Попадос (СИ) - "Inndiliya" - Страница 62

— Скажи, кайф, подруга! — донеслось из соседней кабинки. — Вкусное тут пиво, да?

— О-ху-еть какой кайф, подруга! — выдохнула в ответ и схватилась за туалетную бумагу, приводя себя в порядок.

Помыв руки и выйдя из туалета, увидела Мэда с совершенно глупой улыбкой на лице, ожидавшего меня, прислонившись к стенке и прикрывая мокрое пятно на джинсах руками.

— Ой, милый! Ты пролил пиво! Дай я затру! — И потерла пятно салфеточкой, а оно расползлось еще больше. — А, да и хуй с ним! — Взяла Мэда под руку, и мы пошли в зал, к Мишке за столик.

Пиво зашло так душевно, что мы взяли его еще с собой в номер. Распрощавшись с Мишкой до пяти утра, мы устало ввалились в свой номер напротив и, не раздеваясь, рухнули на кровать. Мэд гладил меня поверх платья, а потом внезапно встал и пошел в ванную. Зашумела вода. Я снял платье и лег на постель, раскинувшись звездой в черном комплекте чулок и пояса, кружевные трусики тоже оставил. Они так заводят Мэда.

Он, пошатываясь, вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. Увидев меня в черном белье, так контрастирующем с моей бледной кожей, покачнулся и замер, уронив полотенце на пол. Его болт тут же отреагировал, приподнявшись.

— Ли, Лиаттик мой! Помнишь, ты говорил, что подождешь, пока я сам захочу тебе отдаться? — немного заплетающимся языком произнес он, в перерывах между поцелуями моего тела. — Я хочу. Хочу попробовать. Чтобы ты, такой прекрасный, такой воздушный и неземной, любил меня так, как ты хочешь.

Я закрыл на мгновенье глаза. Вот что пиво животворящее делает! И чулки! И Земля.

Мэд обнял меня и перевернулся вместе со мной так, что я оказался сверху на нем.

— Я весь твой, Ли. — Мэд решительно выдохнул и посмотрел на меня плавающим взглядом.

— М-м-м-м! — Я целовал его тело, прикусывая соски, прихватывая кожу, спускаясь вниз, к палочке-выручалочке, которая призывно манила и была горячее всего остального тела. Мэд пошарил рукой в тумбочке рядом с кроватью и протянул смазку и презик.

От желания сводило зубы. То, о чем так давно мечталось! А пиво расслабляло голову и красило мир в розовые цвета. Я почувствовал, как рядом проскакала фея Тинки на белом единороге с транспарантом «Мечты сбываются!»

Рано еще, не время смазки. Опустился между ног Мэдди, раздвинув их пошире, и, не касаясь члена, приник ртом, выцеловывая внутреннюю часть бедер, проводя языком по нежной кожице, прижимая зубами кожу в месте, где нога переходит в ягодицу.

Мэд мелко подергивался, постанывая, пытаясь дотронуться рукой до своей возбужденной плоти.

— Ээээ, нет. Так не пойдет. Руки вверх! — Я схватил свои белые чулки и привязал его правую руку к столбику кровати, глядя горящим взглядом на его реакцию. — Ты же не боишься меня, Мэдди, любимый?

Мэд пьяно улыбнулся, покачав головой, и протянул мне левую руку. Я привязал её другим чулком к следующему столбику, и сел ему на живот. — Ты не пожалеешь, Мэдди. Я буду очень нежным. — И поцеловал его страстно, разжигая огонь желания одним только поцелуем. Его член дернулся и стукнул меня по ляжке. Мэд привычно дернул руками, желая обнять меня, но натянутые чулки не пустили его и он раздраженно выдохнул.

Я взял в руку хвостик, который стучался от подергиваний о мою попу, и поглаживая его, наклонился и приник поцелуем к сладким губам мужа.

Перебираясь к его паху, оставляя в покое член, жаждущий прикосновений, опять устроился между его ног и прошелся языком по расселине, задевая тут же поджавшийся анус, и полизал яички, которые перебрались на член и налились округлыми камешками по обеим его сторонам.

Мэд постанывал на каждом выдохе коротко и призывно:

 — Ли! Лиии!

Я налил смазку на свои руки и хорошенько полил на анус. Нажал пару раз подушечкой большого пальца на розовую дырочку, призывно сжимающуюся и манящую. Мэд поёрзал задом по простыням.

Вбирая в рот головку, я ввел палец в поджавшуюся задницу. Провел по окружности внутри дырочки, обводя языком головку члена, не касаясь его руками, удерживая только ртом. Вводя и выводя палец, нащупывая простату, я посасывал головку, как чупа-чупс, играя с ней кончиком языка, забираясь в дырочку.

Мэд начал громче стонать, приподнимая бедра. Вставить хотелось очень. Но этот раз был не для меня. Этот раз был целиком для Мэдди. Два пальца трахали его зад, а я насаживался на член, все еще не касаясь его руками.

Мэд дергался и подрагивал всем телом, иногда волна дрожи проходила по нему, когда я попадал на одну точку. Три пальца, еще смазки, так, что хлюпало и Мэдди взмолился, громко выкривая: — ЛИ! ЛИИИ!

И я вынул пальцы и толкнулся головкой, не удержавшись, протолкнул на всю длину, ухватившись за его член двумя руками, скользя и надрачивая, замерев внутри него.

— Так вот что значит — «Ебись оно все конем?» — открыл глаза Мэд. — А говорил, что членик маленький и как комарик в жопку укусит, — неожиданно протрезвел он.

Но поглаживания головки скользкими пальцами и надрачивание другой рукой дали свой результат, и Мэд опять коротко застонал.

И я подвигал членом, все чувства сосредоточились там, на головке, которая скользила внутри по гладким стеночкам, и пульсировала от невыносимого кайфа. Я поднял обе ноги Мэда, согнутые в коленях, оперся о них руками и начал двигаться, плавно выходя и входя, постепенно наращивая темп.

— Ахх, Мэдди, сладкий мой! Мэдди, Мэддиииии! — Мой фаллос был зажат гладкими стеночками, как тесной латексной перчаткой.

Член Мэдди слегка опал, и я вспомнил, что эта поза не совсем годится для удовольствия нижнего. Пришлось выйти и заставить Мэда перевернуться на живот. Руки его оказались перекрещены, голова опущена вниз, а когда он подтянул коленки для устойчивости, то зад, прекрасный упругий розовый зад, оказался выставлен и приподнят наверх. Я не удержался и вцепился в него зубами, оттягивая кожу, оставляя белый след от зубов на нем. Подползая на коленках поближе, раздвинул половинки и толкнулся головкой в скользкий от смазки анус. Мэдди дернулся.

— Прости! — Я вошел на всю длину, проехавшись по холмику простаты, и Мэд задрожал. Тормоза сорвало. Я начал ввинчиваться в него, втрахиваться, тесно прижимаясь, вцепившись в бедра мертвой хваткой, стараясь вбиться глубже, глубже, еще глубже. Ноги Мэда расползлись, скользя по простыням, и я наконец-то попал на вожделенную точку.

— Лиии, о боже, Лииии! — Мэд хрипел, неразборчиво выстанывая, а я вбивался в него жестко и ритмично, пока взрыв не накрыл меня, разнеся на мелкие кусочки, и не упал на спину мужа, умирая и возрождаясь.

Аккуратно вынимая член из растраханного розового ануса, я понял, что Мэд не успел кончить. Упав на спину, прополз между его ног, под живот, и взял в рот, обхватив двумя руками его альфячье достоинство. Я крепко сжал подергивающийся ствол, надрачивая, сильно втягивая щеки и насаживаясь головой, стал сосать Мэду. Он начал поддавать бедрами, трахая мой рот. Я постарался расслабить горло, впуская его поглубже, и Мэд громко вскрикнул, изливаясь бурно и обильно. Я продолжал сосать, сглатывая, пока подрагивания не прекратились.

Потом вылез из-под мужа, и он рухнул на кровать без сил, распластываясь на кровати.

Я отвязал его руки и забрался к нему в постель, укрывая нас одеялом и вырубаясь намертво.

====== 37. ======

Эта поездка меня не убила, хотя очень сильно пыталась. В эмоциональном плане.

Три.

Прыжок с парашютом в спаринге, свист воздуха в ушах, когда мы висели в звенящей тишине, и Мэд с горящими глазами восторженно кричал мне по-русски: «Лииии! Я люблю тебя!», а Мишка вопил не переставая «ААААА, как же это клёвооо!», а я наслаждалась чувством полета и хлеставшим адреналином.

Когда мы мчались по ночному шоссе на арендованном мотоцикле с Мэдом — вначале я за рулем, а он плотно прижимался ко мне, а потом — он рулил. Драйв, скорость, ветер в лицо, крепкие руки и ночь, обнимавшая нас, как родных.

Достопримечательности Лондона, Дублина, перелеты, и беседы-беседы-беседы с Мишкой обо всем и ни о чем. Про армию — идти или отмазаться. Про учебу — кем бы он хотел работать. Про девочку его, Алису. Вообще о жизни, о космосе, о многообразии миров.