Подчинение миллиардеру (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 12

Я с трудом сглатываю.

— Я переведу деньги в понедельник утром.

— Эм... я бы хотела, чтобы ты перевела по интернету сегодня днем, милая.

— Хорошо, я сейчас переведу.

Я опускаю взгляд на часы. Мне пора пошевеливаться.

— Мне нужно идти, мам. Я позвоню тебе скоро.

Я отключаюсь, перевожу деньги со своего счета и направляюсь в ванную. Я останавливаюсь перед зеркалом, разглядывая себя. Странно, что я выгляжу точно так же, будто ничего не произошло. На лице не видны следы ужасных потрясений, которые свалились на меня сегодня утром. Я включаю душ, раздеваюсь и захожу в кабину. Горячая вода не смывает чувство, будто меня вывалили в грязи.

Я заворачиваюсь в полотенце и сажусь перед туалетным столиком. Мокрые белокурые локоны покрывают плечи. В голове ни одной мысли, пока я не вытягиваю их феном, и они не превращаются в мягкие волны, обрамляющие лицо. Я снимаю полотенце и критическим взглядом окидываю свое обнаженное тело в зеркале. Никто, кроме мужа, никогда не видел меня обнаженной.

Тело выглядит идеальным. Грудь слишком маленькая, а бедра не маленькие, округлые. Найджелу они нравятся, а что если русскому не понравятся? Тогда все будет напрасно? Он отправит меня назад и скажет выплачивать долг как-то по-другому?

Холодок пробирается по позвоночнику.

В панике я открываю ящик и смотрю на выстроенные помады. Беру темно-красного цвета. Я почти никогда не пользуюсь столь яркими цветами. Найджел предпочитает, чтобы я использовала персиковые тона. Я провожу по губам, и тут же вижу, как изменилось выражение моего лица. Губы выглядят больше и более привлекательными. Я накладываю два слоя туши. Я выгляжу все лучше и лучше.

Направляюсь в сторону гардероба и с тревогой оглядываю свои вещи. У меня нет сексуальных нарядов. Я вытаскиваю свое черное платье. Оно не выглядит откровенно вызывающим, наоборот, более утонченным. Возможно, миллиардер подумает, что оно даже старомодно.

Я натягиваю халат и босиком спускаюсь вниз, стараясь не шуметь, двигаюсь по коридору к гостиной. Найджел сидит на диване, обхватив голову руками. У меня сжимается и болит сердце от одного его вида. «Это болезнь», — напоминаю я себе.

— Найджел?

Он резко вскидывает голову вверх.

— Что, если я приеду к нему, а он решит, что не хочет меня? Что тогда будет?

— Долг все равно будет считаться выплаченным.

— Но мне казалось, что сначала мы должны подписать контракт.

— Он уже подписал и передал контракт. Он не может пойти на попятную.

— О! Ты не говорил мне, что он прислал контракт.

Он кивает в сторону письменного стола.

— Там. Меня мало беспокоит его дурацкий контракт, Стар. У меня сердце разрывается. Ты будешь с другим мужчиной. Ты моя. Моя девочка. Ты не знаешь, каково это сидеть здесь, и наблюдать, как ты готовишься поехать к нему. И чувствовать свою вину. Глупость. Жадность. Беспечность. О чем я думал? Господи! Каким чертовым дураком я был.

У меня сердце замораживается, превратившись в осколок в груди. Я глубоко вздыхаю. Мне хочется ринуться к нему, обхватить его руками и утешить, но я продолжаю стоять на месте. Я не хочу, чтобы ему было так легко. Не хочу потакать его прихотям, говоря, что я всегда буду рядом с ним, готовая выплатить все его долги своим телом.

— Сколько сейчас времени? — спрашиваю я.

Он смотрит на часы и вздрагивает.

— Половина шестого.

— Думаю, мне лучше продолжить собираться, — отворачиваясь произношу я.

— Ты накрасила губы красной помадой, — кричит он мне в след.

Я поднимаю подбородок и разворачиваюсь назад.

— И что?

— Ничего. Ты никогда не пользовалась красной помадой.

— Потому что она тебе не нравится.

Он хмурит лоб.

— Мне нравится. Я просто не хотел, чтобы другие мужчины видели ее на тебе. Я с удовольствием бы смотрел на тебя, когда мы одни дома. Например, когда ты готовишь, а я делаю нам коктейли. Помнишь, когда мы ели и пили, и я занимался с тобой любовью у костра... иногда ты так напивалась, что мне приходилось относить тебя наверх.

Старая магия от воспоминаний окутывает меня.

— Может я буду пользоваться этой помадой, когда мы снова будем вместе, — мягко говорю я.

Он грустно улыбается.

— Да, я бы очень этого хотел.

Я пристально разглядываю его. Он подходит ко мне и обнимает. Я стою, словно истукан, в его объятиях. Он отступает и вглядывается мне в лицо.

— Я люблю тебя, Стар, — шепчет он.

И в эту минуту я больше не в состоянии этого вынести, поэтому разворачиваюсь и несусь вверх по лестнице.

Никто не знает, что меня связывает с Найджелом. Никто не может понять наших отношений. Я бросаюсь к зеркалу и стираю красную помаду. С таким ожесточением тру губы, что они становятся красными. Затем смываю тушь. Потом румяна.

Я не собираюсь облегчать жизнь этому русскому.

Я заставлю его пожалеть о том дне, когда он даже подумал, что может разрушить мои отношения с мужем. Да, мой муж болен, но люди, похожие на этого русского, все только делают еще хуже. Он не должен был позволять Найджелу накапливать долг до такой суммы.

Мысль крутится у меня в голове. Да, я покажусь перед Николаем в неприукрашенном виде, такая, какая есть. Посмотрим, насколько ему все еще будет нужна неизвестная жена Найджела. Я приеду к нему не как шлюха, которую он выбрал, чтобы полакомиться, а как наемный работник. Может он, увидев меня, отвергнет.

Тогда я вернусь к Найджелу, и мы вместе станем разгребать этот ужасный беспорядок, который он устроил в нашей семье. Нам через многое нужно пройти и многое сделать. Начиная с доверия, которое нам нужно восстановить, но если мы оба переживаем и любим друг друга, все получится.

Узел внизу моего живота постепенно начинает ослабевать, я достаю мешковатые синие джинсы и широкую рубашку с рисунком. Из нижнего ящика я вытаскиваю изношенные кроссовки, которые одеваю, когда занимаюсь в саду. Затем опрыскиваю волосы водой, и они снова превращаются во вьющийся беспорядок. Я собираю их в хвост и скрепляю резинкой. Глядя на себя в зеркало, даже я нахожу себя в таком виде, довольно непривлекательной.

Поэтому улыбаюсь с удовлетворением.

Мне интересно узнать, что он почувствует, когда увидит перед собой нечто похожее. Я бросаю в сумку наличные вместе с противозачаточными средствами и презервативами, зубной щеткой, мобильником и зарядным устройством, и спускаюсь вниз.

Найджел ходит туда-сюда по коридору и его глаза расширяются, когда он видит меня. Он подходит и хватает обеими руками меня за руку.

— Клянусь жизнью нашего ребенка, что покуда я жив, никогда больше не буду играть.

— Не приплетай сюда наших детей, — автоматически говорю я.

— Тогда я сгнию в аду, если нарушу это обещание.

Я смотрю в его глаза и не вижу ничего, кроме решимости победить эту болезнь.

— Я верю тебе, — шепчу я.

— Спасибо. Я больше никогда не подведу тебя, Стар. Никогда. Ты моя жена и моя жизнь.

— Пора?

— Машина ждет снаружи.

Я глубоко вздыхаю.

— Могу я поцеловать тебя на прощание?

Я с трудом сглатываю. Куда катится мир, если муж спрашивает разрешения у жены, может ли он поцеловать ее? Я киваю.

Он наклоняется и дотрагивается до моих губ. Поцелуй нежный и сладкий, и я чувствую, как отвечаю, цепляясь за него. Я не хочу от него уходить. Он прерывает поцелуй и смотрит открыто мне в глаза.

— Он думает, что может нас сломить. У него ничего не получится. Ты моя. Ты всегда будешь моей.

— Позаботься о себе, Найджел, — говорю я, затем быстро иду к входной двери.

— Я позвоню тебе, — произносит он, когда я открываю дверь.

У меня сжимается горло, слов не хватает, да я и не могу ничего сказать. Я закрываю за собой дверь. Напротив дома стоит черный лимузин. Мужчина в форме шофера выходит из машины и подходит к пассажирской двери. Он открывает ее и ждет. Он не смотрит на меня. Просто ждет.

Странное ощущение накрывает все мое тело.

Теперь уже не будет так, как прежде. Я оглядываюсь и смотрю на закрытую входную дверь. И мне хочется открыть ее и ринуться в объятия Найджела, вернуться в мой очаровательный дом, где я столько времени ощущала себя в безопасности, такой счастливой и любимой. Я разворачиваюсь и иду к поджидающей меня машине.