Сыщик Брок. Дилогия (СИ ) - Буторин Андрей Русланович - Страница 25

Но этому увлекательному занятию помешал мальчишеский, дрожавший обидой голос:

– Дядя Брок, тетя Саша, что вы делаете?!

– Мы собираем грибы! – радостно возвестила девушка. – Погляди, сколько их!

– Присоединяйся, – великодушно предложил сыщик. – Кстати, где твоя корзина?

И тут он вспомнил всё. Ему вновь стало стыдно. Брок даже покраснел и почувствовал это. «Становлюсь сентиментальным!» – с досадой отметил он и решительно разогнул спину.

– Прошу прощения. – Брок коротко мотнул головой, попытался щелкнуть каблуками, но лесной мох не позволил это сделать. – Увлеклись. – Он бросил полный осуждения взгляд на удивленную дочь, которая стояла на коленях возле живописного грибного семейства. – Забыли о деле, о долге, о чести!..

Сашенька ойкнула и живо поднялась с колен.

– Прости, Костичек, – пробормотала она и, следуя примеру отца, залилась ярким румянцем. – Веди нас скорее к твоему папе!.. Ну, то есть, туда, где он… потерялся…

– Растворился, – угрюмо поправил Костя.

– Веди! – снова мотнул головой сыщик, не без сожаления поглядывая на ехидно торчавшие отовсюду шляпки грибов. И, словно в отместку им, добавил: – А грибы соберем на обратном пути.

До места, где «растворился» папа Кости, идти оказалось недолго. Веселый березняк, разбавленный горделивыми соснами, быстро закончился, Сорокина горка – невысокий, почти полностью лысый холм – предстала перед путниками во всей красе. Подступы к ее подножию были и впрямь завалены сухими деревьями, многие из которых щеперились вывороченными корнями. Складывалось впечатление, что кто-то очень давно обвел непривлекательный холм по кругу огромной могучей лапой. Всем троим стало неуютно.

– Вот, вот это место! – ткнул вперед пальцем Костя. И побежал туда, куда только что показывал. Брок и Саша ринулись следом. Но догнать мальчика не успели. Добежав до первого поваленного дерева, которое распростерло сухие скрюченные сучья, будто призывая небо к ответу за свое вынужденное падение, Костя стал перелезать через выбеленный временем толстый ствол, как вдруг беззвучная вспышка неестественно синего пламени накрыла мальчишескую фигурку и мгновенно слизнула ее, словно комара лягушка.

Брок прыгнул на дочку, свалил ее на землю и вдавил в мох собственным телом.

– Вяу!.. – успела пискнуть Саша, пока влажный мох не забил ее ротик.

– Тщ-щ-щ! – прошипел зачем-то сыщик.

Вскоре Сашенька начала дергаться. Ее ладошка судорожно зашлепала по земле.

«Сдается», – подумал Брок и осторожно сполз с дочери. Та сразу вскочила и принялась плеваться.

– Тьфу, папа, ты и тьфурак! Я ж тьфуть не затьфухнулась!..

– Я тебя спасал, а ты ругаешься, – обиделся сыщик.

Девушка наконец-то проплевалась и заговорила внятно:

– Спас? От чего, собственно? Ты бы лучше парня спасал!

– Ему уже было не помочь, – траурным голосом сказал Брок. – А ты еще была живой.

– Да я и сейчас не мертвая вообще-то, – заметила Сашенька. – И с чего ты взял, что Косте уже не помочь?

– А кому уже помогать? – простер сыщик руку к лежащему дереву, до которого было пять-шесть шагов.

– Надо хотя бы осмотреть место происшествия, – сказала Саша и не успел Брок отреагировать, как она уже эти шаги и отмерила. «Всё-таки шесть», – машинально отметил сыщик, наблюдая, как дочь растворяется в огненно-синем облаке.

Глава 14. Непреднамеренное купание и грубиянка-мадонна с младенцем-уродом

Броку стало страшно. Очень. Потерять дочь для него было во много раз хуже, чем погибнуть самому, теперь он в этом убедился окончательно. Поэтому, совершенно не задумываясь, он перепрыгнул через опрокинутые корзину с ведром и рыбкой влетел в услужливо распахнувшееся синее пламя очередной вспышки.

Сыщик инстинктивно зажмурился, а когда распахнул глаза, увидел, что летит прямо к краю обрыва. Соображать, откуда взялся этот обрыв, куда делись деревья и вообще – жив ли он еще, было некогда, поэтому Брок всего лишь и сделал, что отчаянно заверещал и замахал руками, словно пытаясь изменить этим траекторию полета.

Траектория почти не изменилась, да и обрыв оказался слишком уж близко. Правда, перелетев таки через его край, Брок с облегчением заметил, что склон довольно пологий и высота его не так уж и велика. С двух- трехэтажный дом, не более. Сыщик успел сгруппироваться и закувыркался вниз, с удовлетворением отметив, что катится по мягкой траве. Приземление оказалось и того мягче – в воду. То есть, получилось не приземление даже, а приводнение.

Брок какое-то время продолжал погружаться. Он почему-то совсем не испугался. Скорее всего потому, что вода оказалась теплой, прозрачной, играющей даже в глубине веселыми солнечными переливами. Да и пловцом себя без преувеличения сыщик считал неплохим.

И не без оснований. Пара-тройка сильных гребков – и вот он уже на поверхности. Отдышался, отплевался (вода оказалась соленой), осмотрелся. С одной стороны – бирюзовая, подернутая легкой рябью гладь до самого горизонта. С другой – крутой, поросший травой берег, с которого Брок и скатился.

«Интересно, – подумал сыщик. – Угораздило же меня! В мире, оказывается, есть еще множество грабель, на которые не ступала нога человека!..»

В пару гребков Брок достиг берега. Удивился тому, что не может достать дна и у самой береговой кромки. Это его напугало – он вспомнил о Саше и Косте. Дочь плавала очень плохо, почти никак, а о способностях мальчика он вообще ничего не знал. Это подстегнуло сыщика. Он вылез на берег и полез по склону, оскальзываясь и цепляясь за траву.

Наверху полыхал зеленью луг. Чуть вдалеке начинался живописнейший лес. С нереально синего неба сияло нереально большое солнце. Броку показалось, что он попал в мультик – настолько всё казалось преувеличенно ярким, чересчур насыщенным, подчеркнуто красивым.

Но любоваться красотами сыщику было некогда. Надо было искать Сашеньку и Костю. Впрочем, где их тут искать? То есть, где они тут могли бы скрыться? Разве только в лесу… Но зачем им скрываться в лесу?

Сыщик пожал плечами. Версию о том, что Саша и Костя утонули, он решил пока не рассматривать. Слишком уж она ему не нравилась. Поэтому Брок вылил из сапог воду, выжал ветровку и решил начать с опроса свидетелей.

Свидетели, а точнее – свидетельница с младенцем на руках, сидели на краю обрыва. Женщина была довольно привлекательной, правда, – лысой. Ну, почти лысой. Коротенький золотистый ежик всё-таки обрамлял ее красиво слепленный череп. Одета женщина была в короткую светло-зеленую юбку. Только в юбку. Но сыщика это не смутило. В конце концов, они жили в свободной стране. Тем более, здесь был скорее пляж, нежели общественное место.

Ребенок на руках и отсутствующий, умиротворенно-мечтательный взгляд придавали облику женщины нечто высокодуховное, почти иконописное, так что Броку не пришло даже в голову посмотреть на нее в эротическом ракурсе. Хотя и очень хотелось.

Сыщик подошел ближе и вздрогнул. Ребенок на женских руках был не совсем ребенком… То есть, ребенком-то он, может, по сути являлся, вот только человеческим – вряд ли. У младенца были черные глаза в пол-лица, малюсенькое отверстие на месте рта, а вот нос отсутствовал вовсе. Зато уши оказались такими, что в них впору было этого уродца пеленать, что, кстати, женщина и стала делать, пока сыщик пялился на чудо природы из-за ее плеча. Правда, взгляд его то и дело соскальзывал на обнаженные груди незнакомки. Сыщику вспомнились желеобразные грузные «сумоисты», боровшиеся совсем недавно на его плечах; он вздрогнул, опомнился и, чтобы развеять страшные воспоминания, равно как и отвлекающие от дела грезы, откашлялся в кулак и очень вежливым тоном сказал:

– Какой у вас чудный ребенок! Это симпатичный мальчик или страшненькая девочка?

Женщина обернулась, окинула Брока усталым взглядом, снова повернулась к морю и ответила:

– Это маг. Пока еще маленький. Магёныш.