Сорви с меня маску - Васина Екатерина - Страница 37

— Так, — ткнула в него пальцем, — я в душе уже была, а ты нет. Марш туда. И побрейся. А то выглядишь как благородный бандит после попойки.

Сама же заказала завтрак в номер, решив, что хочу растянуть время, проведенное наедине с Ханом.

Мобильник зазвонил, когда он еще был в душе, а я уже заканчивала одеваться и вспоминала, где тут можно найти расческу.

— Ева! — голос Ирен вонзился в уши. — Ева, ты звонила в больницу?

— Зачем?

— Ну как же! — возмутилась она. — Чтобы узнать, как там Берт.

— Позвони сама, — предложила я, мысленно себя выругав. Из-за ночных любовных игрищ совсем забыла про офицера. Эгоистка!

— Ты в отеле? — вдруг хихикнула Ирен. Я едва не подавилась, напомнила сама себе о фиктивном браке и ответила:

— Ага.

— Сейчас зайду!

Так, кажется, романтический завтрак откладывается. Я едва успела привести волосы в порядок и глянуть на себя в зеркало. Ой! Отражение показало какую-то озабоченную девицу с недвусмысленно припухшими губами и совершенно идиотским и счастливым взглядом. Это я? Да ладно! Пришлось срочно возвращать себе внешность порядочной женщины.

Но, видимо, получилось плохо. Потому что вошедшая Ирен хихикнула, а потом с деланым возмущением произнесла:

— Как ты могла спать с моим женихом? Сейчас волосы вырву.

— Себе, что ли? — хмыкнула я. Ирен одобрительно прищурилась и скомандовала:

— Звони в больницу!

— А сама?

— Боюсь, — призналась Ирен. — Прямо поджилки трясутся.

Я покачала головой, но решила не вредничать, а просто взяла телефон и позвонила в больницу. Благо Хан сказал, куда отправили Берта.

Сбор информации занял две минуты.

— Все с ним в порядке, — сообщила я подпрыгивающей от нетерпения Ирен, — прооперировали, вырезали аппендицит. Берт спит, но к нему уже пускают посетителей. Пойдешь?

Довольную улыбку буквально сдуло с ее миленького лица.

— Ты что, мои надсмотрщики мигом доложат. Мне нельзя общаться с незнакомыми мужчинами просто так!

Я едва не покрутила пальцем у виска, демонстрируя мнение о высказывании. Но сдержалась. Мало ли… Людей много, люди разные, у всех в голове свои прибабахи. Если ее такое устраивает, то, значит, все нормально.

— А ты скажи, что он знакомый.

— Тогда еще хуже. Отец меня убьет!

— Что тут происходит?

А это уже появился Хан, при виде которого сердце сделало кульбит и радостно завизжало. Хорошо еще беззвучно. В халате, с мокрыми, зачесанными назад волосами, свежевыбритый… Самый красивый мужчина на свете.

«Красивый мужчина» уставился на нас с Ирен, вздохнул и поинтересовался:

— По какому поводу утреннее заседание? Ева, только не говори, что посвящаешь ее в подробности нашей ночи.

— Фу, — скривилась Ирен, — давай без пошлости. Я просто спрашивала, как там бедняга офицер, которого вчера увезли с аппендицитом. Ева сказала, что хочет его навестить.

— Это еще зачем? — уставился на меня Хан. Он еще и ревнивец?

— Затем, что он мой знакомый, — сообщила я, — и ему стало плохо на наших глазах. Банальная вежливость, господин мужлан.

— Хан, — вмешалась Ирен, — а давай мы с тобой туда сгоняем? А Еву отпустим. Тогда ты не будешь ревновать ее к Берту, она сможет поехать домой и выспаться. Вы же явно мало спали, да? — В голосе светловолосой проскользнуло едва уловимое ехидство.

— Ты там что забыла?

— За компанию с любимым братом. Заодно побуду без надзора этих громил. Они меня так бесят!

Хан проворчал что-то явно нелестное на латыни.

— Кажется, он выругался, — заметила я. — Слушайте, давайте тогда дуйте в больницу, а я домой поеду.

— Сидеть! — повысил голос Хан. — Все позавтракаем и поедем.

Вот как с ним спорить? В итоге мы втроем позавтракали, после чего Ирен удрала переодеваться, а Хан самым коварным образом ухитрился оттеснить меня к полукруглому диванчику у окна гостиной. И буквально зацеловал… с каким-то отчаянием. Под конец мои губы запросили пощады и разболелись. Нехотя отпустил, и то лишь потому, что вернулась Ирен. И потащила нас вниз.

Машина моя так и стояла на своем месте. Хан же, как я узнала, арендовал автомобиль на несколько дней. И сейчас усадил в него Ирен, а мне велел ехать впереди, к своему дому. Мол, там он, Хан, лично проводит меня до квартиры, проверит обстановку и только тогда отпустит.

Его план почти удался. Ровно до момента с квартирой. Дверь была закрыта, я без задней мысли открыла ее, помня, что бабулю попросила остаться с мамой.

А теперь представьте картину маслом: сидящая на полу в позе лотоса бабуля, которая круглыми глазами смотрит на бесшумно ворвавшегося огромного типа. Это Хан решил проверить комнаты.

Молчание длилось секунды две, в течение которых бабуля и Хан с интересом изучали друг друга. Я робко стояла рядом и чувствовала себя идиоткой. Непонятно почему.

— Вы явно не грабитель, — сообщила бабуля, продолжая сидеть в той же неудобной позе.

— Простите. Нет. Я провожал вашу внучку.

Бабуля перевела на меня взгляд, словно только сейчас заметила. Потом снова посмотрела на Хана, опять на меня. И расплылась в широкой улыбке.

— Это Хан, — сообщила я торопливо. — А это Джулия — моя бабушка.

Родственница величественно кивнула, а потом опять продемонстрировала улыбку.

— Теперь я поняла, где ты шлялась, — сообщила она радостно. — Молодой человек, а я вас узнала. Вы с Евушкой в фонтан ныряли. Неужели моя внучка так вам понравилась, что вы ее нашли?

— Кто кого нашел — большой вопрос, — скромно заметил Хан. — Рад знакомству. Ева, до вечера.

Мне показалось, что он ушел чересчур поспешно. Словно боялся, что его заставят сесть на диван, достанут мои детские фотографии и будут рассказывать, как я первый раз попросилась сама на горшок.

А когда дверь за Ханом закрылась, бабуля встала и поаплодировала.

— Что?

— Ничего. Вот это я понимаю — мужчина. Вот именно с таким лицом должна возвращаться женщина наутро после свидания!

Все, теперь она точно собиралась оседлать любимого конька и пройтись по Хану Зегерсу в отдельности и по всем мужчинам в общем. Чтобы ее отвлечь, я сказала первое, что пришло в голову:

— Бабуля, мне нужна от тебя моральная поддержка. Ты не съездишь сегодня со мной к одной женщине? Только пообещай, что после нашей беседы не отправишь меня к психиатру.

Хан согласился съездить в клинику вместе с Ирен по нескольким причинам: отвлечься от мыслей о том, что произошло ночью, узнать, как далеко продвинулась полиция в розыске преступников, и понять, почему его названая сестра так упорно хочет видеть этого Берта.

Из квартиры Евы пришлось быстро и тактично отступать. Знакомство с родственниками для Зегерса было сродни маленькому апокалипсису.

А уж с родственниками той, что уже под наблюдением у Инквизитора, и вовсе не стоит общаться. Зачем?

Ирен, вопреки обычному поведению, не болтала и не доставала его вопросами. Сидела напряженная и все смотрела куда-то в окно. В конце концов Хан не выдержал. У него неотступно крутились мысли о прошедшей ночи. Хотелось вернуться к Еве, плюнуть на все и увезти ее обратно в отель. Это пугало, и очень сильно. Работа всегда была на первом месте. И Хан сейчас имел в виду вовсе не компанию, где он сидел в совете директоров. То была лишь ширма, пусть и требующая определенной доли внимания. Настоящее удовольствие Инквизитор получал от того, что делал во имя спокойствия мира.

— Ирен, что с тобой?

— Что со мной? — повернулась она и похлопала ресницами. Длинными и загнутыми. Хан как-то мрачно подумал, что все же его невеста очень красивая. Просто снежная принцесса. Не зря многие компаньоны и друзья ее отца просили ее руки для своих сыновей. А кое-кто, не обремененный супружеством, и для себя. Но Вацлав отказал всем. Кроме Хана. Заявив, что со строптивой девицей сможет справиться лишь он.

— Ты на себя не похожа, — проговорил Хан, с тревогой думая, уж не ревнует ли его названая сестра.