя поддаться на провокацию и ввести в Иллирию новые силы. Зима усиливает натиск, мы сражаемся в незнакомой местности против врага, знающего каждую лазейку в горах. Уделяя все больше внимания Иллирии, мы забываем о Макрагг Цивитас. Чего мы надеемся добиться? Если мятежом руководит Кёрз, он будет скрываться от нас, пока не подготовится к встрече. Если нет, то мы используем легион против разношерстных банд повстанцев. Нужно не плясать под их дудку, а сочинить собственный мотив. У нас прежняя цель: защитить Имперский Триумвират. Все прочее только отвлекает от нее.

Примархи встретили его заявление в молчании. Ольгин с тревогой ждал их вердикта.

— У твоего помощника острый ум, — сказал Жиллиман Льву. — Я и сам не сказал бы лучше.

— Значит, все согласны. — Эль’Джонсон снова взглянул на Сангвиния за подтверждением. Кровавый Ангел просто кивнул. — Мы отступим на границы Иллирии и ужесточим меры безопасности в Магна Макрагг Цивитас. Кёрз будет вынужден прийти за нами.

— Мы не имели права отпускать Белата на орбиту, — произнес Астелян, глядя в небо.

— Мы не отпускали, так велел cap Лютер. Какой у нас был повод задерживать Белата? — спросил Захариил. — Ты постоянно ворчишь с тех пор, как услышал, что гроссмейстер позволил ему вернуться на десантный корабль.

— Ворчу? Мне казалось, ты лучше разбираешься в людях, мастер Захариил, — Мерир скривил губы, что явно подтверждало слова псайкера. — Я обеспокоен.

— Прости за ошибку, первый магистр, — ответил мистик, давая понять своим тоном, что вовсе не ошибался. — В любом случае твое беспокойство необоснованно. Чем Белат повредит нам, оставаясь на орбите?

— Повредит? Меня раздражает не угроза какого-то «вреда», а упущенная возможность. Он может улететь. Забрать корабли. Мы до конца дней застрянем на про… На Калибане. Ты об этом подумал? Что, если Белат заподозрил нас?

— В чем? Ничего не произошло. Если что и было подозрительным, так это твое грубое поведение, Астелян.

— А если он вернется к Корсвейну или Льву и расскажет им о каких-то неурядицах на Калибане? Что, если один из них явится сюда, чтобы наставить нас на путь истинный?

Захариил об этом не думал, поэтому ответить не смог. К счастью, сознаваться в недомыслии ему не пришлось.

— Вот и доказательство обратного. — Псайкер указал на снижающийся темный силуэт, который быстро превратился в «Грозовую птицу». — Белат возвращается.

Воины молча наблюдали за десантным кораблем: Астелян с напряжением, Захариил с жадным любопытством. Как только «Грозовая птица» приземлилась, магистр мистиков потянулся к ней разумом. Щупальце силы Калибана дотронулось до корпуса — и загудело, как заземленный провод, наткнувшись на псионический барьер.

Псайкер отшатнулся.

— В чем дело? — требовательно спросил Мерир.

— У нас проблема! — огрызнулся Захариил. — Прикрой свои мысли!

— Прикрыть мои…?

— Белат не один, он взял…

Необходимость в объяснениях исчезла, поскольку в люке за опустившейся рампой возникли магистр капитула и его спутник. Второй космодесантник также был облачен в черную броню, но с синими вставками на наплечниках. Отличительный цвет библиариума, некогда родного для Захариила сообщества псайкеров легиона.

— Понятно, — прошептал Астелян.

Мистик лихорадочно размышлял, глядя в лицо приближающемуся воину. Он узнал библиария, увиденного им в памяти Белата. Всплыло даже его имя — Асмодей, — и Захариил попытался вспомнить, насколько силен этот псионик. После десятилетий разлуки это было непросто, к тому же калибанец плохо разбирался в прежних достижениях других.

Асмодей присутствовал при убийстве Немиила. Кузен погиб из-за него, хотя на руках самого библиария не было крови. Захариил хотел потребовать у другого псайкера ответа: стоила ли его жизнь смерти Немиила? Прав ли был Лев, пожертвовав одним ради другого? Но прежде чем он заговорил, вперед вышел Астелян — возможно, Мерир ощутил агрессивный настрой мистика.

— Ты привел с собой друга, — сказал первый магистр. Посмотрев на библиария, он кивнул в знак приветствия. — Как мило.

— Это брат Асмодей, — представил Белат. Он метнул злобный взгляд на Захариила. — После предыдущего визита я счел разумным подстраховаться.

— Мне следует извиниться, — произнес мистик. Говоря, он почувствовал изменения в переливах пси-энергии вокруг Асмодея. В отличие от скручивающейся вихрем силы Калибана, мощь библиария словно давила изнутри на зеркальную грань между мирами, искажая отражение реальности. — Мои действия были недопустимыми, и я могу объяснить их только кратким приступом скорби.

— Откуда мне знать, что подобный инцидент больше не повторится?

Энергетический сдвиг не был привязан к библиарию, укрывавшему Белата от пси-воздействий. Поток силы двигался на Захариила и Астеляна, словно носовая волна перед шагающими к ним легионерами.

Асмодей, разумеется, даже не попробует заглянуть в сознание мистика, защищенное от любых вторжений.