Молчите рефери! (СИ) - Ардмир Мари - Страница 2

- Расскажите, как вы познакомились.

Ловлю улыбку Леши и его кивок головой. Друзьям на всех встречах в шутку историю рассказывал он, и тут мне с его позволения дали карт-бланш. Грех не воспользоваться и рассказать нашу историю, так как вижу ее я.

- Существует легенда, что вы познакомились не более полугода назад и сразу же подали документы в ЗАГС. Это была любовь с первого взгляда?

- Любовь? Нет, что вы! - посылаю мужу мстительную улыбочку, на что он лишь зубами сверкнул и продолжил внимательно смотреть на счастье своей жизни – меня.

- Конечно, нет. И не с первого и даже не со второго. И познакомились мы задолго до той встречи. – Ева покосилась в его сторону, на что он лишь пожал плечами. - Он говорит, что я была сражена его улыбкой наповал с первых минут. А я не пытаюсь разуверить его в этом.

- И в чем подвох?

- Я была сражена, но отнюдь не улыбкой. Алексей поставил подножку... вот и все.

- Подножку? И сколько вам было лет?

- Ему двадцать, мне пятнадцать - не так уж и много, чтобы защищать свою честь с достоинством.

- Но достаточно, чтобы разбить мне нос. – Добавил супруг. У ведущей в предвкушении загорелись глаза. Я продолжаю:

- Так что да - я была сражена, но он не улыбался мне еще очень долго. – Ловлю пламенный взгляд мужа и добавляю. - Но взгляды метал. Может быть, все дело в них.

Воспоминания накатили неожиданно, яркой картинкой став перед глазами…

***

Днепропетровск, май месяц, 29 число.

В полдень экзамен, а я за два часа до сдачи бегу от подружки домой, по пути заглянула в магазин за обычным набором ежедневных продуктов. Оставшись у Люси на ночь, в одежде особенно не изгалялась: джинсы в обтяжку, майка красная навыпуск, шлепанцы с цветочками по бокам. Невзрачный хвостик на голове, солнечные очки на носу и самая счастливая улыбка - сегодня утром Димка приехал домой!

Наш будущий полководец, именинник и мой сверх-заботливый старший брат соизволил-таки посетить нас в следующие четыре дня. Сейчас, наверное, отсыпается, развалившись на диване в своей комнате. Потом поест и умчится к друзьям, но вначале с особой заботой расспросит о делах произошедших дома за время его отсутствия. Правда, от его заботы периодически выть хочется, но не буду. Я знаю, он своими придирками просто подтверждает, что боится за меня. А значит и очень сильно любит.

И зачем обижаться, если он дома от силы четыре раза в год по три-четыре дня за один приезд. К счастью и в то же время, к сожалению, военное училище на большее отпустить несогласно. Но нам и этого хватит свыше крыши, потому что братец по приезду всегда не рад, и постоянно ко мне придирается. Не то, чтобы сильно придирался, но страшно становится, когда он, понизив голос, благодушно интересуется, почему у Афонасьева мой номер телефона, а Нефедов названивает на домашний. И на какой сеанс в кинотеатр я пойду с Борей, который сидит со мной за одной партой. Разгадав причину его всезнания, я перестала вести записи в ежедневнике и перепрятала дневник. И ладно бы покраснел, когда прищучила, так он отмахнулся и продолжил допрос.

А тут уже не отделаться простым – потому что! Прилипнет пуще прежнего, а потом и подкалывать начнет - куда родители смотрят, вот недоглядят…

А что там доглядывать, если от одного упоминания о моем старшем все местные парни шарахаются и либо бледнеют стремительно, либо заикаться начинают. А он всего-то второй год в армии и думает дальше военную карьеру делать. А что дальше будет?

Я быть может сейчас о замужестве и не помышляю, а дальше? И ведь детей захочется.

Приблизительно эти же доводы приводила и ему. Димка отмахивался словами: «ничего ты малая не знаешь», а мама только качала головой: «Не переживай, женится наш тиран четырехдневник и оставит тебя в покое». Я непременно спрашиваю, когда ожидать свершения чуда. На что следует Димкино – никогда, и мамино – не скоро.

В общем, плохо, что он только лишь на четыре дня – для него плохо и в то же время хорошо – относительно хорошо для нас. Родители по нему скучают и не показывают этого в процессе ожидания птенца в гнездо, я же скучаю по прежнему Димке, который армии еще не хлебнул. Другим он был, совсем другим. А теперь…

Я задумалась о прошлом, открыла калитку и «влетела» в наш маленький дворик. Из-за жестких петель на калитке при моем весе только летать и остается. Вот и сегодня из-за инерции столкновения с чужой спиной я не избежала. Под грохот захлопнувшейся калитки я шлепнулась у ног препятствия. Препятствие решило разогнуться из позы сломанной березы.

- Ах, ты ж! Е-ма йо! – рычу, потирая отбитый бок.

- И вам доброго утра.

- Ага, доброе, - соглашаюсь, сжав зубы. – Вы что тут делаете?

На «вы» было поспешно и громко сказано, ему больше восемнадцати и не дашь. Высокий, чуть сутулый, глаза карие искрящиеся, улыбка приятная, руки большие. И вообще, пока поднялась, не обращая внимания на джентльменский жест, хорошо рассмотрела и широкую ладонь, и длинные пальцы.

- Стою как истукан, - ответил неизвестный и убрал руку. Я не удивилась что в нашем дворе новый человек, не удивилась и тому, что берет воду из колонки, удивило другое – на сегодня мама рабочим дала выходной. В преддверии Димкиного дня рождения и приезда мы все строительные работы свернули на неделю еще два дня назад. И вот на тебе! Стоит тут новенький явно отделочник и улыбается.

Ну и пусть улыбается, поднимаю пакет, разворачиваюсь и только делаю шаг, как этот новенький с наглой усмешкой бросает в спину:

- Спасибо. - За что спасибо неизвестно, да и выяснять после всего не хочется, иду дальше. – А Бог в помощь сказать не бывает?

Ну и не наглый ли? Оборачиваюсь, смеряю взглядом процесс, которым он был занят, его, колонку, баклажку под колонкой, в общем, ничего сложного, чтобы желать Бога в помощь.

- Не думала, что в этом нужна помощь. Что, сам не справишься?

- Спасибо. – Отвечает высокий уникум уходящей мне.

- Пожалуйста, - бросаю через плечо и в лучших традициях Чарли Чаплина наворачиваюсь на набежавшей луже от колонки. Пакет в моей руке делает грандиозный оборот в 270 градусов, я падаю в молчании с замахом ног над головой. Приземление произошло на спину.

Шмяк! – это пакет с продуктами упал лужу.

Хрясь! – а это уже я рядом с пакетом.

Из всех мыслей в голове крутится только: хлеб придется выкинуть, майку постирать.

- Жива? – через хор поющих птичек и строй прыгающих солнечных зайчиков прорвался встревоженный голос неизвестного и собственно его лицо.

- Да. Наслаждаюсь картинами неба.

- Встать можешь?

Ответила что-то из разряда «нет, я еще полежу немножко» и начала вставать. Парень, потянувшийся за продуктами передумал поднимать их и решил помочь мне. Но я-то этого не видела, вскочила на ноги резко. В результате произвела стремительное и неминуемое столкновение моей макушки и его носа…

- Девушка! Что за…!

Наверняка дальше шла нелицеприятная ругань, но расслышать было не дано из-за ладони, прижатой к носу.

- Извини-те! Извини, я… я сейчас холодного…! – и подхватив мокрый пакет из лужи бегу в дом. Не разуваясь, влетаю в кухню, швыряю друга по падению на стол. И через мгновение уже орудую в холодильнике в поисках спасительного куска льда или замороженного продукта.

Мама оторвалась от готовки, встревожилась:

- Олик, что случилось?

- Мам, что за лица на нашем участке?

- А что не так?

- Я, кажется, то есть… - нашла кусок замороженной курицы, а она прилипла к ящику. Обернулась в поисках колюще-режущего. – Я только что ему нос разбила. Накинешь процент за моральный ущерб.

- Оль, это не наш рабочий.

- Нет? - оторопев, перестала ковырять курицу ножом. Так и застыла в полусогнутом состоянии.

- Нет. Он один из любителей велопутешествий, попросил воды накачать. – Улыбку мамы выдал голос.

- Опася…- я от накативших чувств одним рывком выдернула курицу. Одновременно и баклажку вспомнила, и велосипед спортивный у ворот. Пришлось согласиться: