Два мира. Том 2 (СИ) - "Lutea" - Страница 43

Студенты за столами сидели практически молча, опустив головы — во время штурма силами Волан-де-Морта Министерства у трети учеников кто-то погиб: родители, братья или сёстры, более дальние родственники. Равнодушным не мог остаться никто, даже слизеринцы, казалось, прониклись; они — заметил Гарри — замкнулись в своём мире, перестали вовсе обращать внимание на ребят с других факультетов. «Что-то замышляют?» — подумал он, но, приглядевшись к лицам, решил, что всё-таки нет.

За столом Гриффиндора, обычно самым шумным, было безукоризненно тихо. У Джинни опять глаза были покрасневшие и припухшие — с тех пор, как стало известно о гибели мистера Уизли, она постоянно плакала. Сидевший рядом с ней Дин Томас выглядел очень неловко, явно не зная, что сделать и сказать, да и стоит ли вообще девушку трогать. На мгновение Гарри отчаянно захотелось подойти, обнять Джинни, попытаться утешить, однако позволить себе подобное он не мог, поэтому, скрепя сердце, прошёл мимо пары и устроился за столом напротив Гермионы. Она выглядела не лучше Джинни — разбитая, уставшая, беспокойная. Гарри знал, что подруга почти перестала спать, всё время проводила за книгами и упражнениями в магии. Рон тоже был здесь, угрюмей и мрачней, чем когда-либо; после известия их с Гермионой глупая вражда испарилась сама собой, и в первый вечер друзья очень долго втроём сидели в Выручай-комнате, почти не разговаривая, медленно потягивая сливочное пиво, которое для них добыл Добби, и глядя в огонь.

— Я отомщу, — сказал Рон тогда с суровой решительностью. — Я найду тех, кто причастен к этому, и убью их своими руками.

— Рон… — Гермиона вздохнула, на её лице была написана тревога. — Я понимаю, что ты чувствуешь, но нам не тягаться с теми, кто это сделал.

— Мне всё равно, — отрезал он.

— Мы будем тренироваться, — пообещал друзьям Гарри. — Мы станем сильнее и сразимся с ним и его приспешниками.

И они начали заниматься — искали в библиотеке, предоставленной Выручай-комнатой, заклинания, которые могли бы пригодиться в бою, и без устали упражнялись. Вчера к друзьям присоединился и Невилл; он видел ребят, когда они пробирались на восьмой этаж, и быстро понял, что к чему.

— Я тоже хочу заниматься с вами, — сказал он с удивительной решимостью. — Бабушка пустила в наш дом министерских, так что пересидеть вдали от сражения точно не получится.

После нападения Пожирателей здание Министерства в центре Лондона пришло в негодность; мало кто знал, что точно сейчас там внутри, прессе об этом запрещено было писать. Когда стало понятно, что правительство фактически осталось на улице, Августа Долгопупс предложила на время разместить структуры управления в их родовом особняке в пригороде столицы. Вслед за ней подобные инициативы высказали представители ещё нескольких богатых семей, в том числе и Макмилланы, и теперь отделы Министерства были раскиданы по всей Британии. Поначалу, вроде как, была ещё идея поместить на время большую часть или даже все департаменты и службы правительства в Хогвартсе как самом защищённом месте страны, однако в ходе личной встречи Дамблдор и Скримджер сошлись на том, что смешивать Министерство и школу, ставя под большой удар оба учреждения, нецелесообразно.

Порыв Невилла приятно согрел душу Гарри, в которой с четырнадцатого числа словно бы поселилось какое-то слизкое, отвратительное существо, мерзко ворочавшееся и подвывавшее. Парень уже начал задумываться даже о том, чтобы вновь созвать ОД. «После каникул, — решил он для себя. — Осталась всего одна неделя, начинать сейчас нет смысла».

В этом году каникул он ждал с надеждой и опаской одновременно. Гарри очень хотелось вновь оказаться в уютной «Норе» или даже в доме Сириуса на площади Гриммо (его доме), поговорить со всеми. Вместе с тем, однако, он страшно боялся увидеть лица волшебников Ордена Феникса, а лицо миссис Уизли — особенно. Он боялся увидеть их боль, осуждение, ведь Гарри Поттер — Избранный, а до сих пор пальцем о палец не ударил, чтобы исполнить своё предназначение и победить Волан-де-Морта. «Но что я могу? — мысленно раз за разом спрашивал себя Гарри. — Да, Дамблдор рассказывает мне про родителей Волан-де-Морта, про его детство… но как это может помочь справиться с ним?»

— Гарри! — Гермиона ощутимо толкнула его локтём в бок. Задумавшись, парень пропустил момент, когда в класс влетел грозовой тучей Снегг.

— Разбейтесь на пары, — распорядился он, когда домашние задания были собраны. — Один разоружает, второй ставит щит. Невербально. Приступайте.

— Какой-то Снегг раздражённый, — полушёпотом поделился Гарри с Гермионой (Рона увела с собой в пару Лаванда), пока профессор был в другом конце класса. — Может, это всё ещё из-за ожерелья? Или Малфой задумал что-то ещё?..

— Хватит тебе! — раздражаясь, прошипела Гермиона. — Сдался тебе этот Малфой. Нет ни одного доказательства, что он…

— Это точно он! — сердито возразил Гарри. — Как ты не понимаешь, Гермиона?! Он принял Метку вместо отца и теперь делает что-то для…

— Скажите мне, Поттер, — вкрадчивый голос заставил осечься на полуслове, — вам известно значение слова «Невербально»?

— Без слов, — сквозь зубы проговорил Гарри, медленно повернувшись к стоявшему за его спиной Снеггу.

— Без слов, — повторил тот. — Тогда почему я слышал ваш голос во время упражнения?

— Вы же сказали заклинание творить невербально, разговоров это не касалось, — огрызнулся Гарри, выведенный из себя твердолобостью Гермионы.

Снегг холодно посмотрел на него.

— Наказание, Поттер, — очень тихо произнёс профессор, впиваясь в парня взглядом. — Сегодня в семь в моём кабинете.

Гарри пожал плечами и отвернулся — наказания его заботили мало, как и злобное зырканье Снегга. Ему очень хотелось узнать, что задумал Малфой.

Тот в последние недели стал подозрительным и странным: ходил бледный и нервный, перестал везде появляться в сопровождении Крэбба и Гойла, предпочитая одиночество, часто где-то пропадал, даже пропустил матч по квиддичу против Гриффиндора, чего обычно за ним не бывало. «Он что-то делает, — понимал Гарри, — делает для него… И пусть Рон с Гермионой мне не верят, я докажу, что это так!» Он взял в привычку вечерами, да и при любом другом удобном случае, выслеживать Малфоя по Карте Мародёров, пытаясь выяснить, где тот бывает. Однако время от времени Гарри вовсе не находил слизеринца на Карте; единственным тому разумным объяснением было, что Малфой тайком покидает школу. «Куда он ходит? — вопросы преследовали Гарри днём и ночью. — Зачем? Что он затевает?..»

До начала каникул оставалось меньше недели. В этом году на Рождество школу должны были покинуть все студенты — учителя собирались провести какие-то ритуалы, чтобы укрепить защиту, и для этого им было нужно, чтобы замок был пуст.

Слизнорт, планировавший устроить рождественскую вечеринку в последний день семестра, после случившегося в Министерстве отменил празднество, решив взамен провести «тихий ужин в кругу друзей», как он выразился. Гарри страшно не хотелось идти, но Слизнорт попросил Гермиону уточнить его расписание, чтобы назначить приём на день, когда Гарри точно будет свободен. Понимая, что открутиться у них точно не получится, друзья решили пойти на ужин вместе, чтобы не создавать себе проблем с выбором пары и, к тому же, не подводить ситуацию близко к черте, после которой Рон с Гермионой могли опять поссориться. Сам Рон на праздник не был приглашён, от чего, впрочем, не особо страдал — его мысли в последние дни занимала практически только месть за смерть отца, которую ласковой заботой пыталась сгладить Лаванда. Она изменилась, сделалась как-то спокойней и задумчивей, теперь не вешалась на Рона при каждом удобном случае, а порой подходила к нему в коридоре или гостиной, брала за руку, что-то нежно шептала на ухо. В такие моменты Рон словно оттаивал, расслаблялся, ненадолго становился тем, кого Гарри хорошо знал — и он был искренне благодарен Браун за это. Даже Гермиона, кажется, хотя и не говорила это вслух, для себя признала, что Лаванда не так уж плоха, хотя по-прежнему противилась тому, чтобы их трио становилось квартетом.