Падшие ангелы (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 15

Что-то было неправильно, подумал он. Просто неправильно. Мы сражались не с самолетами. Не с людьми. Мы столкнулись с какими-то новыми ракетами, и они жрали нас с костями. Кто знает, сколько мы потеряли сегодня? Кто бы что не говорил по поводу русских на горизонте, это была настоящая смена правил игры. Нам придется атаковать их всем, что только сможет пройти через их оборону… Всем, что у нас есть.

Новые вводные поступили и на «Тикондерогу», хотя «Зигги» Спраг и не был в восторге от этого. Он хотел броситься на север и свести счет, но поступил приказ от Хэлси с «Миссури» — отзывать ребят.

Видимо, тот накрахмаленный британский адмирал проехался ему по ушам и убедил, что у русских на севере может быть больше, чем мы рассчитывали, подумал он. Но как, Господи, они это узнают, если не сойдутся с ними? Корабли флота не видели противника на радарах, хотя два эсминца радиолокационного дозора все еще могли следить за русской оперативной группой, хотя докладывали о проблемах. Корабли то появлялись на радарах, то исчезали.

Он не мог знать о том, что конструкция двух новых кораблей, «Орлан» и «Адмирал Головко» предполагала меры по снижению заметности, включая геометрию корпуса и специальное покрытие, которые делали их очень трудными целями даже для современных радаров. Два эсминца Спрага видели «Киров», но другие корабли рядом то появлялись, то исчезали[31].

Но приказ есть приказ. Хэлси хотел скоординировать действия с британцами, а также подвести собственную оперативную группу. Русские действовали жестко, и Бык, похоже, хотел удвоить свои активы, чтобы убедить их, что сообщение будет получено. Это было единственное объяснение, которое Спраг мог принять… Пока не появились ракеты.

На радарах не было ничего. Затем один из операторов доложил о том, что наблюдает неопознанную цель. П-900 были слишком быстрыми, чтобы радары могли сопровождать их. На конечном участке их скорость составляла более 3 000 км/ч. Антенна американского радара делала оборот раз в десять секунд. Оператору посчастливилось заметить ракету, но к тому моменту, как та снова попала в луч, ракета преодолела уже восемь с половиной километров. Вместо непрерывного отображения приближающейся цели, такой, как самолет, отметка на экране словно скакала, преодолев пятьдесят километров за минуту! К тому моменту, как оператор понял, что это была цель, а не сбой, было слишком поздно. Когда он повернул голову, чтобы доложить, что-то, летящее низко и быстро ударило в «Уосп», шедший примерно в пяти кабельтовых от правого борта «Тикондероги».

На корабле вспыхнул злобный оранжево-огненный шар впереди надстройки-острова, и Спраг мог подумать только о том, что какая-то шальная японская подлодка смогла проскользнуть мимо эсминцев и торпедировать авианосец. Через минут появился второй «Москит», и на этот раз Спраг успел поднять бинокль и увидел какую-то размытую тень, ударившую по «Батаану». Корабль подучил попадание в мидель, и в небо взвился огромный столб дыма. Он подняв глаза, ожидая увидеть камикадзе, заходящих в атаку на группу, но увидели лишь истребители, прикрывающие авианосцы с воздуха. Что за черт?

«Уосп» получил новое попадание. Спраг видел, как взорвался «Хэллкэт», стоявший в передней части палубы. Часть крыла, кружась, унеслась в сторону в клубах огня и дыма.

— Связаться с «Уоспом», — крикнул он. — Пусть доложат о повреждениях.

Четвертый «Калибр» выполнил «горку» и ударил по краю надстройки. Взрыв был ошеломителен. «Уосп» словно покачнулся от удара, затем медленно выровнялся и продолжил идти вперед, объятый огнем и дымом.

Первая ракета ударила прямо под переднюю 127-мм батарею и проломила броневую плиту. Взрыв 400-килограммовой боевой части и сила удара нанесли очень серьезные повреждения. К счастью, большая часть топлива была уже израсходована ракетой, и начавшийся пожар был умеренным.

Матрос Эрнест Бёрд стоял на трапе рядом с местом попадания за минуту до удара ракеты. Он небрежно поднялся на полетную палубу и побрел к старшине-артиллеристу Ральфу Селла, чтобы поговорить. Все называли его «Везунчиком», потому что в этом году судьба избавила его от ужасного конца, когда он задержался на своем посту, а не пошел со всему в столовую. В качестве незваного гостя на завтрак пожаловала 450-килограммовая бомба. Удача все еще не изменила Эрни, хотя все же изрядно пнула его под зад — он оказался достаточно близко к месту удара ракеты, чтобы заработать сотрясение мозга.

Батарею объяло ревущее пламя, языки которого вырывались изо всех щелей в палубе поблизости. Матрос Бёрд вскочил на ноги и бросился на свой пост — пожарный. В этот день ему предстояло очень много работы.

В момент удара второй ракеты Чак Макласиан спустился на свой пост в машинном отделении. Котлы не пострадали от удара, но вскоре в его распоряжении оказалось намного больше воды, чем ему было нужно. Четырехдюймовая переборка сломалась, и океан с ревом ворвался в отсек.

— Задраить люки! — Это был старший уоррент-оффицер Вуди Морроу. «Деревянный человек» находился высоко, на своем посту, и его глубокий голос был слышен даже за ревом морской воды. Члены экипажа бросились к переборкам, изо всех сил пытаясь задраить их, борясь с напором воды, бьющей из соседнего отсека.

— Эй, дерево! — Завопил Макласиан. — Как мы, черт возьми, выберемся отсюда, если задраим последний люк?

— Выберемся. По лестнице за котлами.

— Там же жарко, как в пекле!

Больше Макласиан ничего не успел сказать. Взорвался один из котлов, и его швырнуло на палубу. Он заметил кочегара, которого швырнуло о переборку, мгновенно убив. Его безжизненное тело так и осталось лежать, когда начала прибывать вода. Морроу был ошеломлен, но оставшиеся члены экипажа все еще были живы. Макласиан с трудом поднялся на колени, схватил Морроу за воротник и потащил к открытому люку.

— Давайте, давайте! Все, на выход! Мы здесь ничего не сделаем. Выходим и задраиваем люк!

Они выбрались, усталые, мокрые, трясущиеся от шока. Макласиан наклонился вперед, опустив руки на колени, пораженный увиденным.

— Тут воды пока нет, — сказал он, тяжело дыша. Затем заметил, как по трапу спустился еще кто-то.

— Все, на палубу! — Крикнул человек. Это был старшина-артиллерист 3-го класса Льюис. — Эй, Макласиан! Хватай пожарный шланг!

— Ты что здесь делаешь, Льюис? Попадание в переднюю часть палубы. Там же твоя доска!

— Переднюю часть? — Льюис оперся руками на бедра и в его глазах вспыхнул гнев. Там его проклятая доска! Он бросился к ближайшему трапу. Он должен был занять свой пост у орудия в 09.00, но там бушевал пожар. Никто не сможет спалить его доску, пока он на корабле. Никто!

Он выскочил на полетную палубу, и был поражен увиденным. Надстройка была разнесена, пробоина зияла обрывками металлоконструкций, группы борьбы за живучесть направляли в пылающую пробоину мощные струи воды из пожарных шлангов. 127-мм батарея перед надстройкой была полностью охвачена огнем и дымом, и он понимал, что там не могло остаться выживших. Палуба уже стояла под углом по крайней мере десять градусов из-за крена корабля. Самолетоподьемник вышел из строя из-за пожара. Огонь бушевал повсюду, в особенности очень близко к тому месту, где находилась его заветная доска!

Господи всемогущий! Три прямых попадания! Он не видел ничего подобного с тех пор, как бомба едва не убила Эрни Бёрда. Он бросился к пожарному шлангу, чтобы помочь в борьбе с огнем.

— Вперед! — Крикнул он. — Там моя доска!

Группы борьбы за живучесть прокладывали себя путь струями двух пожарных шлангов, медленно заливая огонь. Двадцать минут спустя они более-менее сбили пламя, но корабль все еще дымил и накренился за это время еще на пять градусов.

— Эй, Льюис, ты куда? — Это был Мерли Харт из сантехнической части.

— Я иду за своей чертовой доской, — сказал Льюис. — Что, не видно? А ты почему не внизу с гаечным ключом? Все далеко не прекрасно. Еще пять градусов, и мы можем опрокинутся. Смотри, как они пытаются закрепить самолеты! — Он указал на группу из пяти человек, отчаянно пытающихся закрепить три «Корсара» на летной палубе.