Мистер Дориан Грей (СИ) - Янис Каролина - Страница 16

Я посылал ей цветы, без всякой записки, после каждого спектакля. Для того, чтобы у неё не было ни малейших подозрений о постоянном поклоннике, по крайней мере, в моём лице, я просил принести то пионы, то тюльпаны, то розы, то хризантемы… Лишь одно оставалось неизменным — размер букета. Я хотел, чтобы её гримёрная утопала в аромате, который я успел вдохнуть.

— Мистер Грей, — раздался стук в дверь, а следом голос моей секретарши Оливии, что тут же сделала пару шагов в кабинет, и с улыбкой остановилась. Я часто моргал, пытаясь прогнать воспоминания, возвращая себя в реальность, — К вам пришёл мистер Кристиан Грей, — она отошла от двери, пропуская его.

— Что? — я даже рассмеялся от неожиданности. — Дед, ты бы сказал, я бы сам к тебе приехал! — я подошёл к нему навстречу, пожимая руку и помогая снять светлый демисезонный плащ.

— Нет, правильно, Дори, дедушка сам ходить может, сам и приедет! Что мне утруждать тебя, такого занятого и важного, хе-хе?

— Да ладно тебе, садись, — улыбнулся я.

Седовласый тигр, не иначе, как мистер «Я уведу твою бабулю», галантно уместился на диван. Секретарша, забрав плащ мистера Грея, с улыбкой стояла и смотрела на нас, по всей видимости, ожидая очередных поручений и, безусловно, любуясь на основателя империи, в которой она работает.

— Оливия, принесите нам кофе, — попросил я, садясь рядом.

— Ливи, крошка, принеси дедушке Дориану и красавцу Кристиану по стопке коньяку, — начал смущать он секретаршу, — С такими ногами бегать по мелочам негоже…

— Ох, что вы, мистер Грей, — вспыхнула девушка, — Я могу исполнить поручение? — спросила она, потупив взор в мои глаза.

— Надеюсь, что да, — улыбнулся я, — Но мне, всё же, кофе.

Девушка кивнула и унеслась из кабинета, как можно круче виляя бёдрами. Я закатил глаза, пока дед любовался её прелестями. Пару раз кашлянув, я отвлёк его от созерцания миссис Кларк, жены, между прочим, моей правой руки в компании и улыбнулся деду, который, прищурившись, смотрел на меня.

— Я ведь всё могу рассказать Анастейше, — поиграл бровями я.

— Рассказывай, если совсем балбес.

— Дед! — я рассмеялся.

— Лучше расскажи мне, милый друг, почему я всё узнаю последним?

— Ты о чём?

— Да о том, с кем связалась Софина, твоя кровная сестра! — он снял оптические очки с глаз и бросил на журнальный стол. Кристиан казался взбешённым, хотя только пару минут назад его можно было назвать одним коротким словом — «весельчак». Моргая, я пытался проанализировать, что из самых свежих новостей от мамы я знаю о Софине:

— Мне… неизвестно, с кем она сейчас завязала дружбу, но то, что она рассталась с Патриком Мэлфи, гандболистом, я знаю точно… Она сама сказала мне за недавним ужином, что их отношениям пришёл конец ещё в феврале.

— Это я и без тебя знаю, — махнул он рукой.

— Мне кажется, дед, ты узнаёшь новости первым, а не последним, — ухмыльнулся я, — Ну, и с кем связалась наша журналистка?

— Софи головку снесло, друг, — покачал он головой, — Я ещё не знаю, должен ли рассказывать об этом Теодору.

— В чём дело? — напрягся я.

— Птичка одна мне чирикнула, что в Италии, будучи там независимым репортёром на модном показе, который состоялся именно в феврале этого года, она познакомилась с Микеле Арбалем.

— Его имя ничего мне не говорит, — нахмурился я, подумав с секунду.

— Именно, — кивнул дед, — Потому что Микеле Арбаль известен под именем Колина Рональдса, Джейми Бествуда, Арнольда Шлицера и Гюнтера Маларки.

— Зачем ему столько имён? — я непонимающе покачал головой.

— Затем, что он крупный бандит, мой друг. Твоей сестричке захотелось поиграть с судьбой. Опозорить моё имя, имя твоего отца и прежде всего — твоё!

— Да нет же, это невозможно, — покачал головой я.

— Ещё как возможно, как доказывают факты. Если ты не вставишь ей мозги, я завтра же начну делать их своему любезному сыночку. А всё это их демагогия с вашей матерью, ети её мать! Дети, чёрт возьми, должны знать, где их место. Я буду искать вам с Марселем жён, решено.

— Что? — чуть не поперхнулся я воздухом, смеясь.

— А-то! Найдёте себе каких-нибудь бандиток, фриков, или актрис, не дай бог.

— Почему? — что-то внутри меня замерло на секунду.

— Потому что актрисы — это и фрики, и бандитки, и что похуже. Прежде чем залезть в кадр или на сцену, ты знаешь, через какое количество… к-хм, испытаний, им надо пройти, а? Знаешь?

— Не все же, — неопределённо сорвалось с моих губ.

— Я тебя умоляю! — всплеснул руками Кристиан, словно не желая меня слушать и вовсе. Он уже хотел было продолжить, но в кабинет вошла Оливия и поставила бутылку коньяка, рюмки, кофе и лимон. — Спасибо, моя радость, — он поцеловал ей руку, пожал и вложил в неё, по всей видимости, деньги.

— Нет, что вы, мистер Грей…

— Бери, бери и иди. Кто-то же должен заботиться о помаде для тебя?

Смеясь и краснея, Оливия убежала в приёмную, неслышно, но плотно прикрыв за собой дверь. Дед налил нам по стопке коньяка, хотя я пытался прикрыть рукой рюмку. Он так взглянул на меня, что мне показалось, он прожжёт во мне дыру. Если какая-то «птичка», чирикающая ему о Софи, то наверняка есть ещё одна тварь, чирикающая ему обо мне. Или нет? Сомнения, их слишком много. Мы опрокинули по рюмки коньяка. Я даже не почувствовал горечи. Медленно, в мои мысли стало закрадываться догадка за догадкой… Бредли Ривз, тот придурок, так жадно смотрящий на неё, этот режиссёр?.. Не могла ли она, чтобы он взял её на эту роль, заняться с ним… Я поёжился от этой мысли, к горлу подкатило. Я тяжело сглотнул. За двадцать четыре дня моего сумасшествия, непрекращающихся походов в театр, бессонницы, ночей, заполненных сладким бредом о ней, я впервые ощутил, что кровь моя не бурлит, а леденеет. Нет, вру. Это чувство морозящего вены ужаса уже не раз накрывало меня, но это было только тогда, когда я видел смерть героини Лили, раз за разом, одну за другой. Теперь же, этот лёд был каким-то отвращающим и горячим. Мне захотелось порвать все двенадцать портретов, которые я успел написать за эти дни: акрилом, акварелью, гуашью, углём, тушью, карандашом… Каждый раз, просыпаясь ночью, гоня от себя нелепые кошмары и видения, я умывался, подходил к мольберту и рисовал её. Мне нужно было увидеть в ту же минуту лицо некого повторения Одри Хепберн, даже нет… лицо Лили Дэрлисон прекраснее.

Мы молча опрокинули уже третью рюмку. Дед молчал, то жевал лимон, то глядел в окно. Поймав мой взгляд, он, словно, читая мои мысли, произнёс:

— Знаю я, про твою актриску, — вздохнув, он откинулся спиной на диван; кровь внутри меня похолодела, — В таких передрягах она перебывала, с такими людьми «пере» и «пере»…

— Хватит, — резко прервал я, — Ей от силы лет двадцать — двадцать два.

— Что? — изумлённо выгнул брови Кристиан, — Джессике Нильсон?

«Чёрт подери!»

— А, ты о ней, — выдохнул я, смотря на рюмку.

— А что, у тебя уже моложе? — вдруг расстроенно произнёс Кристиан. — Почему же я всё узнаю последним?

— От кого?

— От тебя, от кого ж ещё?

— Нет, дед, я серьёзно.

— И я серьёзно! Сейчас ты сам мне сказал об этом.

— А обычно, кто тебе сообщает? Я хочу дать ему денег, что бы за мной он слежку не вёл, — Кристиан расхохотался на мой деловой тон.

— Ох, Дори! Ты что, моя внучка? Я нанял людей следить только за девочками, ибо женский мозг устройство, которое зачастую может дать сбой.

— Тогда откуда ты узнал о Джессике?

— Я стал невольным свидетелем разговора Марселя с тобой, по мобильнику, — широко улыбнулся он.

— Вот как, — кивнул я.