Выбери любимый жанр

Лунная радуга. Этажи
(Повести) - Авдеенко Юрий Николаевич - Страница 25


Изменить размер шрифта:

25

Секундная стрелка не успевала обернуться вокруг циферблата, как дежурный по столовой приносил полковнику поднос с первым и вторым, усиленными жировыми резервами, но поздно. Резервы доставались солдату, из миски которого хлебал Донской. А через зал к столу полковника трусцой бежал повар, с лицом белым, как колпак:

— Товарищ полковник, дежурный повар рядовой Отченаш по вашему приказанию прибыл.

— Пять суток! — показывал на пальцах полковник. — Записку об аресте получите у дежурного по части…

А может, это легенда? Но рассказывали так. И могу подтвердить одно: когда мы прибыли в часть, порядок в столовой был отменный.

…Услышав мой ответ, полковник сказал продавщице:

— Ефрейтору Игнатову, как и мне, кажется запах плесени… Вы в меньшинстве, уважаемая хозяйка.

Он пригласил, и мы прошли за прилавок. В складском помещении стены были побелены и полки выкрашены в тот же цвет слоновой кости. Мешки с сахаром, с сушками аккуратно стояли на деревянных подстилах. В холодильнике лежали сыры и сливочное масло. Сыростью несло из той части склада, где не горел свет. Что это? Полковник сморщился… Круги полтавской колбасы, зеленые от плесени, похожие на ужей, навалом лежали на полке.

Донской повернулся к продавщице, рядом с которой испуганно моргала ее подсобница, и начал… Это был разнос! Такое нужно услышать… Продавщица клятвенно обещала навести крепкий раствор соли и протирать колбасу, если потребуется, до самого утра.

…Полковник обещал подвезти меня до казармы. Он купил щуку. И мы забрались в его «газик». Личным шофером полковника был Коробейник. Неказистый солдатик с настырными тонкими губами. На меня он всегда смотрел так, словно год назад я одолжил у него червонец и теперь делаю вид, что позабыл.

— А щучка ничего, — сказал полковник. — Любишь ловить рыбу?

Дождь сек ветровое стекло, и дорога в свете фар казалась размытой, будто не в фокусе.

— Ловил ставридку на самодур, — с грустью вспоминал я. — На берег посмотришь, а он словно нарисованный… Лодка качается… Если косяк идет, только успевай вытаскивать.

— Поедем как-нибудь на ночь, — предложил полковник. — Возьмем с собой Лилю, Коробейника… Здесь в пятнадцати километрах озеро есть… Сказка! Рыба сама в лодку бросается. Поедем?

— Поедем!..

Туман лежал низко, у самой воды. Он был прозрачным, как разведенное молоко. Я раздвигал камыш руками, и они стали мокрыми и холодными, как лягушки. Это сказала Лиля. Она шла сзади, приподняв платье. Шлепала по воде длинными, загорелыми ногами. Она перехватывала мой взгляд и краснела. Тогда я отворачивался и видел тысячи росинок, блестевших на камышах. Тысячи росинок… И больше ничего.

У меня из-под ног вылетела утка. Маленькая, серенькая, она прыгнула, как мячик, стремгнула над камышом и пропала из вида.

Лиля капризничает:

— Хватит… Я хочу есть…

Передразниваю ее:

— Хочу есть… Хочу есть…

На том берегу солнце. В середине озера — лодка, как раз на полпути к солнцу. В лодке — Донской и Коробейник.

Лиля жует сухарь и рисует утку над камышами… Я не хочу ей мешать. Бросаю сучья в костер. А он седой-седой. И вредный — никак не хочет разгораться.

Коробейник тащит сетку, полную серебристых лещей. Они еще бьются друг о дружку. Полковник улыбается. Доволен. Я хватаю ведро и спешу за водой. Будет уха!

Мы хлебаем ее деревянными ложками, разрисованными петухами.

— Может, поговорим серьезно, Слава? — спрашивает полковник Донской. — Хватит смотреть на Лильку. Человек она и человек… Может, поговорим серьезно. Что ты думаешь о жизни, ефрейтор Игнатов?

Что я думаю о жизни?

Что я думаю…

Не было такого разговора. И рыбалка на озере не состоялась…

Полковник Донской высадил меня у казармы и поехал домой. А утром сыграли тревогу.

Есть слова, которые нельзя затаскать. Тревога — одно из них. Ее сыграли в половине шестого, на рассвете. И когда я выбежал из казармы, первое, что меня поразило, был резкий запах бензина. На плацу рычали машины. Они ползали, будто поеживаясь и морщась, недовольные мелким дождем и скользким грунтом. И сами они были мокрые. Сонные шоферы перебранивались между собой и курили сигареты. Поэтому ветровые стекла время от времени становились багряными, и тогда казалось, что выглянуло солнце. Но солнца не было. Просто шоферы делали крепкие затяжки.

Мое отделение ехало с артиллеристами, приданными нашему взводу. К машине было прицеплено орудие. Его длинный ствол то смотрел в серое небо, то прыгал ниже горизонта, угрожающе нацеливаясь на машину, идущую сзади.

В восемь пятнадцать мы развернулись в цепь и долго шли болотом. Наша рота шла тряским мхом, словно по матрацу. Синие бусинки черники дразнились на каждой кочке. Порою я ловчился, черпал прокуренными пальцами горсть холодных ягод. Другие тоже нет-нет да угощались черникой. И если б не оружие, не каски — все это напоминало бы загородную прогулку.

Вода проступала сквозь мох, мутной жижицей лезла на голень сапога. А когда я поднимал ногу для следующего шага, вода круглыми каплями дрожала на жирно смазанной кирзе. Чувствуя, что портянка в сапоге сухая, я смело ступал дальше…

Минут через сорок слева стали кричать:

— Рота, выходи строиться на дорогу!

Был завтрак.

Я стоял в очереди возле полевой кухни, когда увидел солдата со стопкой алюминиевых тарелок. Он подошел прямо к повару, и повар перестал брать у нас котелки, а ловко, постукивая черпаком, наполнил тарелку разваристой пшенной кашей, в которой темнели куски мясной тушенки.

Под невысокими осинами на плащ-палатках сидели офицеры штаба. И каша в тарелках предназначалась для них. Полковник Донской сидел спиной к кухне, он что-то говорил, поднимая руки кверху и в стороны. Потом солдат принес кашу в алюминиевых тарелках. Офицеры стали завтракать.

Небо было пятнистым: синим, желтым, но больше блеклым. Волнистые облака шли с запада; солнце светило на опушке леса, а там, где расположилась кухня, лежала тень.

Я тщательно подчищал хлебной коркой котелок, когда услышал голос полковника Донского:

— Вкусно, Игнатов?

Полковник проходил. Но я быстро поднялся и ответил:

— Так точно.

Полковнику пришлось остановиться. Он протянул мне руку.

— А ты замечал, что на учениях всегда пища вкуснее? — спросил он.

— Свежий воздух делает ее такой.

— А у нас в гарнизоне задохнуться можно, — весело возразил полковник. — Или ты в наряд по кухне не ходил?

— Ходил неоднократно.

— Котлы помнишь?

— Большие…

— В том-то и беда… В громадном котле так не приготовишь, как в маленьком…

Он обратился к замполиту. Сказал, что нужно заняться реконструкцией полковой кухни. И вместо одного большого котла поставить три маленьких.

Они пошли, продолжая разговор. И я так и не узнал, согласен ли замполит реконструировать кухню. Или его устраивает та, что есть… Я видел, как полковник Донской вышел на дорогу. Фыркнул его «газик» и поехал вперед, туда, где дорога терялась в лесу.

Нам еще несколько раз приходилось наблюдать машину полковника. Она обгоняла колонну, останавливалась на обочине. Полковник выходил из машины и внимательно следил за каждым из нас. Часто одобрительное выражение его лица сменялось озабоченностью, и тогда он громким голосом делал замечание какому-нибудь солдату или сержанту.

Во второй половине дня наш батальон был выдвинут в авангард с задачей обеспечить беспрепятственное продвижение главных сил полка. И в случае встречи с численно превосходящим противником захватить выгодный рубеж, чтобы дать возможность развернуться главным силам. Нас поддерживали танки и артиллерия.

Поздно ночью встретили «противника». Начался бой. В противогазах. Было скользко. Я несколько раз шлепнулся. Очки заляпала грязь. Пока оттирал, отстал от отделения. Кто-то похлопал меня по плечу и глухо (в маске) сказал:

— Чего ругаешься?

Я отмахнулся. И побежал дальше. Лейтенант Сиротов догнал меня, недоуменно спросил:

25
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело