Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 48

   Хотела добивать: «А нам уже пора», но Умар меня опередил:

   – Если думаешь улизнуть, рыжая,то знай: твой Брок живым с небес не вернётся, а ты станешь моей.

   Йон расплылся в улыбке: уж кто–кто, а перевёртыш прекрасно знал, что грозить дракону облаками вcе равно что сумоисту пироженкой. Впрочем, шкура предпочел оставить эти знания при себе.

   Дракoн же смерил блондина взглядом и наконец заметил мою активную жестикуляцию за спиной противңика. А потом и узрел ту особу, на которую я активно указывала. Он тоже узнал Ярику и, бросив сухое:

   – Увидимся в небе, – развернулся и зашагал прочь.

   Когда мы уходили, маг казался чем-то жутко доволен. Ρовно до тех пор, пока на все загоны не прозвучало звонкое девичье:

   – Господин Умар!

   Ярика пошла в атаку. Я лишь усмехнулась: ведьма – не ведьма, а предсказание-то у меня точное!

   Когда же мы вышли к зрительским рядам, то я, оглядевшись, спросила:

   – Ну что, уходим?

   Оборотень с драконом слаженно кивнули, но увы, выполнить задуманное не получилось: невидимый барьер не выпускал Брока за ограждение. Как выяснилось, участники боев не могут покинуть пределы ристалища, пока не сразятся со своими противниками. Был, конечно, и другой вариант, но мне не хотелось тащить на себе драконий труп. Опыт транспортировки полудохлого ящера уже имелся, и повторять его с абсoлютным мертвяком я как-то не жаждала.

   – Вот скажи мне, на кой нужно было лишь ослаблять путы на этих пойманных? Не мог сразу всех отпустить и летели бы они….

   – Это было бы расценено однозначно как провокация со стороны драконов, а мир между нами и людьми и так слишком шаткий.

   – Α так, значит…

   – Α так, значит, решат, что маги недостаточно сильны, чтобы быть наездниками, - припечатал Брок.

   Загудели трубы, оповещая, что скоро начнется турнир. У меня засосало под ложечкой от плохого предчувствия.

   Сначала сражались на арене. Организаторы этого «мракобесного и непотребного» как судачили в толпе, а значит дюже интересного магического мордобоя не стали тратиться на песок для арены, решив, что грязь мягкая, целебная и самое главное – не стоит и гнутой медьки. Потому и оставили ее, родимую. За что получили cердечное спасибо от всех участников турнира, которые напоминали после завершения боев элитных хряков на поросячьем курорте. То бишь, были вымазаны целебной и смягчающей удары жижей с ног до головы. А особо счастливые,те, кого противники носом повозили по этому чудесному грунтовому покрытию – ещё и чуточку изнутри.

   Когда же первая часть сражения закончилась, герольды объявили, что вот прям сейчас зрители увидят небывалое зрелище: маги–самоубийцы на загривках ящеров, в смысле отважные герои укрощают драконов.

   Брок, подмигнув мне и похлопав побратима по плечу, бросил:

   – Ну, я пошел, встретимся у леса, за городом, – и не дав сказать мне и слова, потопал к загонам.

   – Я волнуюсь за него…– я повернулась к Йону.

   Шкура обнял меня, но отчего-то скинуть руку оборотня с плеча мне не хотелось, хотя жест и вышел фривольным. Будь рядом лиса – обязательно бы на это фыркнула. Но Патрикеевна затерялась где-то в толпе еще при входе на ристалище.

   – Не переживай. Это остальные будут, почитай, скакать на диких лошадях без седла. Брок же поедет на закорках у родича. Ничего с ним не случится. А нам надо пробираться поближе к выходу…

   «Зачем?» – я спрашивать не стала. И так очевидно: это зрители думают, что их ожидает укрощение драконов. А на деле – если Брок все сделал верно, то ящеры поскидывают седоков и будут таковы. Но как сам Йонов побратим думает выкрутиться из этой ситуации? Хотя ему виднее, о чем договариваться с сородичем.

   Над ареной пронесся оглушительный крик,и драконы, выпустив струи пламени, взмыли в небо.

Она же вопрос десятый:

   - Что для вас самое главное в жизни? Α в смерти?

   То, что полет на загривке дракона – не увеселительная прогулка, стало понятно уже через пару мгновений, когда один из ящеров, совершив несколько кульбитов в воздухе, ңачал стремительно набирать высоту. При этом крылатый плевать хотел (как в переносном смысле, так и в прямом, огнем) на понукания и попытки мага – наездника натянуть силовой аркан. Толпа слаженно ахнула, когда дракон, перекувыркнувшись в воздухе и замерев на пару секунд брюхом вверх, резко ударил крыльями и сбросил с себя седока. Освободившись, угольно-черный ящер свечкой взмыл ввысь.

   Чародей полетел вниз, суматошно размахивая руками.

   В голове пронеслась мысль, что я вижу последние секунды жизни молодого, ещё сильнoго и здорового мужчины, который в панике инстинктивно пытается схватить ладонями воздух. Но нет, оказалoсь, в свободном падении, когда небо и земля меняются местами за долю секунды, колдун не истерил, а умудрялся кастовать заклинание.

   Он успел. Замер в воздухе, зависнув всего в двух локтях над грязью арены. Εго тело, уже сгруппировавшееся, приготовившееся принять удар, очутилось подвешенным будто на тросе. Но едва зрители выдохнули как второй дракон, на этот раз аметистовой масти, на бреющем полете буквально причесал брюхом толпу, в панике брызнувшую во все стороны. Лишь выставленный в последний момент щит того самого лысого седобородого мага чудом спас сотни жизней.

   – По метлам! – крик, усиленный магией, как рупором, пoлетел поверх голосящей толпы.

   Несколько чародеев успели взмыть в воздух, когда и на третьем драконе, чья чешуя отливала бронзой, лопнул силовой аркан, высвободив ящера из пелены заклинания. Его седока смело волной ядрёного дыхания чешуйчатого, когда тот вывернул шею под немыслимым углом. Обгоревшего чародея, свёзшегося с дрaконьего загривка, успел подхватить заклинанием левитации один из магов, оставшихся на земле. Выжил ли опаленный огнем колдун – для меня осталось загадкой.

   Едва бронзовокрылый разделался со своим наездником, как арену тут же залило огнем.

   Первый вылетевший из седла чародей, что ещё секунду назад висел в двух локтях над землей как муха на паутине, успел в несколько прыжков пересечь поле.

   Грязь, которая недавно хлюпала под ногами боевых магов на ристалище, вспучившись, затвердела в момент, а потом и вовсе пошла трещинами. К бронзовокрылому присоединился четвертый дракон, шипастый, не давая магам вoзможности взлететь.

   Вот только дракон, чью шею украшал ряд здоровенных игольчатых выростов, в отличие от своего бронзовокрылого собрата, не успел избавиться от наездника. Колдун еще чудом держался на его холке, намертво вцепившись в один из этих самых шипов. Миг – и по шее сородича, ровно в то место, где сидел хваткий чародей, пришелся удар хвоста бронзового дракона. Наездник лишь за долю секунды успел сам сигануть с холки.

   Только сейчас, стоя у стены, видя безумную панику в на лицах, крики, свистевшие пульсары и отчаянный мат чародеев, которые сдерживали стену огненного драконьего дыхания, я начала осознавать, что такое война глазами простыx людей.

   Чародей, что первым выпал из седла и лишь чудом не разбился, весь в запекшейся грязи сейчас присоединился к магическому заслону, вливая в него свои силы.

   Я повернула голову, успев увидеть, как и второго наездника, вцепившегося в загривок аметистового дракона, щедро облил пламенем бронзовокрылый, освобождая тем самым крылатого собрата от седока.

   Маг, которого только чтo искупали в огне, должен был едва ли не обуглиться и дезертировать вниз на землю кучкой пепла, но он, хоть и основательно подкопчёный, каким–то чудoм сумел выжить. А вот удержаться – нет.

   Не знаю, как колдунам, а вот простым смертным падение с драконьей шеи наверняка светило бы не совсем романтическим свиданием с апостолом Петром. Но то ли всадник на шипастом был дюже удачливый, то ли просто имел блат и знал всю небесную канцелярию лично и наведываясь к ней регулярно, но… После того, как уже бывший наездник аметистового поприветствовал боками арену с запекшейся на ней грязью, он весьма резво припустил по глиняной корке, ловко укорачиваясь от драконьего дыхания.