9 дней падения (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 17

Наклонившись, чтобы послушать этого странного молодого русского, назвавшегося Мироновым, Бирн увидел, как невероятно яркий свет наполнил помещение и инстинктивно поднял руку, прикрывая глаза.

— Что, Господи… — Затем в отдалении раздался громкий ужасающий рев, словно само небо разверзлось и что-то с дикой силой вспыхнуло ярче утреннего солнца. Раздался оглушительный взрыв, и через несколько минут налетела ударная волна, неся с собой град обломков и разбивая окна столовой. Миронов подскочил, закрыв руками голову, отчего на его лице остались остатки каши и варенных яиц. Проводник-узбек был так поражен, что рухнул прямо на голый деревянный пол. С улицы раздались испуганные крики, им вторили крики с второго этажа, где проснулась немецкая команда. Бирн услышал сверху шаги, направившиеся к лестнице и громкие напуганные голоса. «Was fur ein gerausch? Was ist passiert?» — «Что это за звук? Что происходит?»

Все они выскочили наружу, присоединившись к напуганным местным жителям, собравшимся возле сортировочной станции, таращаясь на небо на северо-востоке и пригибаясь от далекого оглушительного рева, напоминавшего артиллерийскую канонаду. Всего через несколько секунд после того, как немцы выбежали наружу, вслед за ними на лестнице появился еще один человек. Он был в равной степени шокирован, но держал в руках пистолет. Он замер, глядя на столовую, одинокий накрытый стол, наполовину пустую посуду, осколки стекла…

Это был Федоров.

Адмирал Вольский вспомнил, как забилось его сердце, когда он услышал жуткий звук падения бесчувственного тела на бетонный пол в центре материально-технического обеспечения флота. Там был кто-то еще! Вольский услышал какой-то глухой шорох, и его глаза широко раскрылись. Он сразу понял, что это значило. Кто-то тащил тело по бетонному полу! Раздался еще один металлический стук, жужжание замка-молнии, кто-то хрюкнул от напряжения. Затем Вольский услышал, как закрылась металлическая дверь и раздались удаляющийся шаги.

Тишина… Полная, зловещая тишина.

Вольский подождал, но уже знал, что случилось. Он напрягся, стараясь услышать что-либо еще, плотно прижав трубку к уху. Лейтенант, которого он отправил забрать послание от Федорова, знал, что он ожидает его ответа, но так и не добрался до телефона.

Там бы кто-то еще, подумал он. Кто-то поджидал его! Знали ли они, что мы делали, или же это была случайность? Нет, подобное требовалось спланировать. В столь поздний час, сразу после полуночи, в здании могла быть охрана, но он не мог представить себе, чтобы они посмели напасть на лейтенанта. Значит, это был кто-то другой. Но кто? Кого интересовал корабль и его экипаж? Ответ пришел в один миг, и он точно понял, что за всем стоял инспектор и его назойливый разведчик. Да. Это был единственный осмысленный вариант. Это были Капустин и его цепной пес капитан Волков. Пытаясь раскрыть тайну исчезновения «Кирова» они были грубо отшиты, и им это явно не понравилось. Вольский почти не сомневался, что в эти последние часы они все еще наблюдали за кораблем, пока флот не вышел в море, и, вероятно, проследили за Федоровым до Приморского инженерного центра.

Он медленно повесил трубку и потянулся к другому телефону, ощущая, как сердце забилось чаще.

— Дежурный, — ответил голос.

— Говорит адмирал Вольский. Пришлите пять морских пехотинцев в мой кабинет немедленно.

— Так точно… А что случилось, товарищ адмирал?

— Пришлите пять человек, немедленно.

— Так точно, товарищ адмирал.

Адмирал понимал, что его противники были готовы на все, и если бы он начал объяснять что-либо по телефону, его собственная жизнь могла оказаться под угрозой. Он решил использовать морских пехотинцев в первую очередь для собственной безопасности, отдав приказ не допускать в штаб флота никого без его разрешения и немедленно докладывать ему о чем-либо необычном со стороны разведки ВМФ или военных. Он знал, что где-то рядом пролегла линия фронта. Капустин не сможет бросить ему вызов лично. Ему потребуются все полномочия разведки ВМФ и МВД, чтобы что-либо предпринять. Будучи адмиралом флота, Вольский обладал огромной властью, контролируя обширный спектр военных ресурсов, и намеревался использовать их для защиты себя и операции, которую они запланировали, что бы не случилось.

Когда прибыли морские пехотинцы, он приказал старшине собрать 20 человек и взять под контроля пункт материально-технического обеспечения флота во Владивостоке. Охрана должна была быть выставлена везде, в особенности на этаже, где находился склад Федорова. Допускать туда не разрешалось никого… Абсолютно никого. Затем он сделал звонок другому старшине[34] и приказал ему незаметно проверить содержимое помещения?317. Больше там никто не сможет прятаться в тени, пока он оставался на своем посту.

На следующее утро они обнаружили лейтенанта, которого Вольский послал проверить сообщение от Федорова. Он находился под воздействием препарата, и все еще неуклюже ковылял у здания склада компании «Кульмарт» поблизости от пункта материального обеспечения. Он ничего не помнил и не мог сказать, что напал на его и что он вообще делал в том месте той ночью. При тщательном обыске у него не было обнаружено никаких документов, хотя Вольский на это и не рассчитывал. Было ясно, что его обыскали задолго до того, как оставили.

Значит, если записка от Федорова все же была, подумал Вольский, то они обо всем знали. Капустин… Теперь он знал гораздо больше, чем они планировали. Он был очень дотошным человеком, но что именно ему даст записка Федорова? Она выглядела несусветной глупостью, так что ее могли просто выбросить, подумал адмирал. Другое дело — операция на Каспии. Если Капустин установил слежку за Приморским инженерным центром, они явно видели устройство, которое вынесли из помещения с испытательным реактором. Они с любопытством и большим интересом проследили за колонной грузовиков до аэропорта. Наличие мощной охраны с «Кирова» должно было вызвать серьезные подозрения, не говоря уже о контейнере радиационной защиты, который должны были перегрузить в большой военно-транспортный самолет.

Последовавшие запросы прояснили бы пункт назначения — аэродром Уйташ в Каспийске на западном побережье Каспийского моря. Это должно было вызвать много удивленных взглядов. Если за всем стояла разведка ВМФ, то у них тоже будут свои активы в регионе. Вольский должен был предполагать, что вскоре там тоже появятся люди, которые будут тщательно следить за действиями его людей. Как только Добрынин и морпехи доберутся до якорной стоянки «Анатолия Александрова», они окажутся в большей безопасности. Однако их противник вскоре обнаружит, что старый друг Вольского адмирал Камилов, командующий Каспийской флотилии, тоже вовлечен в происходящее, и удвоят свои усилия. В военное время меры безопасности смогут обеспечить хорошее прикрытие, но разведка ВМФ может стать настойчивее, и у них тоже имелось немалое влияние. Он связался с Камиловым и посоветовал усилить меры безопасности и не допускать вмешательства в ход операции как можно дольше.

— Сделаю, что смогу, Леня, — сказал Камилов. — Но если Москва вмешается с прямым приказом…

— Я понял, — сказал Вольский, повесив трубку с нарастающим дурным предчувствием. Да, Москва… Что они знали обо всем этом и что будет, когда они узнают? От этих вопросов становилось тяжело на душе. Что знал Капустин?

Адмиралу не пришлось долго ждать ответа. На следующий день ему позвонили с поста охраны и доложили, что генеральный инспектор просит разрешения встретиться с ним в его кабинете. Игра была окончена. Вольский дал разрешение пропустить Капустина на этаж, одного и убедиться, что по пути его следования будет выставлена разумная охрана.

Через несколько минут начальник штаба доложил, что посетитель прибыл, и адмирал уселся за стол, подготовив револьвер[35] в ящике под рукой на случай надобности. Он не думал, что Капустин решит предпринять что-либо экстремальное, но, учитывая обстоятельства, не хотел рисковать.