Мистер Дориан Грей (СИ) - Янис Каролина - Страница 23

— Да он схудал, — констатировал Кристиан Криг, встав, обнимая меня своими металлическими руками. Я показал свою силу. — Бл… — шикнул он, сдержавшись, — Ладно, ладно, это не мешает быть тебе таким большим и сильным самцом, — улыбнулся он.

— Джон! — я обнял его.

— Ба! Как ты, чёрт? Мы ждали приглашения в гости, целую, чтоб тебя, неделю, а ты оказывается на диете сидел ко дню рождению?

— Ну, можно и так сказать, — улыбнулся я, садясь с ними за стол. Марсель плюхнулся в кресло напротив.

— Да девушка у него появилась, — вдруг сказал он будничным тоном.

— Что? — шикнул я, еле слышно.

— Что? — спросили братья намного громче, каждый по очереди.

— Он шутит, — нервно усмехнувшись, сказал я.

— Да вот ни хрена! Он просто не догадывается, что я сегодня его решил разоблачить и пригласил её сюда.

— Так значит, мы будем в компании дамы? — улыбнулся Стефан.

— Нет, это значит, что Дориан будет в компании дамы. Давайте-ка выпьем, — Марсель разлил всем по текиле. Когда он склонился к моей рюмке, я потянул его за рукав и, глядя прямо в глаза, спросил:

— Что за игру ты затеял?

— Я устраиваю твою личную жизнь, брат, ничего лишнего, — пожал он плечами, — Давайте выпьем за то, — громче произнёс Марсель, обращаясь ко всем, — Чтобы у Дориана и его милашки всё было хорошо!

— А она точно милашка? — пьяно улыбнувшись, спросил Кристиан у Марселя.

— Сто процентов, — кивнул он им.

— Пусть Дори ответит! — запротестовал Джон, — Марсель говорит о ней так много, будто она его девушка.

— Я вот тоже думаю, что Марселю надо выпить и осадить уже эту тему, — прошипел я и опустошил рюмку.

— Они поссорились, — улыбнулся мой брат, потом махнул рукой, — Но она скоро придёт и он извиниться, — сверкнул он глазами. Я сжал челюсти, занюхав текилу лимоном, от запаха которого уже сводило дёсны. Парни выпили, начали оживлённо что-то обсуждать, а у меня внутри будто включился таймер, считающий минуты до той секунды, до времени её прихода.

Но её не было. Уже час. Я пил, очень много пил, не пропускал ни одну рюмку, но не пьянел, и не мог не контролировать время. Полтора. Я спросил у Марселя, склонившись к его лицу: «где она?» Он пьяно пожал плечами. И в эту секунду я понял, что она не придёт. Но, Господи, хоть бы с ней ничего не случилось… Какая жуткая неизвестность. Почему жуткая? Потому что я переживаю за неё… А зачем? Какого хрена я переживаю за неё? Выпив уже в десятый или в пятнадцатый раз, я, со злостью хлопнув дверью, вышел из душной комнаты, отделённой от всего клубного пространства и спустился вниз, к бару. Я осмотрел танцпол, на котором клубилась толпа, а затем заказал себе виски с колой. Растягивая тёмную жидкость, я сканировал глазами помещение, что заполнялось с каждой минутой. Я всматривался в лица, в проходящих мимо девушек, желая увидеть только её лицо, её глаза, её одну…

— Почему ты убежал? — я услышал перекрикивающий музыку голос Марселя мне на ухо.

— Скажи, ты ведь обманул меня? Чтобы я сюда поехал? Ты ничего не говорил Лили, верно?

— За кого ты меня принимаешь? — вскипел Марсель, — Она здесь! Забыла дома паспорт, её не пускали. Я провёл её, уже угостил шампанским, сказал, что пойду тебя искать.

— Где она? — я почувствовал, что сердце во мне бешено забилось, а дурман стал заполнять голову.

— Вон, танцует, — указал Марсель головой на танцпол, заставив меня обернуться.

Исследуя его глазами ни один раз по кругу, я всё же увидел знакомый силуэт, и, приподнявшись с барного стула, подошёл на возвышенность, где стояла аппаратура ди-джея. Отсюда открывался лучший вид на танцпол, а, следовательно: на её фигуру, плавно и уверено, сексуально двигающуюся в самом центре. Я смотрел на неё, я упивался ею. Распущенные волосы, слегка завитые на кончиках, ежесекундно поднимались в воздух от страстности её движений. Эта музыка… как она её чувствует. Руки тянутся вверх, а я смотрю на её коротенькое платье, пытаясь понять в бликах клубных ламп, какого оно цвета.

Я смотрю на неё, на неё одну, такую красивую, хрупкую на этом танцполе и безмерно живую, настоящую… Чёрт знает, сколько времени я провожу за тем, что просто стою, как вкопанный и разглядываю её, очаровательную и прекрасную, уверенную и естественную.

Её глаза. Глаза, устремлённые в мои, сверкали, отражая блики разноцветного свечения. Она смотрит на меня. Сглатывает. Теперь я вижу, что миниатюрная сумочка на тонкой цепочке висит через её плечо, её платье выше колена, сантиметров на двадцать пять — тридцать. Оно… зелёное. Нет, изумрудное. Бархатное. Я терпеть не мог все оттенки зелёного цвета, но с этого момента изумрудный стал моим любимым. Смотря мне в глаза, она собрала в ладони волосы со своих плеч и перекинула за спину. Её тонкая шея, на которую я любовался сегодня в академии. Шея, за которую хватался этот безмозглый утырок в театре. Шея, которая проклятье и красота одновременно.

Я кивнул головой в левую сторону, по направлению к застеклённому балкону-мансарде. Там, на диванах и креслах, в полумраке сидят курящие девушки и мужчины. Или те, кто устал от музыки, алкоголя, спёртого воздуха, смешанного смрадом алкоголя и ароматами духов. И те, кому хочется остаться наедине хоть какое-то время.

Сев на подлокотник кресла, стоящего напротив стекла, за коим расстилался ночной, манящий своими огнями Сиэтл, я смотрел на выход из зала, который недавно покинул. Лили вошла в просторную мансарду спустя несколько секунд, медленно подошла ко мне на расстояние вытянутой руки и заглянула в глаза.

— Ты опоздала, — чуть с укоризной произнёс я, ощутив, что хмелею, — Так странно… Я не чувствовал себя таким пьяным до твоего прихода.

— Ты изменился с нашей последней встречи, — прошептала она.

— Правда?

— Да. Стал выглядеть несколько… старше.

— Сегодня мне двадцать шесть, — печально улыбнулся я. — А вообще, я просто осунулся за… прошедшие дни, — я сглотнул, — Почему ты опоздала?

— Я опаздываю даже на репетиции в театре. Потому что опаздываю всегда и ко всем… Как бы ни старалась, ни спешила. В этом есть своя доля самолюбия. Когда ты опаздываешь, ты как бы снова уверяешься в том, что тебя ждут. В том, что нужна и незаменима, — она смущённо улыбнулась на мой взгляд.

— А для меня опоздание звучит, как: «Вы мне ни капли не нравитесь, мистер Грей. Я не хочу видеть вас. Не хочу идти к вам».

Она сглотнула, продолжая нервно тереть свою чёртову ключицу. Изумрудный бархат на её бледной коже, как бы просил, чтобы посмотрели, как он соскользнёт с её тела вниз по ногам, разольётся нежностью у стоп и оставит её обнажённой. Тонкие бретельки исключали возможность бюстгальтера под платьем, заставляя меня представлять, мечтать, фантазировать…

— Я опоздала из-за репетиции. В академии. Скоро экзамен, — выдохнув, произнесла она, — Однако я имела полное право не хотеть идти, ибо вы, мистер Грей…

— Что я? — я пристально смотрел в её глаза.

— Вели себя со мной сегодня днём отвратительно. Будто вы забыли меня, будто видите впервые. Это меня не задело, но, — она выдохнула, вытянув шею и глядя в мои глаза, — Это было оскорбительно.

— На этом все претензии?

— Да, — в её глазах читалось: «говнюк».

Она сделала попытку уйти: двигаясь уверенными шагами, вскоре достигла дверей, но… Тут же, порывом свободного ветра, развернулась обратно, подошла впритык ко мне и посмотрела прямо в глаза.

— С днём рождения, Дориан, — шепнула она, — Я пришла сказать, прежде всего, это. И так, как я… Не успела купить подарок, то… Позволь мне узнать, что нужно человеку, у которого есть всё, кроме желания быть открытым? — она изогнула бровь.