Дочь дракона (СИ) - Хант Диана - Страница 20

Я не успела ответить, потому что заговорил блондин. При этом он вперился в меня своими горящими льдинами глаз, так, что удивилась, как на ногах устояла.

— Никогда! Слышишь?! Никогда не произноси имена богов всуе!

— А что я такого сказала-то? — удрученно пробормотала я.

— Только небо уберегло тебя от того, чтобы исковеркать имя великого Такэхая Сусаноо-но Микото! — продолжал наседать на меня блондин. — Если мы сказали, что у нас неприятности, значит, так и есть! А ты — своим невоздержанным языком стремишься их увеличить!

— Причем многократно! — добавил Кенджи Кеншин, который тоже принял свирепый вид.

Признаться, я растерялась, и поначалу даже потупилась. Я понимала, что драконы правы, и стоит их слушать… поначалу, но это их чувство собственного превосходства, с которым отчитывали меня, как школьницу, бесило. Поэтому тут же задрала подбородок и ответила:

— Да ладно вам лечить, терапевты! Двое на одну! Тоже мне, драконы…

Оба, и блондин, и брюнет, сначала побледнели, а потом синхронно побагровели. По искаженным яростью лицам я поняла, что попала в самое больное место, что в общем-то было нетрудно.

Прежде, чем они снова начнут давить меня драконьим авторитетом, быстро проговорила:

— Тихо-тихо, сами виноваты! А что возмущению нет предела, это потому что правду сказала. Не к лицу драконам на одну беззащитную девушку накидываться! И вообще, вы маме меня беречь обещали!

Пальцы брюнета сжались в воздухе, словно сомкнулись на горле врага, и, подозреваю, что это был за воображаемый враг. А у блондина на щеках желваки заиграли, а ледяной взгляд чуть не прожег насквозь. Довести драконов до белого каления моей целью не было, по-крайней мере, пока, поэтому честно сказала:

— Я вовсе даже за, чтобы про вашего главного бога послушать, и про других тоже, честно-честно, но прежде, чем мы приступим к этой увлекательной дискуссии, давайте для начала познакомимся.

Брови обоих приподнялись, что значит ярость сменилась удивлением, и я тихонечко так, облегченно выдохнула.

— Но мы знакомы, принцесса, — недоуменно проговорил блондин, Ичиро Исами который.

— И ты даже начала произносить наши имена вслух, — добавил Кенджи Кеншин. — А твое имя — Таши Кинриу, что в твоем мире звучит, как Белоснежка, мы итак знали.

Я чуть скрипнула зубами. Вот кто тянул за язык Кирлика? Я, между прочим, про Белоснежку хотела умолчать, потому что не дай бог эта сказочка есть и в этом мире, тогда, что-то мне изнутри подсказывает, эти двое точно подкалывать будут!

— Ваши полные имена я запомнила, — сказала я. — Но их пока выговоришь — язык сломаешь. И длинные они. Мне надо придумать, как вас укороченно называть. Для моего исключительно удобства.

— Длинные? — усмехнулся брюнет. — Да ты других не слышала, принцесса. Но если твоему женскому уму тяжело запоминать длинные имена, конечно, можешь их укоротить, ради своего, исключительно удобства.

При этом брюнет нехорошо так усмехался, да еще слова растягивал, гад, словно подчеркивал этим мою женскую тупость, и то, что я с трудом себя сдерживаю, чтобы не запустить в него чем-нибудь, от наглого дракона не укрылось, конечно же. Он даже как будто ждал, когда я из себя выйду. Но я на провокацию не поддалась, понимая, что если решу этой заразе брюнетистой навалять по первое число, может быть неудобно. Мне.

Поэтому стою себе спокойно, ручки на груди сложила и смотрю выжидательно, что еще скажет. Затянувшаяся пауза вызвала улыбочку блондина, и брюнет понял, что зря меня задирал.

— Я — Кенджи Кеншин, принцесса, — сказал он. — Второй сын предводителя клана Тигрового глаза, из Подземного дракарата. Кенджи переводится как Сильный второй сын, а Кеншин — Сердце меча. Ты можешь называть меня, как тебе удобней.

— Я — Ичиро Исами, — в свою очередь, представился блондин. — Ичиро — значит, первый сын, а Исами переводится, как Храбрый. Я первый сын предводителя Ледяного клана, принцесса.

— А почему он из какого-то дракарата, а ты только клан назвал?

— Ледяной клан не принадлежит ни к одному из дракаратов, — сказал Ичиро Исами. Всего дракаратов четыре: Огненный, где верховный предводитель твой отец, Подземный, Водный и Воздушный. Ледяные драконы не могут относиться к водным, мы живем не на воде, как они, а в горах. Не можем также относиться и к воздушным, чей дракарат расположен на парящих островах.

— С кланом разобрались, — резюмировала я. — Значит, дракаратов здесь по каждому на стихию. Теперь с именами. Тебя, Ичиро Исами буду называть просто Исам, что значит храбрый, я запомнила, и тебе, несомненно, приятно. А тебя, Кенджи Кеншин, просто Кеншин, Сердце меча. О том, какие по счету вы сыновья в моем мире каждый раз обозначать непринято, поэтому воспользуюсь традициями, которые все-таки мне ближе.

— Тебе придется привыкать к новым традициям, — нахмурившись, сообщил Исам.

— Это возмутительно! — поддержал его Кеншин. — Женщине следует проявлять больше уважения к драконам!

— Эй! — осадила их обоих. — Еще немного и будете Иса и Кеша! Этого хотите?

Судя по нахмуренным бровям, сжатым в линии губам и пылающим недобрым пламенем глазам, хотели драконы вовсе не этого.

— Отличненько, — подытожила я, пока они снова не рассвирепели. — Теперь моя очередь. Зовут меня Александра. Кто-то зовет Сандрой, кто-то Сашей, Сашуней, Сашулечкой, кто-то Ташей. Ташей, пожалуй, зовут чаще всего.

— Тебя зовут Ташей, — сказал Исам. — Потому что твое имя Таши.

— Таши? Не Таша? Вы уверены?

— Уверены, — нехотя ответил брюнет. — Таши означает живопись.

— Чудно, - сказала я и пояснила драконам: — Всегда была в восторге от живописи, особенно от японской.

Блондин улыбнулся, и на этот раз не обидно, а как-то нежно, что ли, и у меня сразу колени ослабли. Поэтому я излишне торопливо проговорила:

— Теперь, когда мы так чудесно познакомились, можно топать в дом, или что там у него, моего отца.

На меня посмотрели даже как-то с жалостью.

— А что не так? — поинтересовалась я. — Сейчас-то что такого сказала?

— Женщины, — буркнул Кеншин, и Исам, судя по поджатым губам и кривой ухмылке, был с ним солидарен.

— Так, вы опять? — воскликнула я, но договорить мне не дали.

— Мы не в Огненном дракарате, принцесса, — пояснил Исам. — Мы в двух днях пути от священной горы Такэхая Сусаноо-но Микото.

— Да это я поняла. Как и то, что вам здесь не нравится, — заверила я их.

Оба подняли очи к небу, а я обиженно пробормотала.

— Сами сказали, что у нас большие неприятности.

На этот раз на меня посмотрели внимательнее, а потом еще понимающим взглядом обменялись. Мне эти игры в гляделки из серии «небо, до чего же она тупая!» надоели, и я добавила:

— А если неприятности, чего теперь кипиш наводить? Драпать нужно отсюда!

— Драпать? — переспросил Кеншин.

— Ну да, драпать, — ответила я. — В смысле тикать.

— Тикать? — переспросил Исам.

— Господи, да какие ж вы непонятливые-то! — вскипела я. — Драпать, тикать, валить, драть когти, идти отсюда, ножками, топ-топ, топ-топ.

Для пущей убедительности я ножками затопала.

На меня посмотрели со смесью недоумения, жалости и нежности. Я фыркнула.

— Ты не понимаешь, принцесса, — сказал, наконец, Исам. — Драпать не получится. Это же гора Такэхая Сусаноо-но Микото!

— Ну и что, что гора Такэхая Сусаноо-но Микото? — старательно выговаривая каждый слог, спросила я. — Всего делов, значит, идти не к горе, а от нее. Вон, равнина какая красивая! А вы здесь мнетесь, и меня, между прочим, задерживаете!

— Горя Такэхая Сусаноо-но Микото не отпустит от себя, — хмуро сообщил Кеншин.

Я посмотрела на гору, на ало-золотой храм на вершине, на фоне синего, бездонного неба… над храмом сделало круг что-то огромное и крылатое.

На вершину этой горы хотелось смотреть и смотреть, не отрывая глаз. Нечеловеческим усилием воли я все же отвернулась.

— Ну, вас она быть и гипнотизирует… — пробормотала я. — Что же до меня…