Каперский патент (ЛП) - О'Брайан Патрик - Страница 11

Джек опустил весла и закончил круг вокруг корабля, оценивая дифферент. Рассудок согласился со словами Стивена, но в глубине души едва заметное сияние рассеивало глубочайшее несчастье.

Пока они гребли к фрегату, Джек произнес:

— Рад, что ты снова повидал Дюамеля. Он мне понравился.

— Хороший был человек. Вернуть бриллиант, когда он рвал все связи со своей страной, уезжал в Канаду — вот потрясающий пример великодушия. Я о нем сожалею.

— Он же не умер, бедняга?

— Я бы не упомянул его имени, если бы он все еще оставался в живых. Нет. Хинидж Дандас по моему поручительству собирался отвезти его в Америку, где он хотел поселиться на берегу ручья с форелью в Квебеке. Все свое значительное состояние он обменял на золото и зашил в пояс. На борт корабля он поднимался в Спитхеде при сильном волнении и, как и я временами, провалился между шлюпкой и бортом. Собственный капитал потопил его без шансов на спасение.

— Искренне жаль, — ответил Джек и стал грести сильнее. Он задумался, стоит ли говорить о Диане и ее бриллианте — бесчеловечно не делать этого — но решил, что вопрос слишком деликатный. Он может с легкостью привестись под ветер, может причинить боль. Пока Стивен не упомянет ее, лучше молчать.

Когда они поднялись на борт, Обри приказал спустить еще мишени. Настала очередь вахты левого борта встать к орудиям — несколько более достойный результат, сопровождаемый беглым огнем критики, советов и даже похвал с квартердека, а потом «Сюрприз» разразился двумя бортовыми залпами с близкой дистанции.

В этих сокрушительных залпах орудия стреляли последовательно от носа к корме — слишком старые шпангоуты не выдержали бы отдачу всех орудий, так что одновременную стрельбу лучше оставить на крайний случай. Частные военные корабли сами обеспечивали себя порохом, очень дорогим веществом, так что в большинстве случаев бортовые залпы (сокрушительные или нет) встречались крайне редко. Матросы восприняли их как празднование в честь триумфа над «Вайпером». И праздник завершился тем, что капитан и старший канонир выстрелили из носовых погонных орудий — двух длинноствольных бронзовых девятифунтовок с очень ровными стволами, потрясающе аккуратных и дальнобойных пушек, личной собственности Джека Обри.

Они выстрелили по плавающим на поверхности обломкам мишеней, уже разбитым бортовыми залпами, и хотя не слишком-то удачно, но вызвали бурю ликования. Когда Джек вернулся на корму, вытирая следы пороха с лица, Мартин поделился со Стивеном: «Капитан стал больше похож на себя, вам не кажется? Вчера вечером его вид меня ошеломил».

Крайняя степень несчастья покинула Обри, но в его душе все еще оставалось очень много места для беспокойства и тревоги. Помимо навязчивых размышлений о домашних и юридических сложностях (еще год назад неунывающий, жизнерадостный Джек от них бы избавился), он осознал сложность, практически невозможность снова собрать такую же качественную команду корабля, как в прошлом. Он не понимал раньше, как сильно годы командной работы и постоянных тренировок на одном и том же орудии с теми самыми же партнерами возвысили старых «сюрпризовцев» над обыденным уровнем.

Моряки-приватиры, сильные и полные усердия, могли выкатывать орудия в имитации стрельбы (обычное упражнение, поскольку порох очень дорог) с великой силой и усердием. Но потребуются месяцы или даже годы, чтобы они достигли того совершенства в выборе момента, координации и усилий и экономии сил, которое делало штатных «сюрпризовцев» такими опасными для врагов.

Пока же можно или восстановить прежние орудийные расчеты, или поменять стратегию. Вместо того, чтобы ослабить оппонента с расстояния и возможно даже сбить топ-мачту, а потом зайти с носа или кормы, дать сокрушительный продольный залп и при необходимости взять на абордаж, можно последовать совету Нельсона «идите прямо на них».

Но совет этот родился в начале последней войны, когда французское и испанское мореходное умение и артиллерийская подготовка заметно уступали английским. Сейчас же корабль, заходящий с наветренной стороны по ровному морю, будет уязвим и не способен ответить на вражеские бортовые залпы двадцать-тридцать минут. К этому времени корабль могут так изуродовать, что он сам спустит флаг — попался, который кусался.

Но, с другой стороны, свои навыки Джек выработал, командуя кораблями его величества. Хорошо, конечно, захватить вражеского купца или приватира, но главная их цель — захватывать, сжигать, топить или уничтожать военные корабли противника. Теперь — другое дело. Главной добычей должны стать купцы или приватиры, желательно неповрежденные, здесь нужен другой подход.

Конечно, конечно и трижды конечно он с удовольствием вступит в бой с противником равной силы из рядов французского или американского флота — жесткая битва без намека на прибыль. Для списанного приватира захватить вражеский фрегат — слава во плоти.

Но к несчастью «Сюрприз», пусть быстрый и способный идти круто к ветру, принадлежал ушедшей эпохе в плане охоты за славой. В королевском флоте оставалось только пять двадцативосьмипушечных фрегатов, из них четыре стояли на хранении без дела. Водоизмещение современных фрегатов превышало тысячу тонн, они несли тридцать восемь восемнадцатифунтовок и карронады. «Сюрприз» мог с тем же успехом атаковать линейный корабль.

Водоизмещение «Сюрприза» меньше шестисот тонн, вооружен он двенадцатифунтовками (и если бы кницы специально не усилили, то лучше бы чувствовал себя с девятифунтовыми пушками). Даже с полным экипажем ему пришлось бы противопоставить меньше двухсот человек крупным американцам с экипажем более чем в четыреста. И все же «Сюрприз» числился фрегатом. Захватом формально уступающего приза — тяжелого корвета или любого шлюпа, трех- или двухмачтового — славы не заслужить.

«Может, лучше вернуться к карронадам?» — подумал Джек. Одно время «Сюрприз», за исключением погонных орудий, нес только карронады — кургузые толстые штуки, больше похожие на мортиры, чем на пушки. Легкие орудия — тридцатидвухфунтовая карронада весит всего лишь семнадцать английских центнеров, а двенадцатифунтовая длинноствольная пушка — тридцать четыре, и они просты в обращении.

Вес залпа с ними доходил до четырехсот пятидесяти шести фунтов. Конечно, эти четыреста пятьдесят шесть фунтов летели недалеко и неточно — карронады все-таки оружие ближнего боя. Но самое главное — не требовалось особых навыков для стрельбы. И хотя массивные ядра просто сокрушали цель и могли искалечить или потопить приз, но заряды картечи рвали вражеский такелаж и очень эффективно очищали открытые палубы от противников, особенно если они скапливались для абордажа.

Приняв, что в одном заряде четыре сотни пуль, бортовым залпом в четырнадцать карронад их выстреливалось больше четырех тысяч. Четыре-пять тысяч железных шариков, ревущих над палубой со скоростью тысяча шестьсот семьдесят четыре фута в секунду обескураживают, даже если выстрелили ими неопытные матросы... Возможно, это верное решение, хотя и отбрасывающее в сторону все тонкости боя один на один — высокого морского искусства маневрирования ради выгодной позиции, прицельного огня самыми точными орудиями с очень большой дистанции, повышения скорости стрельбы по мере сокращения дистанции до тех пор, пока противники не сойдутся борт к борту в пароксизме битвы, беспрестанном грохоте в клубах дыма.

«Но это все относится к совершенно другому миру, — поразмыслив, решил Джек, — и вряд ли мне повезет когда-нибудь снова оказаться в нем. Хотя надо посоветоваться со Стивеном».

Будучи капитаном корабля его величества, Джек Обри никогда не советовался ни с кем по подобным вопросам. В плане стратегии, тактики и правильных действий он принимал решения молча — не исходя из какой-нибудь теории, но потому что ему казалось очевидным: капитан должен командовать, а не спрашивать совета или председательствовать в комитете.

Он знал капитанов и адмиралов, созывавших военные советы. За этим обычно следовало осмотрительное отступление или в лучше случае просто бездействие. Но сейчас — другое дело. Он командовал кораблем не его величества, а доктора Мэтьюрина.