Полуночные тени. часть 2 (СИ) - Кручко Алёна - Страница 19

       – Ты как? – спросил Анегард. – Может, есть хочешь?

       – Не хочу, – ответил Марти. – Но надо. Тащи.

       Думал, Лотар возмутится – не баронское дело самолично еду таскать. Но тот молча встал и вышел. Марти сел, оперся ладонями о край кровати, пережидая головокружение. Нет времени валяться, иначе как бы не пришлось прямо из постели в могилу перелечь.

       С Анегардом вместе вошел Рихар. Лотар одобрительно кивнул при виде сидящего Марти, пристроил поднос на стол:

       – Ешь. А ты рассказывай.

       – Ждут, – коротко сообщил рыжий. – В лица заглядывают, телеги обыскивают. На стенах стража усилена.

       Марти зло усмехнулся:

       – Сколько чести.

       – Скажи лучше, что делать? – спросил Анегард. – Ты, я думаю, не первый раз в такой ловушке?

       – Чего проще, взять и уйти внаглую, – хмыкнул Марти. Кивнул на рыжего: – С его-то талантами.

       – Рихара подставлять не дам, – отрезал Анегард.

       – Да почему ж подставлять, – нарочито широко улыбнувшись, протянул рыжий. Показалось, или и впрямь на мгновение звериные клыки блеснули? – Тут подумать надо, как лучше. Можно извернуться. Тем более, – улыбка стала еще шире, хотя это казалось решительно невозможным, – люди здесь пуганые. Всерьез пуганые, а не бабьими сказками.

       – Ты-то откуда знаешь? – насторожился Лотар.

       – Чую, – резко ответил мальчишка. – Страх – он о-очень даже хорошо чуется. Ты ешь, чего застыл. Раньше ночи всяко лучше не дергаться.

       Марти кивнул и понес ко рту ложку, не отрывая взгляда от мальчишки. Хорошо поговорили. Не ожидал королевский пес получить настолько прямой и ясный ответ на незаданный вопрос. Но что же, оно и к лучшему. Теперь все они – на одной стороне.

 Гонец дышал тяжело и хрипло. Он гнал коня от Азельдора без остановки, безжалостно, сменил в деревне на половине дороги и снова гнал. Он знал: владетельный барон Готфрид Герейн щедро награждает за рвение.

       – Иди, отдыхай, – сказал Герейн. –Улле, позаботься.

       Мадоржом коротко поклонился, ненавязчиво подхватил гонца под руку:

       – Идемте, я провожу вас.

       Герейн сорвал печать азельдорского архивариуса, развернул письмо. Срочная почта из столицы, наконец-то! На вид – невинное сообщение о ценах на осенней ярмарке, королевских прознатчиков, отслеживающих отправления срочной почты, такое не заинтересует: конечно же, купцам в Азельдоре нужно знать, какие товары выгодней везти в столицу. И, конечно же, на такое сообщение не жаль тратить деньги, отправляя его не гонцом, а через мага-архивариуса: выгаданное время окупит расходы. А заранее уговоренные фразы куда надежней самого хитрого шифра. Если верен тот, кто пишет…

       Должен быть верен. Этого человека Герейн держит за глотку дважды: страхом и выгодой. Потому и послал в столицу именно его. Но если верен, если все, что он пишет, правда… боги великие!

       Герейн зло скалился, читая. «Парча, бархат, сукно», – принцесса Вильгельма уличена в заговоре и бежала. «Оружие не принесет ожидаемой выгоды», – покушение на короля провалилось. «Урожай в западных областях не покроет всех надобностей», – Ульфар тоже бежал. Туда и дорога; хорошо бы свернул себе шею где-нибудь в пути. «Наливки пользуются спросом, ждите перекупщиков», – король проявил интерес к делам на юге. К его, Герейна, делам! «Ждите», значит… Хорошо же!

       Дорогая бумага захрустела, сминаясь. В огонь! «Ждите»… Не о щенке ли предупреждение? Скорей всего, так и есть. Но раз так, важно взять его живым, только живым! Расспросить. Что король знает, что подозревает, каким слухам верит? Одного ли послал? «Перекупщиков»… Нет, не одного! Всех захватить надо, иначе – крах всеем планам! Захватить всех, со щенком наконец-то расправиться, а прочих – привязать к себе не договором, так страхом. Показать все, на что он способен, чтобы не королевского гнева боялись, а его, Готфрида Герейна! Дыхание барона Герейна участилось, рот сам собой оскалился в хищной ухмылке. Проклятый щенок еще принесет ему пользу. Не просто тем, что наконец-то сдохнет, о нет! Сдыхать он будет долго, громко и кроваво, и обязательно на глазах у прочих, у тех, кого посмел притащить с собой.

       Нацеливаясь на чужую корону, нельзя забывать о защите собственного скромного достояния. Герейн и не забывал. Он был осторожен. Но теперь, когда столичные заговорщики разбиты, ищущий измену взгляд короля неизбежно обратится на провинции. Будь Герейн на добром счету, он затаился бы, переждал. Но король его лишь терпит. Терпит, благоволя щенку Игмарту, а значит, в любой день может отправить на плаху! Сейчас самое время избавляться от неугодных, заговор все спишет. Как тихо ни сиди, как ни изображай верноподданного, король верит не тебе, а тому, кто мечтает видеть тебя мертвым. Значит, нельзя больше ждать. Пришла пора действовать. Хотя бы ради самозащиты.

       – Наконец-то, – хрипло прошептал Герейн. – О Великая, наконец-то!

Похоже, еда придала королевскому псу не только сил, но и наглости. Доев, он поднялся на ноги, подошел, шатаясь, к окну. Стоя чуть сбоку, оглядел пустынный двор. Развернулся, привалившись к стене:

       – Не ночью. Отсюда надо быстро уматывать, пока не начали комнаты проверять.

       – Из города – только ночью, – отрезал Рихар.

       – Я тебе не про город. Отсюда уехать. Открыто, чтоб все видели. С хозяина спроса нет, пока награду за голову не объявили, а как шум поднимется – не сам выдаст, так слуги.

       Может, он и прав, подумал Анегард. Буркнул:

       – Ладно. Пойду Мано скажу.

       – Стой, – оклик королевского пса хлестнул неприкрытым приказом.

       – Что еще?

       – Со мной развяжись.

       – То есть?

       На лице Игмарта явственно отразилось «ну ты и олух».

       – С тобой был менестрель, в дороге пристал, попросил до Азельдора защиты. Кто такой, куда здесь делся, ты не знаешь и знать не хочешь. Понял?

       – Не понял, – резко ответил Анегард. – Но раз настаиваешь, сделаю. Тебе бегать не впервой.

       Королевский пес хрипло рассмеялся.

       – Лотар. Я на оскорбления не ведусь. Да, мне бегать не впервой, слушай и делай, как говорю. Прощаемся на глазах у всех, выезжаем ты в одну сторону, я в другую. Ты со своими спокойно едешь через ворота, я забиваюсь куда-нибудь и жду ночи.

       – Пойду, осмотрюсь, – Рихар высунулся в окно, оглядел двор. – Может, где поблизости найду для тебя нору.

       – За конюшней, – Игмарт добрел до кровати, сел, прикрыл глаза. – Сенник. Ворота с улицы.

       Похоже, несколько шагов по комнате вымотали его не хуже долгого боя. Помоги, Звериная матерь, да что он вообще может в таком полудохлом состоянии?!

       Рихар кивнул:

       – Гляну, что за сенник.

       «Где-то я ошибся, – думал Анегард. – Где-то мы с ним оба ошиблись. Я так и не спросил у него совета, все надеялся сам до приличного плана додуматься. А он что-то придумал и начал действовать без меня. А теперь… Что делать теперь, неясно вдвойне. Зато ясно, что Герейн – враг, и еще – что инициатива упущена. Плохо. Отвратительно». В голове, как наяву, прозвучал отцовский глуховатый голос: «Запомни, сын, в бою многое решает храбрость, но сражение – больше, чем бой, и самая отчаянная доблесть не спасет того, кто по глупости, растерянности или из страха отдаст врагу инициативу».

       Что же делать?

       – Что застыл? – ворвался в мысли сиплый голос королевского пса. – Командуй иди, чем скорей свалим, тем лучше.

       – Послушай, мне это не нравится. – Наконец Анегард вычленил и облек в слова главное, что его беспокоило. – Я не привык бросать своих в опасности. Да еще и раненых.

       Игмарт криво ухмыльнулся. Анегарду почудилось, сейчас скажет: «Какой я вам к бесам свой». Но сказал королевский пес совсем другое: