Мкхарт (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 35

Так… Вот он… срань…. По ощущениям практически Тхань, но с приятным мужским запахом…

Так! Прицеливаемся и энергетической Чо-кувалдой дойняню моей мечты по темечку… Бабац! А теперь ноги в руки и деру…

Но убежал я недалеко. Удар такой же Чо-кувалды уронил меня на землю, мощный сгусток До-энергии устроил временное помутнение в моих мозгах, а довершило все дело настоящее полено или уж не знаю чем там меня тяжелым приложили по голове. И я отключился.

Тхань Ти Фаннизе:

Рэйко, когда ластился, с ума сходил по футфетишу. Он мог вылизывать мои ножки часами, старательнее любого котенка… то есть лисенка.

Действо начиналось с того, что он, опустившись рядом со мной на колени, снимал с меня туфельку, выцеловывал пальчики и потом аккуратно ставил мою ножку на свое плечо и проделывал все то же самое со второй. Потом подбирался чуть поближе (при этом мои ноги продолжали лежать на его плечах) и только одними губами (руки в ход шли в самом крайнем случае) снимал с меня чулки, при этом иногда смотря мне в глаза кокетливо-хитрым взглядом из-под челки.

Когда же, наконец, чулки скидывались на пол, Рэйко был возбужден настолько, что даже иногда искрил, правда, это было заметно, только если присматриваться. Но весь воздух в комнате был настолько плотно заполнен выливаемой из него энергией, что я начинала ощущать прилив сил и, потом, просто любоваться его игрой — уже было большим удовольствием.

Через какое-то время меня начинало тянуть пошалить. Я требовала себе конфет или ягод в сахаре, и угощала сладким Рэйко, спуская конфету по ножке вниз или укладывая ягодки между пальчиков. Хотя с рук есть он тоже очень любил. Теплые влажные губы нежно касались моей ладошки и вкусняшка исчезала у лисенка во рту, а его язычок старательно уничтожал все следы ее пребывания.

Ластящийся Рэйко старался угодить мне во всем, предупредить малейшее мое желание и при этом в его взгляде все равно мелькали всполохи хитрости.

Но сегодня лисенок был как-то грустно ласков. Он целовал мои ножки с таким исступлением, как будто уже больше никогда в жизни ему не придется это делать. От пальчиков и щиколотки он, осмелев, стал подниматься все выше и выше… Обычно мне под юбку он залезал только в начале игры, когда снимал чулки. Поцелуи моих ног выше колен были у меня в негласным табу. Но сегодня я не остановила лисенка сразу и была награждена за это прекрасным зрелищем.

Вот он добрался до запретной линии и нежно прикоснулся губами сбоку над коленкой, опасливо взглянул на меня, едва заметно напрягся и поцеловал еще выше, снова кинул быстрый взгляд на мое лицо, расхрабрился…

— Все, лисенок, остановись, — я за волосы приподняла голову Рэйко и посмотрела ему в глаза. В них была грусть и мольба. — Знаешь, хочу проделать сегодня с тобой один эксперимент, — объявила я, делая вид, что меня не проняло до самого сердца.

Рэйко опустил взгляд в пол, олицетворяя полную покорность моей воле.

А я просто вспомнила, как перекрывала канал передачи энергии Монгу… Перед моим поступлением в Университет, когда брат вливал в меня силы, глупо растраченные на оживление птички. Вообще энергодиагностика чоняня процедура сложная и требует наличия специального образования, но мне почему-то захотелось рискнуть. Опасности ни для себя, ни для Рэйко я не видела. Если все получится — то парнишка испытает до этого недоступные ему, новые ощущения. Если не получится… Значит испытает только всю гамму старых, потому что у меня в планах было довести лисенка до оргазма.

— Встань, разденься и ляг на кровать, — приказала я. Про «встань» надо было упомянуть обязательно, потому что иначе Рэйко бы начал извращаться, пытаясь раздеться стоя на коленях, а потом на четвереньках пополз бы к кровати. Конечно, Рэйко-унижаемый предварительно посмотрел бы на меня осуждающе и, может быть, даже процедил что-нибудь типа: «Тьюди уверена, что хочет именно этого?..»

Сейчас я хотела, чтобы он спокойно лег. Ах, да!

— На спину, лисенок! — ответила я на его вопрошающий взгляд. И, одев туфли на босу ногу, сама подошла к уже выполнившему мой приказ мальчишке.

Теперь берем обе руки за запястья, заводим за голову и фиксируем к спинке кровати наручниками. Рэйко смотрит на меня с интересом и ожиданием. Конечно, мы ведь не в первый раз играем — он уже привык доверять мне полностью.

Тихо присев рядом с ним я начала нежно, едва касаясь, гладить уже достаточно сильно возбужденного лисенка. Шея… вниз от скул до ключиц… теперь по ключицам до ямочки и остановиться, чтобы пальчиками «послушать» как стучит сердце… теперь проскользнуть к соскам, чтобы Рэйко чуть выгнулся вперед под моими руками, и тут же снова замер, стараясь успокоится. Он знает, что если я не приказала обратного, значит надо терпеть и не демонстрировать свое возбуждение как можно дольше. Кому-то нравиться, как мальчики стонут и извиваются, как последние шлюхи. Мне нравиться тихая спокойная покорность. Я и так вижу что ему хорошо — по туманящемуся взгляду и попыткам закрыть глаза… по участившемуся облизыванию губ… по более глубокому дыханию.

Продолжаю гладить, спускаясь все ниже и ниже… заодно исследую каналы с энергией, пульсирующей внутри лисенка… выплескивающейся все чаще и чаще… Он не накапливает даже грамма лишнего — тут же все вытекает в воздух. Просто чем сильнее возбужден, тем меньше интервалы между выплесками.

Я запускаю ладони лисенку за спину и глажу, одновременно полностью сосредоточившись на поиске источника этого непрекращаемого фонтанирования. И я нахожу его! Самое ужасное — я четко чувствую, что это не дефект, полученный при рождении. Природа никогда не сделала бы такой неаккуратной рваной раны. Но Рэйко убежден, что он таким родился, а значит, кто-то испортил его в очень раннем возрасте. Конечно, зашить эту рану навсегда я не смогу — это под силу лишь очень опытному дойняню-лекарю, причем с таким же типом энергии как у меня… и у Рэйко. Но ненадолго. Совсем ненадолго…

Главное, нельзя закрывать глаза, чтобы лучше сосредоточится, хотя конечно так было бы гораздо проще. Я ловлю взгляд лисенка и пытаюсь потонуть в каре-зеленом омуте, наглаживая руками место разрыва, сводя края и склеивая их вместе.

Уф! Получилось!

Теперь продолжим возбуждать мою игрушку.

Вот в глазах мелькнула настороженность… вопрос… подозрение… изумление… восторг… благодарность…

А вот этого я бы не хотела. Это не то чувство, которое у меня ассоциируется с Рэйко. Обожание… Во время игры — да, но сейчас лисенок не играет. Глупенький… Вот если бы я смогла починить… вылечить тебя полностью… моя маленькая хорошенькая игрушка… Но я просто проверяла на тебе свои силы. Просто эксперимент, и все. Я не хочу подпускать к себе другого мужчину слишком близко! У меня есть Конг. А ты еще даже не мужчина, ты мальчишка. Младше Монга… Вы же будете все время выяснять между собой, кто из вас круче, выше, чаще, дальше… Будете постоянно вести себя… именно как мальчишки! Нет, нет и еще раз нет!

Мои пальчики одной руки ласково гладят Рэйко, играют с его сосками, то сжимая их, то прокручивая, то массируя подушечкой. Другой рукой я ласкаю его член, захватив его в колечко из пальцев. При этом мы с лисенком смотрим друг другу в глаза и я понимаю, что все таки да… Да… Я хочу этого мальчишку себе. Уже давно хочу. Но не сейчас. Чуть попозже. Когда я перестану нести угрозу для всех, кто меня любит. Когда мы вычислим того, кто хотел убить Конга. И я очень надеюсь, что это будет тот же человек, который убил моего отца…

Полуоткрытые губы у Рэйко едва заметно задрожали, глаза широко распахнулись, он застонал и выгнулся всем телом… поддаваясь вперед бедрами… и обессилено упал на кровать…

Ой, Святой Нан Люнь… Именно, что обессиленный! Зато в меня ударило таким энергетическим сгустком, что я даже покачнулась. Рана на энергетическом уровне снова появилась, но не увеличилась, осталась прежней. Размазывая лисенку по животу сперму, я одновременно делилась с ним своей, уже переработанной энергией. Для чоняня энергия До — это как… сильнейший допинг. Поэтому спустя минут пять мальчишка уже был полон сил, бодр и весел.