Плоды манцинеллы - Сугробов Максим Львович - Страница 12

Кьорди вернулся к коллегам, держа в руках две керамические кружки, поставил одну перед Себастьяном, медленно сделал большой глоток и спросил:

— А кто из вас говорит по-русски?

— Я говорю, — Марта аккуратно сложила листок и отправила его вслед за ручкой в дебри большой женской сумочки. — Учила его когда-то давно. Кое-какие знания еще остались.

Все складывалось как нельзя лучше — девочку обнаружил Кристоф, а не кто-то из сотен лаборантов, она оказалась сиротой, что, по мнению Изобретателя, невероятно все упрощало, Бремер знала язык. Майер, конечно, был немного удивлен — он не знал, что Марта владеет русским. Но тогда, сидя в лаборатории Кристофа, Себастьян воспринял эту новость как добрый знак, хоть и сам в знаки никогда не верил. Бастиан был из тех, кто всю жизнь отвергал любую суеверную белиберду, отвергал набожность, нелепые фантазии и все, что в его понимании считалось разглагольствованием и выдумкой. Но этот скан… Словно сам Бог, в которого Майер не верил, сложил простенький пазл, решение которого предоставил Себастьяну в награду за все труды, тяготы и лишения. И Бастиан был готов.

— Ну-у-у-у, — старик невинно улыбнулся. — Тогда в путь-дорогу? Не переживайте, дорогие мои, я никому не скажу. Уж вы-то меня знаете, если я что пообещал — слово сдержу. Но в ответ, — Кьорди пристально посмотрел на Себастьяна. — Пообещай мне, Бастиан, что ты не наломаешь дров.

— Обещаю, Кристоф, обещаю.

— Ладно, пошли, — поторопила Марта.

Когда они покидали лабораторию старика, она сжимала в руках мобильник. Когда шли по коридорам университета, что-то сконцентрировано читала и печатала. Когда вышли на улицу, Марта произнесла:

— На завтра есть два билета. Вылет в девять утра. Время в пути — почти три часа, то есть… На месте мы будем около двух после полудня. По местному.

— Бронируй, — коротко ответил Майер.

— Уже.

Она шла, уткнувшись в телефон, ловко следуя за Себастьяном, распаляясь и набирая темп. Когда они достигли дверей дома, Марту трясло, буквально лихорадило, а ее глаза яростно сияли возбуждением. Оказавшись внутри, за обжитыми стенами небольшого таунхауса, она набросилась на Бастиана, начала срывать с него одежду, дыша тяжело и прерывисто.

— Это случилось, — прошептала Марта уже после душа. — Я не верила, что мы найдем что-нибудь такое… Но это, наконец-то, случилось.

— И я, признаться, уже давно утратил надежду… Но нужно все проверить, — женщина лежала на кровати, лишь слегка прикрыв одеялом притягательную наготу. Себастьян пристроился рядом. — Исключить вероятность ошибки.

— Сканер не допускает ошибок.

— Не допускал.

— Все так, как мы видели. Я в этом уверена.

— Скоро узнаем, — он прикоснулся губами к ровной округлости обнаженного плеча. — Совсем скоро.

Энди приник к мониторам, ожидая пробуждения Изобретателя. Взгляд Майера постепенно прояснялся, становился осмысленным.

— А вот и наш славный доктор, — на выдохе прошептал Андрас.

Себастьян мелко заморгал, посмотрел на Саммерса, оглядел студию, людей на трибунах, и резко взмахнул руками.

— Каждый человек уникален! — живо начал он. И тут же запнулся, поник. — Каждый… Понимаете? — Майер сдвинул брови и что-то невнятно пробормотал под нос. Слов Энди не слышал.

— Здравствуйте, доктор! — Саммерс приветливо улыбнулся и протянул руку.

Алан сидел справа. Расположение «ведущего» и «гостя» соответствовало стандартным обстановкам популярных в начале века телешоу. Между участниками интервью располагался небольшой, низкий стол с парой хрустальных бокалов и наполненным кристально-чистой жидкостью графином.

Себастьян не ответил на рукопожатие.

— Как вы себя сегодня чувствуете?

— Я… Я не знаю… Что происходит?

— О чем вы, доктор?

— Я не понимаю, — Майер потянулся к вискам, но тут же себя отдернул. — Словно это уже было. Сильнейшее дежавю. Что происходит, мистер Грей?

— Я не Эллиот Грей, Себастьян.

Изобретатель недоуменно смотрел на Саммерса, смотрел, не сводя глаз, а неживая публика студии наигранно затаила дыхание в ожидании долгожданной развязки. В какой-то момент, на долю секунды, Энди проникся уверенностью, что вот сейчас, буквально через мгновение, доктор вновь погрузится в транс, из которого уже не выйдет.

— Кхм, — Майер прочистил горло. — Что, простите?

— Меня зовут не Эллиот Грей, доктор. Более того, известный вам мистер Грей погиб лет двадцать назад. Вы знаете, какой сейчас год?

Очередная затяжная пауза.

— Что вы такое говорите? Кто вы?

— Меня зовут Алан Саммерс. Мы находимся в Центре патологий и мозговой диагностики, в Копенгагене. Вы помните, в какой стране этот город?

— Д… В Дании, это столица Дании, — чуть заторможено ответил Майер.

— Все верно, доктор. Вы знаете, какой сейчас год?

Майер медленно огляделся. Его взгляд остановился на ближайшем операторе, что вцепился в массивную камеру, слившись с ней воедино, перелетел на забитые трибуны, скользнув по чистым, удивленным лицам, и вернулся к собеседнику.

— 2017-ый. Мы только-только разработали сканер, протестировали и показали…

— 2053-ий, — оборвал его Саммерс.

Себастьян дернулся, вздрогнул.

— Что за глупые шутки? Вы думаете, это смешно? Мистер Гр… Или как вас там, что вы несете? Вы себя слышите вообще? Меня пригласили на это чертово интервью ради насмешек? Вы думаете, мне мало было?

— Я понимаю ваше удивление, доктор. И понимаю вашу… — Алан учтиво склонил голову. — Растерянность. Но, поверьте мне, никто над вами не смеется.

Бастиан мрачнел. Энди видел злость в глазах Изобретателя, и это поражало — еще несколько минут назад Себастьян был овощем и совершенно не реагировал на окружающий мир.

«О-хо-хо, старина Майер еще тряхнет стариной», — глупая шутка. Бывали и получше, но Энди не смог промолчать от волнения. Андрас внимательно смотрел на мониторы и ждал, чем ответит Саммерс.

Алан же был невозмутим. Он медленно снял очки, подышал на стекла окуляров, протер их подолом пиджака и надел обратно.

— Отвечайте мне, мистер, — не унимался Майер. — Отвечайте, сейчас же!

— Энди, — Саммерс повернулся к одной из камер. — Будь любезен, выключи все.

Андрас вздрогнул от неожиданности — он никак не предвидел, что доктор обратится к нему, да еще и с подобной просьбой. Саммерс, не мигая, смотрел на Энди с мониторов, и, словно почувствовав неуверенность протеже, слабо кивнул и проговорил:

— Давай, парень. Выключай.

«Ну ладно, док. Как знаешь», — подумал он и потянулся к массивной кнопке.

Легкое нажатие, слабый щелчок, затухающее гудение множества механизмов — и зал на экранах вновь стал серым и безжизненным. Ненастоящие зрители мигнули и исчезли, операторы растворились в воздухе, побросав одинокие камеры, а реалистичные декорации обнажили пустые стены. Майер испуганно озирался, вжавшись в большое кожаное кресло.

— Это не розыгрыш, доктор, — вкрадчиво произнес Алан. — Здесь никто не смеется над вами, разве вы не слышите? Мы находимся в Центре патологий и мозговой диагностики, а на дворе сентябрь 2053-го.

Майер гулко сглотнул, вскинул руки, мимолетно дотронулся до висков и порывисто кивнул головой.

— Я вам не…

— Не верите, — закончил за него Саммерс. — Понимаю. Я бы и сам не поверил. Энди, — он вновь обернулся к камере. — Дай изображение новостей.

«Изображение новостей?» — Андрас упрямо пялился в монитор, пытаясь понять смысл услышанного.

— Изображение, мать их, новостей? Ты умом тронулся, док? — вслух проговорил Энди. — Дай мне, сынок, изображения новостей. Мне их распечатать что ли? Комикс склеить?

— Энди! — Алан терпеливо смотрел в объектив камеры. — Рядом с тобой, за одним из мониторов стоит микрофон. На нем есть кнопка. Нажми ее и скажи что-нибудь.

— Раз, раз, — Андрас поступил так, как велел Саммерс.

Услышав посторонний, новый голос, глухим скрежетом разрывающий слабенькие динамики студии, Майер напрягся еще сильнее.