Внутренний суслик (СИ) - "Inndiliya" - Страница 82

Пару часов поездки все еще действительно спали, за рулем с утра был Колтон — он единственный не прикладывался к бутылке вчера, а потом проснувшиеся затребовали завтрак, и поездка стала потихоньку входить в свое русло.

За три дня мы сдружились, переговорив, кажется, обо всем на свете, и я понял, почему эта команда вместе — с ними было легко, тут тебя принимали таким, какой ты есть; уважали личное пространство и тепло относились к любому виду живности в голове — от маленьких тараканов с шапочками из фольги до огромных филологических чудищ, названия которым еще даже не придумали.

Ехать было удобно, Бубочка себя вел тихо, останавливались на перекусы часто, и не в забегаловках, а в проверенных кафе, где все чаще по дороге стали встречаться такие же бардовские команды, знакомые моих знакомых.

Даже Васятка оттаял и начал говорить, что, может быть, это лучшее из худшего решение — прокатиться на фестиваль, прежде чем засесть с новорожденным малышом, пеленками и прикормом. И друзей заведем, заодно посмотрим, чем дышат простые люди, что им нравится, как ведут себя в жизни — это пригодится.

«Радуга» постоянно репетировала песни, с которыми будут выступать, и все время предлагала мне включиться в их творчество, но я осторожничал — такие мероприятия обычно освещаются в прессе, пусть даже местечковой, а времени с моего побега прошло еще слишком мало, поэтому я боялся быть узнанным и разоблаченным. Я твердо решил не отсвечивать, мне такая известность была ни к чему.

Комментарий к 38. *пирожок, найденный в сети.

байка тоже из сети.

соу сорри.

====== 39. ======

Схватки мучили меня уже долгое время, врач похлопывал по руке, время от времени поправляя капельницу, добавляя туда какие-то лекарства, вытирая мне пот со лба мокрой тканью, а мне казалось, что это никогда не кончится. Боль, опоясывающая огромный живот, в котором брыкался малыш, не отпускала ни на секунду, не давая передохнуть, пот лился с меня градом, и очень хотелось пить.

Я просил врача, стонал, умолял, но он не давал:

— Потерпите, нельзя вам пока пить: тяжелый случай — у вас двойня. Где ваш муж? Ему нужно сообщить, требуется его разрешение на операцию.

— Как двойня? Всратый омеголог! Я ж говорил, говорил: загляни поглубже! — простонал я, сил не было даже на слёзы.

«А может хорошо, что двойня? Один сынок Тори, другой Войто — всем сестрам по серьгам, а мужьям по сыновьям, а Тась?» — успокаивал меня сусел.

— АААААА! — закричал я на португальском и проснулся.

— Тише, тише, ты чего? — Куки склонился надо мной, тряся за плечо. — Чего стонал, как комарик пищит? Снилось чего?

Рядом с палаткой радовались встрече только что приехавшие участники:

— Ну, как прошёл прошлый фестиваль?

— Хреново…

— А ты не приукрашиваешь?

Раздался гогот, хлопки, борьба, альфы звенели бутылками, перекрикивались с друзьями.

Я выхватил у Куки из руки стакан с водой и выхлебал, торопясь, проливая на грудь, захлебываясь. От страха меня всего колотило и я никак не мог успокоиться и поверить, что только что видел сон, что это не на самом деле.

«Да-да! — поправляя очки в круглой оправе пальчиком, назидательно встрял Василий. — А на самом деле — рассосется, и рожать не придется».

Мы с Куки остались в палатке, чтобы не затоптали, я прикорнул на спальнике с вещами, неудобно скукожившись, и отрубился, пока остальные пошли заниматься административными вопросами.

Куки разбудил меня примерно через час. Теперь, напившись, сильно хотелось в уборную, и мы пошли по палаточному городку к ближайшим туалетам, оставив вещи в палатке, чувство тревоги грызло меня — лишиться всех денег одновременно было страшно, но желание посетить «сортир, типа эм-жо» было сильнее.

«Нехрен было есть столько рыбы — вон как рассолило и живот прихватило! — бурчал Васятка и живот. — Пора уже переходить на правильное питание, не мальчик, чай!»

Уже после туалета, торопясь обратно в палатку, я разглядел, как толково здесь все было организовано — от сортиров до палаточных городков и видневшейся вдалеке сцены для концертов. Между каждой пятой палаткой были устроены и огорожены кострища, столы, лавки, урны для мусора. Многие палатки уже заняли свои места и на каждой висели порядковые номера. Каждый ряд палаток, длившийся довольно далеко, тоже имел свою нумерацию, столбы с табличками, указывающие где, что находится, стояли на каждом перекрестке — заблудиться было нереально.

Васятка радовался такой упорядоченности и с любопытством комментировал все увиденное.

— Вон там лес, — махнул рукой Куки в сторону нашей палатки, — а за ним — спуск к речке. Удачное место нынче отхватили.

— А чего прямо у леса места не заняли? Там же лучше, — удивился я.

— Салага! — усмехнулся бледный омега. — Сразу видно, что первый раз на слете: в лес все ломанутся в темноте, то отлить, то поблевать, то погадить, то потрахаться — будут, как лоси всю ночь туда-сюда табунами шастать. Не, у леса самое отстойное место, мы в прошлом году там стояли, прокляли все на свете.

Лес был очень красивый: зеленые елки, сосны, яркий подлесок, высвечиваемый солнечными лучами до самой земли, воздух стоял напоенный запахом нагретой на солнце хвои, и даже во рту от этого запаха становилось горьковато, как будто пожевал смолистые иголки.

— Волшебно! — выдохнул я, вдыхая запах полной грудью.

— Любой лес может стать волшебным, если жрать все случайно собранные по пути грибы и ягоды, — предостерег меня Куки. — Знаешь такую шутку: экскурсовод повёл в лес новую группу туристов и нашёл старую. Так что один там не шастай, проси любого из нас — тебе каждый поможет. И не дай боже сожрать в лесу что-нибудь. Некоторые в прошлый раз по пьяни травы ядовитой наелись, так медпункт не справлялся с наплывом страдальцев.

Я вспомнил кислицу, которую мы ночью с Тори жевали, и рот наполнился слюной, а мозги воспоминаниями, но Васятка демонстративно взял метлу и вымел все файлы с воспоминаниями с территории, рассмешив меня своим решительным видом.

Днем было назначено прослушивание всех групп, которые будут участвовать в концертах на большой и малых сценах, наша очередь была еще не скоро, поэтому альфы и беты занялись установкой палаток, перетаскиванием вещей из трейлера, обустройством и облагораживанием территории.

По громкоговорителю над городком раздавались песни и рекомендации вновь приехавшим. Настроение было приподнятым, и я в который раз улыбнулся солнечному дню, делая потягушки, подставляя живот с Бубочкой под ласковые солнечные лучи.

— … семь человек заснули в муравейнике, пятеро расчесали укусы комаров до смерти, шесть человек затоптали лоси, пятнадцать отравилось березовым соком из сосны, — доносилось из радиоточки, висевшей на указательном столбе метрах в трехстах от нас, — два человека видели НЛО и три — кентавров, двенадцать получили ожоги от печеной картошки, шестеро возглавили стаю волков, шестьдесят человек отравились грибами и ягодами, пятнадцать потерялось в лесу на прошлогоднем бардовском фестивале. Поэтому призываем участников нынешнего фестиваля принять все меры предосторожности и не допустить повторения прошлогодних случаев, — бубнило радио.

— Николя! Куки! Где вас носит? Мы уже переполошили весь лагерь! — Колтон с Люком шли к нам навстречу, лавируя между нагруженными вещами людьми, явно нервничая.

Люк осмотрел улыбающегося омегу, улыбнулся в ответ и приобнял его за талию, а Колтон почему-то испугался сильнее. Видно было, что ему хотелось ругаться или отшлепать меня, но руки он распускать не стал, а принюхался к той мешанине запахов, которая витала в воздухе от проходящих шумных альф, омег и бет, и спросил:

— У тебя нет подавителей, спреев? Ты тут со своим запахом всех альф, как мотыльков привлечешь, ходишь такой свободный, зовущий, один.

— У меня возьмешь, — обернулся Куки. — Будешь перед выходом брызгаться, мне почти не надо.

— А это для ребенка не вредно? — мы подошли к нашим палаткам, там вовсю кипела работа — радужная группа слаженно и привычно обживала место.