Сорви с меня маску - Васина Екатерина - Страница 56

Богдан уже сам увидел Ирен, и впился изучающим взглядом в ее спутника. То, что запугать такого не получится, понял сразу. Он знал такую принципиальную породу людей, которые идут до конца, невзирая на последствия. Меньше шуму, если убирать сразу.

Мысли об уничтожении мужа сестры не вызвали никаких эмоций. Богдан привык эффективно устранять проблемы. А еще злил цветущий вид Ирен и то, как по-хозяйски этот Берт держал ее за руку.

Сестра первой увидела охранников и испуганно замедлила шаг, но потом с вызовом подняла подбородок, отвечая на их ненавидящие взгляды. Эти смертники забили еще несколько гвоздей в крышку собственного гроба. Так смотреть на нее никто не имел права! Также Богдан отметил, что рядом с мужем Ирен чувствует себя в безопасности.

Брата она заметила не сразу. Первым был Берт. Вот этот сразу нашел их взглядом и сейчас изучал так же пристально, как и Богдан его.

При приближении парочки к их столику они с Ханом встали. Последний чувствовал, как воздух вокруг их столика аж завибрировал от напряжения. И уголком рта шепнул превратившемуся в ледяную статую Богдану:

— Спокойно. Не надо никого убивать даже взглядом.

Ответом послужил едва слышный скрип зубов.

А вот теперь Ирен тоже увидела Богдана. Слегка побледнела, но шаг не сбила и даже попыталась улыбнуться. Потом метнула несколько испуганный взгляд на Хана. Тот не шелохнулся. Но заговорил первым, иначе пространство бы взорвалось от перенапряжения:

— Ну привет новобрачным. Можно впредь без подобных сюрпризов?

— Для нас это тоже было несколько неожиданным, — признался Берт. — Добрый день.

— Зато… — начала было воинственно Ирен, опять наткнулась взглядом на Богдана и, кажется, подавилась словами.

Хан пожал руку новоиспеченному мужу бывшей невесты, сам ухмыляясь внутренне такому словосочетанию. А вот Богдан от рукопожатия отказался. Сделал вид, что не заметил, первым сел и проговорил бесстрастно:

— Предлагаю перейти к делу, а не разводить церемонии. Отец скоро приедет. Ирен, назови хоть одну причину, по которой мы должны принять твой брак.

Хан отстраненно заметил, что его друг даже не подумал обратиться к Берту. Словно его не существовало. Впрочем, муж Ирен не смутился. Лишь откинулся на спинку стула и с легким интересом разглядывал родственника жены.

Ирен сглотнула и чуть жалобно снова посмотрела на Хана. Тот едва заметно мотнул головой: нет, тут он ей не помощник. Пусть говорит сама. Не дура, должна суметь убедить Богдана. Если сумеет и тот встанет на ее сторону — с отцом переговоры пройдут легче.

Официант направился было в их сторону, но Хан сделал знак: мол, подождите немного.

— Богдан, — начала Ирен тихим голосом, потом замолчала.

— Я жду, — сообщил ее брат, разглядывая стакан с водой.

— Может, стоит мне… — проговорил Берт, но Богдан даже не глянул в его сторону и повторил:

— Ирен, я жду.

Берт взял жену за руку и тихо что-то проговорил. Пальцы Богдана сжали стакан с такой силой, что Хан подумал, как бы его друг не раздавил стекло.

Ирен благодарно улыбнулась мужу и уже более уверенно посмотрела на брата.

— Богдан, понимаю, что на первый взгляд наш брак кажется тебе поспешным и необдуманным, но это самое правильное, что я сделала в жизни. Я люблю своего мужа.

— Не путай игру гормонов с настоящим чувством.

Ирен даже поежилась от холода в голосе брата. Никогда еще тот не разговаривал таким тоном с ней. Стало страшно, но еще она понимала, что нельзя отступать.

— Не рассказывай мне о гормонах! — гневно произнесла она, но тут же понизила голос, когда в их сторону стали коситься. — Я вдоволь насмотрелась на ваших однодневных баб и сама кому угодно объясню разницу. Я счастлива с Бертом и чувствую себя с ним полноценным, свободным человеком, а не марионеткой, которую дергают за ниточки. Не в пример вам, его интересует мое мнение и мои желания, он видит во мне личность, а не объект для торга. Почему в нашей среде женщины считаются вторым сортом? Тебе, Хану позволено жить, как вы хотите, а зато для нас придумана бездна ограничений! Почему кто-то другой должен решать, с кем мне жить и от кого рожать детей? С детства нас готовят быть хорошими женами, но в браке речь идет не о любви, а о покорности. Ты сам признал, что любой другой мужчина, выбранный отцом, меня сломает. Так я выбрала сама того, кто принимает меня такой, какая есть. С ним я чувствую себя любимой и желанной.

— Ты не чувствовала этого дома? Тебя мало любили и баловали?

— Я знаю, что ты с Ханом, отец меня любите. Маме же всегда не было дела до меня. Но даже говоря о наших родителях — я не хочу таких отношений, что между ними, в своей собственной семье.

— Считаешь, что тебя ждет лучшее с первым встречным?

— Берт не первый встречный, я знаю его давно, — Ирен бросила теплый взгляд на мужа, который пока хранил молчание, давая ей высказаться. — Когда-то он открыл мне глаза, сказав, что никто не может запретить мне жить так, как я хочу. Нужно добиваться желаемого и быть готовой платить свою цену за это.

— Так вот кого нужно благодарить за все твои выходки! — ошарашенно воскликнул Хан, награждая Берта совсем не дружелюбным взглядом. Богдан был более сдержан и не сводил глаз с сестры.

— Я хочу быть и буду с тем мужчиной, кого выбрало мое сердце, даже если придется выдержать ваше недовольство и гнев отца, — тихо, но твердо произнесла Ирен.

— Да ну! — присвистнул Богдан. Он перевел взгляд на Берта и поинтересовался: — А если я буду против — меня арестуешь?

— Сегодня утром я подал заявление об уходе.

— С какой радости? — прищурился Богдан. Он уловил попытку Ирен вставить слово и вскинул руку, проговорив: — Не влезай.

— Расскажи им, Берт! — все же подала голос сестра, обжигая взглядом тех, кого считала самыми близкими людьми. — Расскажи!

— Я в курсе, что у вас принято выдавать ваших дочерей и сестер замуж по договоренности и за… состоятельных людей, — медленно произнес Берт, глядя Богдану прямо в глаза. — Думаю, ты в курсе, что моя семья довольно обеспеченная. И я — единственный наследник. Который еще и неплохо разбирается в семейном бизнесе. Но! Я всегда хотел работать в полиции. И этот факт сильно огорчал всю семью.

— Думаю, не так трудно вернуться обратно.

— Тебе было бы легко расстаться с любимой работой? Ради которой ты пошел на очень многое?

Хан и Богдан переглянулись.

— Ну а что изменилось сейчас? — поинтересовался первый.

— Ирен сказала, что если ее мужем станет не полицейский, пусть и хороший, а наследник многомиллионного состояния, то такой брак ваша семья одобрит.

— А вот тебе явно плевать, одобрим мы брак или нет, — не унимался Богдан.

— Для Ирен — это важно, — пожал плечами Берт. — Она вас любит. Я могу лишь поддержать.

Наступила тишина. Скорее задумчивая, нежели злобная. И в ней Хан пристально разглядывал парочку. Ловя себя на мысли, что эти двое похожи. Не внешне, а внутренне. Что у Ирен, что у Берта был невидимый стержень. Гибкий и прочный.

А еще Хан отметил, что рядом с мужем Ирен вся светится. И постоянно норовит его коснуться. Да и он машинально, явно сам того не замечая, гладит ее пальцы.

Никаких объятий или пафосных поцелуев, а лишь осторожные прикосновения. Хан покосился на Богдана: заметил ли?

Заметил. По крайней мере, ледяное выражение на лице уступило место нерешительности.

— Рассказывай, — приказал внезапно Ковальский, — все рассказывай. Начиная с момента, когда вы познакомились.

Рассказ затянулся примерно на час. Берт не старался его приукрасить. Просто спокойно объяснял, почему тогда заговорил с Ирен, почему предложил ей замужество. А Хан сидел и в какой-то момент поймал себя на мысли, что начинает завидовать Берту. У него были принципы, от которых и Хан бы не отказался. И не было тех проблем, которые Хан с Богданом вынужденно решали с восемнадцати лет.

О чем думал сам Богдан, пока было неясно. На лице у него еще не мелькнуло ни единой эмоции.