Властелин Темного Леса
(Историко-приключенческие повести) - Сенак Клод - Страница 83

Айматы из Тульки были одеты, как обыкновенно, в оленьи шкуры, но на них уже не было старого айматского оружия: вместо костяного острия на их копьях сверкали металлические наконечники, а сбоку блестели медные мечи. Один Руламан не мог обойтись без своего старого тисового лука и плетеного колчана с каменными стрелами.

Кандо, стройный юноша с темно-каштановыми локонами, поехал рядом с Руламаном. Мальчику очень понравилось красивое лицо молодого калата с открытым, приветливым выражением больших глаз.

Гуллох объяснил гостям план охоты. Его разведчики напали на стадо северных оленей, которое паслось у опушки леса, где когда-то айматы убили буррию. Репо рассказал об этой знаменитой охоте Гуллоху. Тот был поражен, но аймат успокоил его.

— Это последний пещерный лев, — сказал он улыбаясь, — и вот один из его зубов. — Он показал чудовищный клык, висевший у него на груди.

Гуллох осмотрел зуб и сказал:

— Да, это достойное вождя украшение!

Наступило прекрасное летнее утро. На траве лежала серебристая паутина росы, и первые лучи солнца сверкали в ее капельках. По знаку вождя зазвучал рог, и длинная процессия с загонщиками и собаками впереди тронулась в путь.

— Что ты будешь делать с луком? — спросил Кандо Руламана. — Ведь он годится только для птиц.

— О, нет, — возразил Руламан, — мы стреляли из него в медведей, а мой дядя даже убил льва такой стрелой.

— И ты был при этом? — спросил Кандо.

— Это была моя первая охота. Я подошел к зверю так же близко, как к тебе сейчас; это большущий львиный клык на моей шее дан мне за участие в убийстве буррии.

Кандо посмотрел на Руламана, проникаясь к нему уважением.

— А у нас все делают собаки, — сказал он с сожалением, — они выгоняют зверя, они же сбивают его с ног, и охотникам остается только заколоть его копьями. Как я желал бы быть айматом! Жить в пещере, бродить по лесам и сражаться врукопашную с медведями и львами!

Лицо Руламана просветлело, и он ласково улыбнулся отважному юноше.

Несколько часов всадники ехали сзади загонщиков; когда Гуллох затрубил в рог, процессия разделилась. Пешие загонщики с собаками направились к востоку, а всадники повернули влево, к лесу, который виднелся в отдалении.

— Мы поедем теперь прямо к долине Нуфе, — сказал Гуллох, — они пригонят сюда стадо оленей, и тогда начнется славная потеха. Ты увидишь, как застонет земля под копытами наших лошадей!

— Как вам удалось приручить лошадей и собак? — спросил Репо.

— Это сделали наши предки еще давно-давно. У нас есть еще коровы и ручные олени с короткими рогами; их молоком питаются наши женщины и дети. Когда же ты приедешь в долину Нуфу, чтобы посмотреть на все это?

— А ты мне покажешь, как делается солнечный камень?

— Да, когда ты будешь моим другом!

И они быстрой рысью проехали долину и достигли наконец густого, темного леса. Справа от них тянулась на восток длинная голая полоска земли, которая, все более и более суживаясь, оканчивалась крутым скалистым обрывом, висевшим над глубокой долиной.

— Там мы будем охотиться на оленей, и чего не успеет сделать копье, то довершит прыжок в долину. Лихой прыжок, не правда ли? Жаль, что нашего друида нет с нами! Зрелище будет интересное!

Репо закусил губу и промолчал. По знаку Гуллоха всадники остановились и сошли с лошадей.

— Мы отдохнем и подкрепим себя едой и питьем. Пройдет, верно, час, пока сюда придут олени, — сказал Гуллох.

Охотники принесли сыр, хлеб и прекрасный кубок из турьего рога, наполненный до краев кумысом. Гуллох предложил его Репо.

— Острый напиток! — сказал тот, возвращая кубок. — Я его не люблю.

— Ну, ты никогда не станешь калатом, — заметил Гуллох.

— Надеюсь, что не стану, — отвечал Репо.

— Давай стрелять, — закричал Кандо Руламану, — ты из лука, а я копьем!

Он позвал одного из охотников и приказал:

— Подними твою шапку вверх.

Охотник повиновался и протянул руку с шапкой.

Кандо пустил копье, и крик вырвался из груди слуги — копье случайно пробило ему руку.

Руламан бросился к раненому. Он осторожно вынул копье из раны и сдвинул пальцами ее края. Стоявшие кругом калаты засмеялись, а Кандо нетерпеливо крикнул:

— Руламан! Выстрел за тобой.

Он приказал другому калату держать шапку, но Руламан поднял на него глаза, полные сдержанного гнева.

— Аймат стреляет в человека только на войне, — сказал он.

Кандо принужденно рассмеялся. Руламан между тем посыпал рану порошком и перевязал ее листом папоротника. Потом он подбросил высоко в воздух свою шапку и схватил лук и стрелу; тетива загудела, и шапка упала к ногам Кандо, пронзенная стрелой.

— Выстрел, достойный вождя! — закричал Гуллох, внимательно следивший за игрой юношей.

Кандо уже не пытался больше исправить своего промаха и стрелять во второй раз.

Прошло несколько часов, солнце перешло за полдень.

— Я боюсь, что наши загонщики ошиблись. Во всяком случае, они не избегнут наказания, — сердито проворчал Гуллох.

Репо взглянул на него с удивлением.

— Правда ли, что вы наказываете ваших людей палками? — спросил он.

— Без палки никто не станет работать, — возразил Гуллох.

— И они вас не убивают за это?

— Убить меня? Я один имею право на жизнь и смерть каждого из этих людей.

— Счастье для тебя, что ты не управляешь айматами из Тульки!

Гуллох гордо поднял голову.

— Айматы из Тульки… — начал он, но спохватился.

Репо тоже не хотел продолжать опасный разговор, а приложил ухо к земле, чтобы лучше слышать.

Вдруг он вскочил и закричал: «Бегут, бегут». Все быстро вскочили на лошадей и скрылись за опушкой леса, чтобы олени издали не увидали их и не повернули бы назад.

Охотники стояли в нетерпеливом ожидании; их лошади тоже почуяли оленей и горячились.

Наконец показалось серое облако пыли. Оно быстро приближалось; вот уже ясно слышен топот многих сотен копыт. Впереди стада бежали двадцать диких лошадей, вспугнутых по дороге. За ними летели олени, закинув ветвистые рога на спину, забирая ноздрями воздух, покрытые пеной и потом. На некотором расстоянии от стада мчалась стая косматых собак с неумолкаемым хриплым лаем.

Стадо промчалось мимо охотников, засевших в лесу. Раздался звук рога. Всадники бросились вперед, и через несколько минут все животные столпились над зияющей пропастью, подгоняемые охотниками и собаками. Многие из диких лошадей с разбега слетели вниз и расшиблись. Другие остановились, стали бешено бегать по краю, теснить и давить друг друга в страшном смятении, испуская испуганное ржание. Пыль столбом стояла над мятущимся стадом. Собаки настигли их и бросились в самую середину стада, яростно хватая за горло то одного, то другого оленя. Но тут произошло нечто неожиданное. Доведенные до отчаяния животные сразу повернулись и, наклонив вперед рога, с отчаянным мужеством устремились на собак, смяли, прорвали их цепь и кинулись на всадников.

— Дайте им дорогу! — закричал Репо и отскочил с лошадью в сторону.

Но было поздно. Коса была очень узка, и по обе стороны ее зияли отвесные обрывы. Всадники и олени столкнулись. Лошади взвивались на дыбы, сбрасывали всадников или же падали под копыта бегущих оленей. Охотники, не успев даже вынуть копий, были смяты, задавлены и засыпаны пылью. В одно мгновение все обратилось в живой клубок из оленей, домашних и диких лошадей, собак и охотников. Слышался оглушительный лай, крик, фырканье оленей и хрип умирающих.

Через минуту все стадо исчезло из глаз, увлекая за собой нескольких калатских лошадей вместе с седлами и сбруей. На месте остались лошади без всадников, трупы собак, людей, валявшиеся на земле, да несколько северных оленей, загрызенных собаками или сломавших себе в общей свалке ноги. Дорого обошлась охотникам кровавая схватка. Более двенадцати людей было проколото оленьими рогами и задавлено насмерть; лошадей и собак погибло еще больше. Многие сломали руки и ноги и не могли подняться без чужой помощи. Гуллох, Репо и Руламан были сброшены с лошадей. Гордому предводителю калатов пришлось очень плохо. Его конь был пронзен могучим ударом оленьего рога, а сам он далеко отлетел в сторону и лежал без чувств, оглушенный падением. Репо был тоже сброшен с пути налетевшими оленями и вместе с лошадью упал на землю, не получив, впрочем, серьезных повреждений. Лошадь Руламана встала на дыбы и упала навзничь, но мальчик вовремя отпрыгнул в сторону и остался невредим. Только немногие всадники усидели на лошадях, и между ними Кандо. Но он был так испуган, что неподвижно смотрел на общее смятение. Репо и Руламан поднялись первые. Они стали искать Гуллоха и нашли его распростертым на земле без чувств. Он казался мертвым; айматы подняли его голову и стали тереть виски. Кандо с отчаянием наклонился над отцом. Гуллох открыл глаза, с удивлением посмотрел вокруг себя и не сразу сообразил, что произошло. Увидев наконец картину всеобщего разрушения, он заскрежетал зубами от боли и ярости и стал ругать своих охотников, собак и подлых диких зверей, которые в угоду ему не захотели броситься со скалы.