Тень (СИ) - Лазарева Светлана - Страница 28

— Магия, — пискнула мышь, пытаясь выбраться из-под тяжелой спины хозяина.

— На территории оракула волшебство не действует, — вставила свою умную мысль.

— Это дар. Личный и, по всей видимости, неуправляемый, — заинтересованный взгляд был направлен определенно в мою сторону. А, может, все же сила, прорвавшаяся сквозь полог ради спасения…

Мышка, поправлявшая свои помятые косточки и слегка искривленные крылышки, замерла, прислушиваясь к разговору. А я неожиданно выпалила:

— Это я что ли сделала? Да я даже думать связно не могла, не то, что колдовство сотворить. Ах да, забыла сообщить, о, великий маг и волшебник, вам досталась бракованная тень. У меня нет остаточного дара. Совсем, — маг на слова не обратил внимания. Его взгляд был прикован к моим губам. А, так он голодный.

— Не было, — сказал и вернул голову на травку. — Крошка, магия на территории оракула не действует, здесь ты права, но дар — это особенное колдовство, он неотделим от души, от оболочки. На территории храма действует природная магия животных и коренных жителей, которые обладают способностями менять окружающую среду на свой вкус и температуру воздуха, дар тени имеет ту же специфику. Управление погодой, к примеру, дождик вызвать или грозой по пяткам шарахнуть — это довольно распространенная способность у выгоревших, а вот вихрь, да еще такой силы, если честно, встречать не приходилось. Но суть одна — порывистое, круговое движение ветра. Одним словом, дар проснулся внезапно, но очень вовремя, — сказав это, маг задумался.

— Я тут ни при чем. И нечего на меня так смотреть, — рявкнула я, показывая указательным пальцем на присмиревшую мышь. — Знаете ли, хозяин, для использования дара необходимо, как минимум, желание. А я была занята — судьбинушку свою незавидную обдумывала и оплакивала между делом. А тут мне действия приписывают не санкционированные. Вихрь создать, нашу троицу чуть не угробить, да еще и не заметить. Такое я бы почувствовала, — Сил спорить оставалось все меньше, а вот желание пристукнуть хозяина и мышь, незаметно переметнувшуюся на его сторону, росло с каждым мгновением. Почувствовала летунья. Незаметно передвинулась в сторону хозяйской длани, все еще покоящейся на большой белой ромашке. Цветочек стало жалко, его расплющило под непосильной ношей.

— Больше некому, — резюмировал Андрес, явно раздумывая над сложившейся ситуацией. — Вихрь был черный — это раз. Неуправляемый — два, — нервно перебила, отказываясь выслушивать чужие рассуждения.

— С чего ты взял, что природной стихией не управляли? Может быть, события происходили по чьему-то изощренному сценарию.

— А ты права, — громкий хохот. — Нас не спроста волтузили по кустам и верхушкам деревьев, прежде чем вынести в этот оазис. Подальше от ворогов лютых. А все для чего? Правильно. Это делалось лишь с одной целью — ослабить и без того полуживых несчастных нас, чтобы потом добить без свидетелей — довольный смех начинал раздражать. — Народ перепугали, частично по головам потоптались и только после этого в другое место переместились. Вихрь последовал за носителем дара и только после этого исчез.

— Ладно, пора выбираться, — гордо произнесла я, стараясь больше не заострять внимание на произошедшем. Нет, не смирилась и не согласилась, просто предприняла попытку для тактического отступления. Но настырный маг не собирался оставлять меня в покое. Кстати, на мой взгляд, его предположение не лишено смысла.

— Тенька, ты согласна со мной?

— А не пойти ли тебе, дорогой хозяин, в поле. Или лесом, — нервы определенно пошатывались.

— Мы снова на "ты"? — ради этой фразы маг приподнял свою филейную часть и красноречиво на меня поглядывал. Добить его в этот момент показалось кощунством. Израненное тело и так немного пугало. Но желание отомстить никуда не делось. А, значит, правильно, отомстим в более подходящий момент. Лежачих не бьют, да и инвалидов, наверное, тоже. Вот подлечим, отмоем…

Губы растянулись в злой улыбке, обнажая кончики клыков. Я очаровашка — знаю. Настоятельнице приюта старой бабушке Авдотьи мой вид казался донельзя смиренным и одухотворенным. Бешеный огонь в глазах она предпочитала не замечать. А вот Андрес сразу заподозрил неладное. Нахмурился, приподнял израненное тело с зеленой травки-муравки и аккуратно подошел ко мне.

— Красивая улыбка, — озадаченно произнес и положил руки на талию злющей тени. "Улыбаемся и машем. Добью хозяина — пристроят в подземные казематы. О, духи, какой грех на душу" — мысли сменяли одна другую, разлетаясь как множество разноцветных бабочек. Стоп, Таная, приди в себя и скажи что-нибудь приятное или, на худой конец, льстивое. Обычно такие приемы хорошо затуманивают мозг.

— Не только улыбка, — выдавила из себя, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Этот пронзительный взгляд не давал покоя, медленно, но верно выворачивая душу на изнанку. Желание побить хозяина испарилось и медленно сменилось теплым тягучим чувством, происхождение которого стало для меня загадкой. В груди разливалось странное, незнакомое томление, а тело нагревалось до температуры раскаленной чугунной сковороды. Щеки и ушки пылали, окрашиваясь в бордовый цвет. Наверное, это гордость — я же как никак спасительница.

— Не слышу похвалы, — тихонько прошептала я, не сумев справиться с в миг охрипшим голосом. Но кое-как прочистив горло, расхорохорилась, выпрямилась и крикнула, — перед вами тень, великая и ужасная. Умница, красавица и, конечно, спасительница всего магического мира и одного зарвавшегося мага в частности, — обиженный сощуренный взгляд был мне немым укором, но мы — тени, совести не имеем, а, значит, нечего стесняться, в смысле, вперед на баррикады. Стремительный поворот и…

— У-у-у, куда нас занес этот спасительный вихрь. Надо бы поспешать, пока други-то ваши не додумались объединиться. Впрочем, они и поодиночке нагонят нас в два счета, быстрые и шустрые ребята, аки буйволы, да. А у нас балласт — раненный и хромоногая, — пропищал тоненький голосок, отвлекая от намеченного боя. Владелица не замедлила явить себя миру. Летучая мышь окончательно освободилась от тряпья и, подслеповато щуря глазенки, принялась умывать мордашку.

Если летунья пыталась разрядить обстановку, то, скажем прямо, у нее ничего не вышло. Определенно, нет. Хотя пространная речь заставила задуматься.

— Не чувствую магии, — хмуро произнес Андрес. — Оракул близко, спасение далеко, — неожиданно улыбнулся и подмигнул бедной, мгновенно побледневшей тени. Меня что сейчас пытаются подбодрить? Странное ощущение, приятное я бы сказала. Но Андрес не пожелал насладиться зрелищем под названием "счастье есть, его не может не быть" и медленно, слегка прихрамывая и шаркая ногой, двинулся в сторону небольшого кустарника, произрастающего на границе очаровательной полянки ставшей нашим временным пристанищем. Я решила не отставать и бросилась следом, впрочем, старалась и торопилась я зря — скорость мага оставляла желать лучшего, а вид сзади являл собой зрелище не для слабонервных.

Одежда, ранее имевшая светлый оттенок, пропиталась кровью и больше напоминала куски некогда прекрасной ткани, отжившей свой век очень и очень давно. Одним словом, хламидия-раритет. Я шла молча и пыталась не смотреть на хозяина, боясь разрыдаться от жалости при виде запекшейся крови на затылке и огромных рваных ран, уродовавших красивое тело. Минута слабости прошла, на ее смену пришли бешеная ярость и желание отомстить. Но больше всего в этот миг мне хотелось приласкать, прижаться к обезображенным рукам, груди, шее, почувствовать живительное тепло, легкое дыхание и получить немножечко ласки, капельку утешения и миг покоя и блаженства в ответ. Как никогда я нуждалась в человеческом участии, и сама мечтала подарить утешение ближнему. Но я не решилась сделать первый шаг, не смогла протянуть руку и прикоснуться к Андресу, побоялась оскорбить его своей жалостью… Жалостью, ли? Думаю, я решила совершенно правильно. Чувство беспомощности с момента перерождения, сопровождающее тень, не знакомо ни одному из сильных мира сего. Жалость Андрес не примет, я чувствовала это всем своим нутром, которое меня никогда не подводило.