Вызов Ланселоту: есть ли нынче рыцари без страха и упрека? - Веселова Валерия - Страница 1

Новинка среди периодических изданий

Амадеус

амадеус роман

Еженедельные серии мини-романов!

вскружит Вам голову изощренными сюжетными интригами, причудливым переплетением неожиданных поворотов судьбы, расставаний и встреч, переживаний и настоящих чувств, для которых не бывает непреодолимых преград. В каждом выпуске Вас ожидает следующая увлекательная история любви, этого неподвластного времени чуда.

подписной индекс: * 24185, ** 46611

Настоящей любви всегда предшествует влюбленность. И пусть в этом состоянии мы теряем голову, гораздо важнее то, что в нем мы обретаем сердце… Есть множество причин, по которым герои этих ярких историй не должны быть вместе. Но было бы смешным противопоставлять той силе, которая влечет их друг к другу, какие-то жизненные обстоятельства. Есть лишь Он и Она — и они станут единым целым.

подписной индекс: * 24186, ** 46610

Разве может быть что-то дороже и любимее наших родных, с которыми мы делим все свои успехи и неудачи, этих самых близких людей, которые зачастую понимают нас лучше, чем мы сами? И есть ли хоть что-то, что дарило бы нам так много радости и доставляло больше беспокойства, чем наши дети — наша надежда, наше продолжение, наша сердечная боль? Эта серия посвящена историям о самом главном — о семье.

подписной индекс: * 24189, ** 46614

Классика жанра. Здесь ужас и красота идут рука об руку, и перед лицом столь загадочного сочетания эти истории кажутся тем удивительнее… Рваная вуаль тумана закрыла мертвые болота… Призрачный сумрак разлился вдоль еле слышно вздыхающих стен старой крепости… И ничего не происходит… Верно, это — лишь арена для событий, и чтобы она ожила, нужно твое присутствие, дорогой Читатель!

подписной индекс: * 24187, ** 46613

Россия — огромная страна с загадочной душой, в ней скрыто множество тайн… Говорят, что тайное всегда становится явным. Но некоторым тайнам лучше оставаться нераскрытыми… Или? Читатель, готов ли ты к путешествию в мир, под оболочкой повседневности которого скрывается настоящий — невидимый для обывателя, неподвластный пониманию и опасный, живущий по совсем иным законам? Если да, то эта серия — для тебя.

подписной индекс: * 24188, ** 46612

* Каталог российской прессы «Почта России» (МАП)

** Объединенный каталог «Пресса России. Газеты и журналы» (Роспечать)

Каталог «Пресса России. Подписка 2006» (АПР)

После сортировки утренней почты Иван Васильевич Шлыков возбужденно потирал руки. Вид у него был празднично-озабоченный.

Наверное, так же чувствует себя невеста перед зеркалом в ожидании лимузина жениха. Сюда бутоньерку или чуть выше? Или жених в лимузине. До дома невесты всего ничего, а водитель — какая досада! — вдруг свернул на заправку, но вот автомобиль снова тронулся, и жених в нетерпении поглядывает в окно…

В столь замечательное состояние привело почтальона письмо из-за рубежа. Из Франции, как понял Шлыков после тщательного осмотра конверта на свету у окна и под лупой.

Уже сам по себе факт поступления к ним в Родники письма из-за границы заслуживал пристального внимания. А тут еще получателем отправления Par Avion значилась Ольга Рукавишникова, особа тридцати с хвостиком лет, прибывшая сюда из Москвы с мужем и тремя детьми.

Кто она такая? Да никто! И живет тут без году неделя. А вот поди ж ты — ее переезд в Родники уже замечен в Европе!

Шлыков еще раз наставил лупу на пухленький конверт, чтобы полюбоваться маркой. «Ланселот», — было написано там латинскими буквами сбоку от изображения молодого человека в рыцарских доспехах. Повздыхав, он аккуратно положил письмо на дно своей сумки, махнул по густым усам расческой и отправился по маршруту. Ему предстояло разнести двадцать московских газет, один журнал «National Geographic» и одно письмо из Франции.

Как ни крути, а письмо — и тем более такое — событие для любознательного почтальона. Адресаты в Родниках на протяжении десяти лет его трудовой биографии только умирали. А те, кто рождался, еще не получали корреспонденции по малолетству, и если кто взрослел и обзаводился семьей, тот все равно писем почему-то не получал и, видимо, не писал. Поздравительные открытки, конечно, были не в счет, и Шлыков их терпеть не мог. Ему нравились телеграммы. Вручать их — одно удовольствие, кстати, заодно можно и чаем угоститься.

Заметную убыль адресатов Шлыков связывал с предстоящим концом света. Он давно следил за публикациями на эту тему. Конец света то близился, то отдалялся — в зависимости от пролегания орбит астероидов, таяния ледников Антарктиды и положения дел на Ближнем Востоке.

Вообще-то Шлыков был уверен — на его век работы хватит. Да разве дело в этом! Он волновался о детях и внуках… Собственного потомства почтальон не имел и переживал за чужое. Особенно мучился за тех, кто уезжал из Родников в Москву. Было совершенно ясно — конец наступит сперва в мегаполисе. А жители малых селений потом еще долго будут ждать центральных газет и без толку тыкать по кнопкам телевизоров, в то время как специалистов по апокалипсическим новостям уже не будет в живых.

Конечно, только слепой в связи с этим мог не увидеть знамения в переезде Рукавишниковых в крохотные Родники, где насчитывалось семьдесят дворов.

Возбужденный Шлыков мигом разнес газеты. Мысли так и роились в его голове. Что? Где? Когда? Каждый из этих вопросов ставил его в тупик. Ну и письмо!

В сумке оставался еще журнал. Это было очень кстати, так как журнал выписывал сосед Рукавишниковых — военный пенсионер Пал Палыч Мишин. В отличие от подавляющего большинства жителей Родников, Мишин и свет повидал, и виды видывал.

Усы почтальона воинственно топорщились, когда он, по обыкновению три раза, нажимал на кнопку звонка. Но звонок у Мишина не работал. Как всегда, впрочем.

Привлекать к себе внимание хозяина криками было бессмысленно — в доме на полную громкость работал телевизор.

Поднявшись на цыпочки и хорошенько осмотревшись, Шлыков осторожно открыл калитку. Ему хотелось знать, во-первых, в каком положении относительно своей цепи находится кусачий барбос Мишина, а во-вторых, в каком настроении пребывает сам Пал Палыч — лучший знаток истории Родников.

Барбоса не было видно. Он крепко спал в будке после ночного бдения, и все же Шлыков из предосторожности сделал большую дугу по двору, проложив заметную дорожку в густом крапивнике в направлении распахнутого окна, и постучал по карнизу.

— Палыч, ты дома, что ль?..

Телевизор замолк. В глубине комнаты скрипнули пружины старого дивана, и перед Шлыковым предстал бледный хозяин в солдатской нижней рубахе.

— Иду мимо и ушам не верю!.. Мультики смотришь! — с деланным изумлением сказал ему Шлыков. — Как дите, ей-богу! Ты, Мишин, заслуженный человек, бывший майор, танкист.

— Гм, ты, Василий Иванович, не думай лишнего, а то дым пойдет из ушей…

Шлыкову хотелось расспросить майора кое о чем, и он не показал виду, что обиделся, услышав свое прозвище. Ивана Васильевича называли Василием Ивановичем по двум причинам: у него были востренький нос и шикарные усы, как у Чапаева, ну и из-за того, что он дважды тонул на Оке. Правда, в отличие от легендарного комдива в известном фильме, Шлыков не утонул. Кроме того, он боялся лошадей и… да много было отличий, поэтому Шлыков, конечно, нервничал из-за Чапая.

Судя по известной безуминке во взоре и красному носу, Мишин находился в том особом расположении духа, когда в нем работал один только дух, а все прочие процессы, включая пищеварительный, замирали. Хорошо зная, что в таком состоянии Мишина надо только направить в нужное русло, Шлыков взял быка за рога: