Истребитель зверья (ЛП) - Кинг Уильям - Страница 25

— Это ещё следует доказать, — заявил Улго с яростной убеждённостью фанатика, обнажая меч. — Вывести их наружу и сжечь, — скомандовал он своим людям.

Амбалы были только рады такому приказу. Они тоже обнажили оружие.

— Если не окажетесь снаружи к тому моменту, как я сосчитаю до трёх, вы все покойники, — произнёс Готрек.

Его угрожающий голос потряс даже Феликса. Истребитель был зол, как никогда, и был явно не в настроении терпеть этих фанатиков.

— Один.

— Не указывай мне, что делать, хаосолюб, — огрызнулся Улго, угрожающе потрясая оружием.

— Два, — продолжал Готрек.

Он провёл большим пальцем по лезвию своего топора. Появились ярко красные капельки крови. Глядя на его приземистую мускулистую фигуру, охотники на ведьм позади Улго занервничали. Улго же явно не замечал опасности. Пройдя вперёд, он угрожающе возвышался над Готреком. Меч был отведён назад для удара. «Вот слишком глупый человек, чтобы продолжать жить, — подумал Феликс. — Тот, кто чаще запугивает людей, чем пугается сам».

— Не думай, что взял меня на испуг, я вот… — и Улго начал перемещаться вперёд в выпаде.

— Три.

Сверкнул топор. Голова Улго покатилась по полу. Во все стороны брызнула кровь. Несколько капель попало Феликсу в пиво.

Лёгким движением Готрек перепрыгнул через тело и направился к дверям. Остальные охотники на ведьм развернулись и сбежали. Могильная тишина воцарилась в таверне.

— Возможно, не следовало тебе этого делать, — произнёс Феликс.

— Он прервал мою попойку, человечий отпрыск. И я честным образом его предупредил.

— Надеюсь, что городская стража будет того же мнения.

— У городской стражи найдутся дела и поважнее. Истребитель наклонился и поднял тело мёртвого охотника на ведьм. Без видимых усилий Готрек перебросил его через плечо и направился к выходу, пиная перед собой голову. Когда гном вышел в темноту, Феликс поймал себя на мысли, что есть ещё кое–кто, кого не заботит, сколько врагов он наживёт. Феликс не сомневался, что после этой ночи у них самих появится немало врагов в городе. Охотники на ведьм обычно не испытывают расположения к тем, кто убивает их предводителей. Готрек вернулся.

— Твоя очередь, Снорри, — заявил он. — И поторопись. Убийство горлопанов вызывает жажду.

Официантка уже засыпала кровь опилками. Половина посетителей разошлась, несомненно, чтобы сообщить о происшествии тем, кто, по их мнению, подороже заплатит за информацию. А Феликс снова поймал себя на мысли, что удивлён, почему он вообще оказался в этом месте.

Готрек плюхнулся за его стол.

— Занятно, — произнёс он.

— Занятно что? — спросил Феликс.

— Голова горлопана — не единственная на улице.

— Что?

— Похоже, наши приятели–демонопоклонники обстреливают город отрубленными головами своих пленников, перебрасывая их через стены. И тела тоже.

— Зачем они это делают?

— Завтра, несомненно, будет виднее, человечий отпрыск. А прямо сейчас я хочу пива.

Феликса уже начало несколько раздражать выражение, что завтра будет виднее, однако вряд ли с этим можно что–то сделать. Он покачал головой. И заметил, что Макс бросил на него тревожный взгляд.

– Что такое? — спросил Феликс.

— Кажется, тот охотник на ведьм ужасно торопился затеять драку.

— Так всегда поступают ему подобные.

— Да, но почему с Готреком?

На этот вопрос у Феликса не было ответа.

Глава шестая

Феликса мутило от вони. Прежде ему доводилось сталкиваться с чумой. Как и с ужасами осаждённого города. В Нульне жертвы заболевания, распространённого омерзительными чумными монахами клана Чумы, лежали на улицах, застигнутые смертью. Но он даже близко не видел ничего похожего на происходящее. Как и рассказывал Готрек, армия Хаоса с помощью построенных чудовищных требушетов и катапульт перебрасывала через стены трупы. Падая с высоты сотен футов, уже распухшие и разлагающиеся тела разбивались при ударе о камни, и во все стороны разлетались гной и ошмётки, оставляя на виду желтоватые кости и черепа.

«Кем же должны быть существа, ведущие боевые действия в подобной манере?» — недоумевал Феликс, направляясь к „Белому кабану“ по улицам, посещаемым призраками. Он даже в книгах никогда не встречал упоминаний о такой омерзительной тактике. Теперь он знал, что она эффективна. При виде трупов люди испытывали тошноту и блевали. Что ещё хуже, некоторые начинали кашлять. Феликс понимал, что это всего лишь первый, возможно самый незначительный симптом того, что последует далее. Повсюду уже распространились слухи о чуме.

Феликс смотрел на Ульрику. Она тоже имела мрачный вид. Неудивительно, окружающая действительность вогнала бы в депрессию даже подвыпившего шутника. Даже в лучшие времена Прааг не был вызывающим радость городом. Архитектурные строения наводили уныние. Рогатые гаргульи цеплялись когтями за свесы крыш. На стенах были выгравированы страшные оскаленные лица — напоминания о случившейся два столетия назад долгой войне с предшественниками той армии, что ныне стоит у ворот. Но не это самое худшее. Тягостная унылая атмосфера, которая словно усиливалась с появлением орды Хаоса, реагируя на её присутствие. Иногда Феликсу казалось, что боковым зрением он замечает странные фигуры в дверных проёмах, в глубине переулков и на крышах. Когда же он поворачивался, там не было ничего. У Феликса оставалось ощущение, что нечто просто скрывается от взгляда, но ему никогда не удавалось чётко рассмотреть, что же это такое.

Он улыбнулся Ульрике, но не получил в ответ её улыбки. Лицо оставалось бледным и нахмуренным. Она покашляла. Ульрике нравился город, мрачневший день ото дня. В эти дни делить с ней постель было всё равно что с незнакомкой. Словно им не о чем было поговорить. И ничто не вызывало удовольствия. Тем не менее, каждый раз подумывая прекратить эти отношения, он не мог решиться. Словно его связывали невидимые цепи.

Феликс понимал её обеспокоенность. Кто бы вёл себя иначе в сложившихся обстоятельствах? Их жизни в опасности. И для Ульрики это ещё тягостнее, чем для него. Вся её жизнь пошла кувырком. Отец пропал. Страну наводнил враг. Помимо физической расправы ей угрожает чума и чёрная магия. Это не совсем то, что ощущал он сам. Феликс покачал головой и едва не расхохотался.

Феликс начинал понимать, насколько он изменился за время странствий в компании Готрека. Ему было страшно, но страх был контролируемым чувством, шевелящимся где–то в глубине сознания. Его прошлая жизнь была почти обыденным делом, как мог бы выразиться его отец. Годы странствия приучили его к голоду и лишениям. Опыт, полученный во многих опасных передрягах, развил у Феликса способность игнорировать непосредственно грозящие опасности до крайнего момента. Он отчасти научился откладывать тревоги до той поры, когда придёт время разобраться с ними. Даже чума не ужасала его так, как когда–то раньше. Прежде он уже пережил одну чуму, и рассчитывал как–нибудь пережить и эту.

В любом случае, волнуешься ты или нет, результат практически одинаков. Если уж ему суждено погибнуть от чумы, то лучше не знать об этом до самого конца. Частью сознания он понимал, что занимается самообманом. Глубоко на подсознательном уровне Феликса сильно беспокоило происходящее, но он обнаружил, что в настоящий момент способен это проигнорировать.

— Учитывая сложившиеся обстоятельства, выглядишь ты неестественно весело, — заметила Ульрика.

Они вышли на главную площадь рядом с внутренней стеной. Площадь по–прежнему оставалась местом торговли, где в многочисленных купеческих лавках можно было приобрести что угодно, от кожаных изделий до продуктов питания. Только нынче порции зерна для бедноты отмеряли солдаты из княжеской стражи, отсыпая каждому по кожаной чашке объёмом с небольшую пивную кружку. Те уносили зерно в горшках, мешках или заворачивали в куски ткани. Феликс только мог констатировать, что не все из присутствующих выглядят бедняками. Некоторые были одеты, как ремесленники или купцы. Большинство таких людей стражник отгонял, если те не совали ему в руку монету, что происходило довольно часто. Феликс пожал плечами. Есть нужно всем. Скорее всего, эти люди лишь заботятся о своих семьях. Возможно, и он поступил бы также. «Именно так на вещи смотрел мой отец», — подумал Феликс.