Против князя Владимира. Книга первая. За Новгород (СИ) - Ли В. Б. - Страница 8

Глава 3

Варяжко укладывал свои вещи в котомку под сочувственные взгляды отроков, собравшихся в посадской гриднице, когда вбежал посыльный пасынок и сходу зачастил: — Варяжко, князь тебе зовет, прямо сейчас!

Кивнув тому, спешно надел форменный кафтан и шапку, затянул пояс, отправился скорым шагом обратно в палату, но уже без конвоя. Застал Ярополка одного, тот позвал остановившегося у входа отрока ближе и задал вопрос, когда тот подошел: — Куда направишься, Варяжко, и чем собираешься заняться?

Изгой сам ломал голову о том, обдумывая разные варианты, сейчас же ответил: — Не решил еще, княже.

— Слушай тогда, Варяжко. Поедешь в Новгород и обратишься к наместнику, боярину Истиславу — вот тебе грамота к нему.

Подождав, пока отрок спрятал свиток в поясной сумке, продолжил: — Будешь у него в помощниках и советчиках, хотя и не на службе — о том я прописал в грамоте. Жалование от него же получишь. На первое время возьми у меня — с этими словами Ярополк подвинул ближе к отроку лежащий на столе кожаный мешочек.

Закончил прием словами: — Служи мне по-прежнему верно, Варяжко. А там со временем приму обратно в дружину — за важные заслуги, которых, уверен, ты несомненно добьешься.

Уже уходя, в порыве искренней благодарности отрок произнес: — Княже, разреши молвить слово, — после согласного кивка того продолжил: — Берегись, княже, своего брата, Владимира. Придет он скоро на Русь с варягами, начнет против тебя войну. И не верь его словам ласковым — обманет и погубит.

Поклонившись застывшему от недоумения Ярополку, покинул хоромы. Наскоро собрал вещи, а затем, попрощавшись с Велесом, оседлал дареного ему гнедого по кличке Таран и выехал с посадского двора, провожаемый верными друзьями. Дорога к Новгороду предстояла не очень долгой — сначала до Смоленска, потом по Двине и Ловати к озеру Ильмень, а там по Волхову рукой подать до северного города. Большей частью проходила по известному еще со времен Вещего Олега торговому пути из варяг в греки — от Балтийского или, как сейчас его называли — Варяжского, до Черного — Русского моря. По нему зимой шли обозы до самого Новгорода, к одному из них собирался пристать Варяжко, направившись в Дубровно, крупное поселение на берегу Днепра.

Торговый путь из варяг в греки

Конь шел легко, вроде как не чувствуя вес наездника с поклажей. Правда, бывший отрок особо не погонял его, так и ехал не быстрой рысью, каждый час останавливаясь на короткий отдых. К вечеру, еще засветло, добрался до излучины реки напротив поселка, переправился по льду на правый берег. Остановился в корчме на торговой площади, за отдельную плату снял угол в жилой комнате — одной на всех гостей. Для гнедого укрытого места не нашлось — корчмарь не озаботился конюшней. Варяжко сам расседлал коня, накрыл теплой шерстяной попоной, насыпал еще в торбу овса, так и оставил на привязи у входа. За ночь вставал несколько раз, сменил промокнувшую попону, да и приглядывал, чтобы не украли ценного скакуна.

Обоз в нужную сторону пришел только на третьи сутки. Варяжко уже подумывал отправиться одному в дорогу, но все же остерегся — лихих людей по тракту хватало, а одиночный путник для них, пусть и конный, вовсе подарок. Эти дни вынужденного простоя старался не маяться бездельем. Часами тренировался с оружием — его, как и доспехи, оставили отроку, возился с конем, выезжал с ним на прогон, чтобы не застаивался. Еще пару раз с местными мальчишками ходил на подледный лов — поймал на уду с железной блесной пару окуней и плотву, а после раздал ребятишкам. На второй день едва не сцепился с купцом, идущим с обозом в Киев. Тому приглянулся гнедой, а когда узнал — кто хозяин, то предложил безусому юнцу продать Тарана за сущую безделицу — полгривны, по цене замухрышной тягловой лошади.

На отказ юноши стал поднимать цену, дошел до гривны, а когда Варяжко заявил, что не продаст и за три — стоимости лучших коней из княжеской конюшни, купец взъярился. Натравил своих холопов, после же того, как отрок раскидал их по двору, обнажил меч. Хорошо еще, что вмешались люди местного посадника, разняли противников и увели обоих к своему начальству. На допросе Варяжко объявил, что едет по наказу Великого князя к новгородскому наместнику, показал еще грамоту, и что конь, на который покушался торгаш, ему подарен самим Ярополком Святославичем. От него отстали, а на буяна наложили неустойку в гривну за нападение на княжеского посланника. Тем и закончилось, купец присмирел, старательно обходил стороной отрока до самого отъезда своего обоза.

Когда же пришел санный обоз в нужную сторону, то Варяжко сказал его старшему — дородному купцу из Новгорода, то же, что и посаднику — едет с посланием князя к наместнику. Тому пришлось согласиться взять отрока с собой, даже отказался от предложенной платы. Выехали ранним утром следующего дня, по пологому спуску сошли на лед и уже по руслу реки неспешно направились к Гнездово — важному торговому центру на кривичской земле под Смоленском. Обоз в полсотни саней — дровней с приподнятыми бортами, розвальней и возков, — растянулся почти на километр. Впереди и по бокам шла охрана из двух десятков дюжих мужей, вооруженных мечами, боевыми топорами и сулицей, в большей части пеших, на передних санях сидели еще два стрелка с луками.

Варяжко пристроился на последних санях-розвальнях, привязав Тарана за повод к ним. Возница — еще нестарый мужичок в овчинном кожухе и подбитой таким же мехом шапке, — попался разговорчивый. Похоже, даже обрадовался, что будет не один, так всю дорогу не умолкал, поощряемый вниманием слушателя и его вопросами. От него отрок многое узнал о новгородских порядках, жизни простых людей, их утехах и обидах. Наслушался о прежнем князе, Владимире, нынешнем наместнике, идущих по городу слухах о скорой смуте, междоусобице братьев. Новгородчанин лишний раз подтвердил его предположение, что местный народ на стороне беглого князя, а власть Ярополка принимает до поры до времени — пока не вернется с чужбины его брат.

Остановились на дневной привал тут же, на льду, пообедали взятыми с собой припасами. После часового отдыха направились дальше и почти сразу, за очередным поворотом реки, попали в засаду. В морозной тишине, нарушаемой скрипом снега под полозьями, раздался громкий свист. Пока мужи в обозе недоуменно переглядывались, на лед с изрезанного оврагами берега посыпалась толпа обросших людей, вооруженных разношерстным оружием — от острог и топоров до копий. Пока охрана спохватилась и вышла навстречу, тати вплотную приблизились к ней и напали по двое на одного. Варяжко в эти секунды перед боем только успел соскочить с саней и снять с Тарана притороченные меч и щит, как на него набежал дюжий мужик с занесенным над головой топором.

Не стал принимать на шит удар, шагом в сторону пропустил топор и провалившегося вперед грабителя, а потом коротким уколом меча поразил тому бок. Тут же развернулся к следующему нападающему, попытавшемуся достать его копьем. Оно застряло в деревянном щите, Варяжко резким рывком вырвал оружие из рук врага, а затем в стремительном выпаде достал клинком в грудь. Хотя он, вернее, прежний Мезенцев, впервые применил меч для убийства себе ближнего, никакой растерянности или сомнения не испытывал. В голове сохранялась полная ясность, четко видел складывающуюся вокруг ситуацию. Одного взгляда и мгновения хватило понять, где нужна его помощь и что ему нужно предпринять. Щит пришлось оставить — вытаскивать из него глубоко вонзившееся копье времени не оставалось.

Бросился к ближайшему воину, с трудом отбивавшемуся мечом от двоих татей — они в сноровке оружием явно превосходили противников отрока. Стелющимся бегом подскочил к одному из них, без всякого зазрения воткнул тому меч в спину. Пока же с оставшимся противником охранник справлялся сам, бросился дальше к следующему. Так, за спиной напавших, добрался до их вожака, стоявшим позади других и выкрикивавшим команды. Бой с тем выдался трудным — видно, что мастер из него хоть куда, он орудовал своим топором изрядно. Варяжко даже обманулся на ложный замах по ногам, в последний момент успел среагировать на изменившийся удар, но все же не сумел полностью отвести — почувствовал режущую боль в предплечье. Отчаянным выпадом достал таки увертливого противника, его меч пробил кольчугу и вонзился в подбрюшье. А потом от наступившей слабости упал рядом с поверженным врагом и ушел в забытье.