Не допивай ближнего своего (СИ) - "Eva Rouse" - Страница 102

— А что это тут такое делается, а?

— День Поцелуев, и пока мы официально не в браке, любой желающий в этот день может подарить мне или тебе что-нибудь и получить в ответ поцелуй, — покраснел Камела и достал из кармана ключи. — Это от Ecosse Heretic Titanium тебе.

У Антона вытянулось лицо, на вдох мужчина завис, а потом подхватил Камелу на руки и закружил. Медик засмеялся и склонился за поцелуем, языки сплелись в медленном танце, и когда дыхание удалось унять, байкер поинтересовался:

— А что подарила Тая?

Камела пожал плечами, развязал мешочек и вытряхнул на ладонь темно-коричневое нечто, похожее на старую луковицу, и удивленно замер, пробормотав:

— Откуда? Антон, опусти меня на землю, я сейчас тебе кое-что покажу.

Положив старую луковицу на стол, вампир осторожно, даже нежно постучал по ней ногтем, «луковица» выпустила тонкие, похожие на паучьи, лапки и отбежала сантиметров на двадцать от медика. Камела, улыбаясь, взял с тарелки маленький кусочек сырого мяса и протянул его темному, невзрачному комочку, поясняя:

— Это полурастение, полунасекомое, первые семь лет своей жизни оно бегает, охотится на мелких птиц, грызунов, насекомых.

Тем временем, «луковица» впилась лапками в столешницу и начала раскрываться, словно распускающийся цветок.

— Затем, став размером с кошку, пускает корни, постепенно превращаясь в куст, листья которого мы используем вместо чая. В конце своей жизни, лет через двадцать пять, растения зацветает, а цветы, оторвавшись, превращаются вот в таких крох.

Серебристо-белое, мерцающее чудо, похожее на небольшую лилию замерло, источая тонкий, чуть сладковатый аромат. Длинные «лепестки» переливались, словно на них сменялись волны: белая, серебряная, белая…

— Вообще-то, существует семь видов этих существ, но именно в честь этого вида я и получил свое имя, — продолжил Камела, водя куском мяса над странным цветком.

Вампир разжал пальцы, и «цветок» тут же подпрыгнул, схватил кусочек мяса, закрылся, отбежал и втянул лапки, вновь превращаясь в неприметную «луковицу».

— Я даже боюсь уточнять, почему у вас с этой штукой общее имя, — сказал донельзя удивленный Антон. — А палец оно не откусит, если на руки взять?

— Эм… Они красивые, особенно когда охотятся стаей, — пояснил обиженный медик. — Зубов у него нет, может попытаться, потом повисит на пальце какое-то время, сообразит, что ты слишком большой, и отпустит.

Антон смахнул на ладонь диковинное нечто и гнусно захихикал:

— Знаешь, я тут вспомнил, как Дима любит животных и всякие необычные штуки, но у его жены аллергия… — мужчина многозначительно посмотрел на Камелу.

— Лариса не сильно расстроится, когда это через пару лет повыдергивает из горшков все растения, перетянет землю в самый солнечный уголок квартиры и посадит себя там? — рассказал Камела. — Они достаточно сообразительны, даже могут запомнить пять-шесть команд.

— Знаешь, учитывая, что ей привыкать к мысли о долгожительстве, подобный «цветочек» ее напугать не должен, — с сомнением заключил Антон. — Зато оно будет жрать залетевших в дом мух, а она их терпеть не может. К тому же, брат жену по себе выбирал.

— Кам, тащи сюда салат! — крикнул Лимир из-за стола, и разговор пришлось закончить.

Рыж посмотрел на чуть грустного Лая, тихо выругался, порылся в собственных карманах, тяжело вздохнул и вытащил на свет божий бумажник Антона.

— Ладно, дарю! – всучил в руки синеглазки свое подношение Рыж и смачно чмокнул в щеку вампира.

Лай забыл как ругаться, растроганно прижал чужой бумажник к сердцу.

— Вася… спасибо… А можно я тебя обниму?

— Ладно, сегодня можно, — смилостивился беспризорник, принимая от Лайнела билет в парк развлечения с полностью оплаченым посещением всех аттракционов.

Байкер подкрался со спины Рыжа и выхватил из рук Лайнела бумажник.

— А это как здесь оказалось? — удивленно воскликнул байкер. — Так, Рыыыыыыж, ты ничего не хочешь рассказать?

Вампир досадливо мяукнул и поспешил воспользоваться разрешением, повис на своем доноре, так что парню пришлось поворачиваться лицом к недовольному Антону, крайне сурового вида, вместе с Лайнелом. Но Рыж давно просек этого добросердечного великана.

— А я что? — невинно похлопал глазами Вася. — Он на берегу валялся. А что, твой?

Рома тяжело вздохнул и рассмеялся, поплотнее прижимая к себе Лена, опираясь спиной о плечо Бриссора, он наблюдал за спектаклем одного рыжего, малолетнего актера.

— Мой, — убрал в карман бумажник Антон. — Знаешь, Рыж, твоим ловким пальчикам надо бы поискать более мирное применение. У меня есть знакомый фокусник, может научить тебя разным трюкам. Практическое применение ты им вряд ли найдешь, зато хороший способ заводить новые знакомства или просто развлечься самому, или похвастаться перед окружающими. Как тебе такое?

О том, что знакомый еще и бывший карточный шуллер, Антон думать себе запретил.

— Я об этом не думаю, меня пока Рома арифметике учит, вот это умение в жизни мне точно пригодится, — насупился беспризорник. — Хотя… ладно, запас карман не тянет.

Растрогавшись от проявленной заботы, Рыж, шмыгнув носом, даже извлек из кармана деньги, раньше жившие в бумажнике Антона, и молча протянул их мужчине.

Уже искренне смеясь, Антон забрал бумажки и достал из другого кармана припрятанные конфеты. Вложил в сложенные лодочкой ладошки.

— Лично я считаю, что сладости аппетит не портят. А ты молодец, Рыж, старательный, тебе только нужно дать больше возможностей. Но здесь, — мужчина обвел взглядом остальных, — точнее, среди них никто ограничивать и не будет. Скорее наоборот, так что позволь себе быть ребенком, живи, играй и тренируй нервную систему вампиров, об остальном не думай.

— Антон, ты конфеты Рыжу подарил? Теперь целуй, как несовершеннолетнего, в щеку, — приказала командор.

— Гм, — мужчина только сейчас понял, что сделал, поддавшись порыву. Посмотрел в прищур глаз Камелы и нагнулся к Рыжу. — Позволишь?

— А есть выбор? — буркнул Вася, подставляя щеку.

Антон не стал испытывать судьбу и терпение медика, на мгновение прижался к теплой щеке под недовольное пыхтение Лайнела и, подмигнув мальчишкам, ушел к Камеле.

Илья перевел злой взгляд на Фобиоса, капитан старательно изображал деревянного истукана.

— Фобиос, а мне сказать заранее? Я хотел бы тебе сделать подарок между прочим… Теперь обойдешься.

Капитан как-то жалобно и совсем растерянно посмотрел на своего донора и чуть слышно ответил:

— Это не честно, никто не говорил донорам об этом празднике, мы хотели сделать сюрприз…

Илья еще немного помучил суровым взглядом приунывшего капитана и сжалился. Оттянул ворот своей футболки и снял с шеи кулон с волком.

— Это дорогая мне вещь, — серьезно сказал парень. — Когда мне было одиноко или страшно, я смотрел на него и искренне верил, что зверь придает мне мужество. Мой тотем… Он поддерживал меня, а теперь будет поддерживать тебя.

Боксер вложил серебряного волка в ладонь Фобиоса.

Осторожно забрав кулон, капитан наклонился, нежно поцеловал Илью в губы, затем, оторвавшись, попросил:

— Застегнешь?

— Конечно.

Илья застегнул замочек, но руки опускать не спешил, наоборот, обхватил ими капитана за шею, прижался щекой к щеке, прильнул всем телом.

Невесомо поцеловав своего любимого в висок, капитан осторожно вложил в ладонь Ильи сложенную, потрепанную бумажку, тихо пояснил, так, чтобы слышал только его человек:

— Почетная грамота, данная мне за спасение доноров и вампиров с «Темной воды», хочу, чтобы ты ее сжег. Это единственное, что после встречи с тобой напоминало мне про то время.

Илья вцепился в Фобиоса так, что побелели костяшки пальцев, но парень словно и не замечал этого.

— Можешь положиться на меня, — шепнул в ответ он, то ли говоря о бумажке, то ли об их общем будущем.

— Так, я не поняла, Илья, Фобиос, кто целоваться будет? Я что ли? Я могу… — с легкой, игривой ноткой сказала Тая.