Мечта тигра (ЛП) - Хоук Коллин - Страница 96

— Спасибо, милая, — сказал он.

Перед уходом я сказал:

— Я только хотел, чтобы ты знал…

— Время еще есть, сынок, — сказал он мягко. — Береги эти слова. Мне нужно будет многое тебе сказать в будущем.

Я посмотрел в его глаза и кивнул.

— Еще увидимся.

Мы перенеслись в золотой храм в Мангалоре.

Мы смотрели на статую Дурги на золотом троне. Ана разглядывала ее с разных сторон.

— Не очень похоже, — сказала она.

— Совсем не похоже, — улыбнулся я.

— Это флирт?

— Возможно.

— Хмм, — она повернулась к статуе и сказала. — Мне не нравится головной убор. Какой воин такое оденет? Почему они изображают меня в таких глупостях, а не в броне и шлеме?

— Может, они не помнят тебя такой, — снаружи подъехала машина. — Думаю, пора.

Ана кивнула, мы прижали ладони к стене, создав отпечаток для Келси. Она пропала, а я стал невидимым.

Группа шумно вошла в храм. Келси сказала:

— Может быть непросто, вы были предупреждены.

Они оставили подношения, заговорили. Я слушал Кадама, а он попросил:

— Помоги мне быть полезным моим принцам и покончить с их страданиями.

Бедный, верный Кадам. Его желание исполнилось, но какой ценой. Я загадал желание в тот миг. Чтобы он был рядом до конца. Это было глупо. Я знал, что уже произошло, и это не изменить. Но он был мне отцом, другом, его любили мой брат и родители. Если я мог сделать для него хоть что-то важное, как он сделал для меня, то я был готов на это.

Келси сказала Рену и другому мне изменить облик, они это сделали, но богиня не показывала свою силу. Рен взял Келси за руку, и все начало меняться. Интересно, почему Ана не начала действовать раньше. Ничто ее не сдерживало. Амулет слушался ее.

Прилетели ветра, появилась вода. Я прижимал ноги к полу, вода поднялась выше моей головы, но я был окружен защитным пузырем. Ветерок окружал меня, и я легко дышал, пока остальные боролись. Мне было стыдно знать, что они напуганы, но я знал, что все будет в порядке.

Вода утекла, и пол покрывала грязь и обломки. Старый я подошел к статуе, подняв светящуюся палочку, чтобы озарить темный храм. Келси коснулась рукой стены, и пошел дождь. Богиня появилась в своем великолепии, и мое сердце растаяло. Она одарила меня улыбкой. Ее шляпа чуть съехала, и только я заметил раздражение на ее лице, пока она снимала ее с головы.

Кроме рук, она выглядела собой сильнее, чем в других храмах Зеленое платье было похоже на ее охотничье. Оно ей шло. И она была босой, как тоже любила. Даже на троне дома она часто сидела, подтянув босые ноги под юбки, даже развлекая гостей.

Мы все промокли от дождя, даже я, она выжимала волосы, ее промокшее платье прилипло к телу, и я перестал дышать. Ана подмигнула мне, и я опустил взгляд на свою мокрую одежду и вскинул брови. Она счастливо рассмеялась.

Глядя на Келси, она сказала:

— Ах, Келси. Твои подношения приняты, — она посмотрела на каждого, пронзила взглядом меня. Она цокнула языком. — О, но вам неудобно. Позвольте помочь.

Она сделала ту сухую чистку, что я помнил. Ее радуга обвила мое тело, очищая, высушивая и переодевая за секунды, я ощутил пальцы богини в волосах, на моей голой шее. Она согнула палец, и я с трудом удержался, чтобы не растолкать всех, бросившись к ней, когда увидел, как особенно прекрасна она была в сияющем платье. Я хотел гладить ее руки и шептать пошлости на ухо.

Ана поговорила с Фаниндрой, нашла подношение Нилимы из шелка. Я вспомнил, как она встретила Нилиму до этого и пообещала помочь Келси и Нилиме обрести счастье. Я был рад, что Нилима и Сунил нашли друг друга. Может, судьба пересеклась много раз.

Ана попросила подойти Кадама. Говоря о жертве, она высказала ему то, что мы оба хотели сказать. Он был важен ей, как и мне. Я слушал ее внимательно. В ее словах было теперь больше значения для меня, чем когда я слышал их в первый раз.

— Было бы больше мужчин и отцов, как вы, — сказала она. — Я ощущаю вашу гордость и радость за них. Это величайшее благословение для отца: растить годами детей, увидеть прекрасные результаты — сильных, благородных сыновей, помнящих уроки, передающих их дальше. Этого хотят все хорошие отцы. Ваше имя будут помнить с уважением и любовью.

Я поклялся с ней в тот миг, что буду помнить его и все, что он сделал для нас. Хорошо, что Келси хотела назвать своего первого сына Аником в честь него.

Она позвала дальше:

— Мой эбеновый, подойди ближе.

Я посмотрел на старого себя. Я придвинулся ближе, щурясь и мысленно предупреждая. Но Ана только дала мне ладонь для поцелуя и бросила хитрый взгляд. Она отдала им камандалу и трезубец, объяснив, как они работают, и даже показала оружие.

А потом она захотела поговорить с Келси наедине. Все ушли, и она спросила:

— Почему ты все еще печальна, дорогая? Я не сдержала обещание присмотреть за твоим тигром?

— Сдержали. Он вернулся, но не помнит меня. Он забыл меня, говорит, что нам не быть вместе.

Ана размышляла, она взглянула на меня, а потом сказала:

— Если суждено, то так и будет. Вселенная все знает, но смертные должны выполнять свою цель, искать свою судьбу, принимать свои решения на своем пути. Да. Твой белый тигр решил забыть тебя.

— Но почему?

— Потому что любит тебя.

— Это странно.

— Многое странно, если смотреть, прижавшись к этому носом. Сделай шаг назад, и ты увидишь всю картину, — я невидимо подошел к пьедесталу и сжал одну из рук Аны. Она сжала в ответ. — Ради тебя было принесено много жертв, — продолжила Ана. — Многие девы приходят в этот храм в поисках моего благословения. Они хотят хороших мужей, хорошую жизнь. Ты тоже этого хочешь, Келси? Хочешь честного и благородного юношу, спутника своей жизни? — Ана взглянула на меня. Она тоже этого искала?

— Я… еще не думала о замужестве, если честно. Но да, я бы хотела, чтобы спутник моей жизни был честным, благородным и моим другом.

Ана дрогнула от этого.

— Я хочу любить его без сожалений, — закончила Келси.

Вздохнув, Ана сказала:

— Сожаление — это разочарование в себе и своем выборе. Мудрецы видят свои жизни как камни в большой реке. Все оступаются на камнях время от времени. Никто не пересечет реку сухим. Успех — прибыть на другую сторону реки, а не чистые ботинки. Сожаления есть у тех, кто не понимает цель жизни. Они замирают в реке и не прыгают дальше.

Келси не заметила, как Ана сглотнула. Я знал, что она давала Келси совет, который давала себе.

«Ты тоже можешь прыгать, — подумал я. — И я тебя поймаю».

— Не бойся, — Ана погладила волосы Келси. Я еще не видел, чтобы она была с Келси такой теплой. Анамика менялась, как я и не представлял. — Он будет твоим другом, твоим помощником во всем. И ты будешь любить его сильнее, чем раньше. Ты будешь любить его так же сильно, как он тебя. Ты будешь счастлива, — пылко сказала Ана и сжала мою руку со страстной решимостью. Келси не заметила, как побелели руки Аны, сжимающие подлокотники трона.

— Но какой брат? — спросила Келси.

Ана улыбнулась и сказала:

— А еще я подумаю о твоей сестре Нилиме. Такой верной женщине тоже нужна любовь. Возьми, — она вручила Келси гирлянду лотосов. — В этом нет особой силы, лишь цветы не увянут, но это пригодится в пути.

Я нахмурился, не понимая, откуда Ана знала про цветы. Я не говорил ей о лотосах или русалке, но она уже знала. Она видела будущее? Кадам рассказал? Или это был просто подарок. Цветы висели на статуе с ней. Я смотрел на гирлянду и заметил впервые, что цветы стали ярче и бодрее, касаясь ее кожи. Это не удивляло. Так я ощущал себя, когда касался ее.

— Я хочу, чтобы ты узнала урок лотоса, — сказала она Келси. Ана любила все цветы, в том числе и лотос. Я не был удивлен тому, что она знала, как он рос. — Этот цветок расцветает в грязной воде, — сказала она. — Он поднимает нежные лепестки к солнцу, наполняет мир запахом, а его корни держатся за грязь, за суть смертного существования. Без этой почвы цветок умрет. Пусти крепкие корни, дочь моя, тянись ввысь, вынырни и обрети мир на спокойной поверхности. Иначе ты утонешь на глубине, никогда не расцветешь и не одаришь других.