Тихоокеанский шторм (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 36

Подразделение занимало большую часть третьего этажа фешенебельных Монтерейских Апартаментов. Он лениво рассматривал из окна зеленую лужайку и покрытые свежей листвой деревья, ожидая, когда помощник закончит рассылку.

— У британцев есть что-то в Коралловом море, о чем мы не знаем? — Бросил он вопрос через стол, словно кусок бумаги, коммандеру Оскару Осборну, еще одному специалисту по шифрам, призванному проанализировать очень необычный фотоснимок. Иногда называемый коллегами «Оззи» или просто «Волшебник», после вышедшего в 1939 фильма «Волшебник страны Оз», он был частью их группы с тех пор, как подлодка «Морской дракон» благополучно доставила его со старого места службы на Коррегидоре.

— Уотерс доставил это вчера, — сказал Новак. — Это один из наших ребят в Дарвине. Бог знает, что с ним теперь. Наверное, на полпути в Кэтрин, если ему удалось оттуда выбраться. К счастью, эти снимки доставили самолетом. Смешно это все… Прямо на самый верх. Журналист по фамилии Лонгмор, по собственной прихоти, вывалил это прямо в офис премьера. Похоже, он старый знакомый самого Джона Кёртина.

— Кёртин сам бывший журналюга, — сказал Осборн. — А у них там все серьезнее, чем у воров.

— Нам же лучше. Видел снимок? — Новак указал на пакет, доставленный мотоциклистом прямо с аэродрома. Осборн взял его.

— Это что за черт? — Сказал он, пристально осмотрев его, и оглядываясь по сторонам в поисках лупы. — Дай-ка мне справочник силуэтов британских кораблей…

Новак улыбнулся.

— Не напрягайся, — сказал он. — Это не британский корабль. Сегодня утром я проверил все данные по британскому флоту, и даже позвонил в Перт офицеру связи. Он заверил меня, что у них нет ничего у Кимберлийского побережья. И ничего не было в Дарвине до того, как туда добрались японцы. Они ничего не знают. Это какая-то совершенно другая рыба.

Осборн снова пристально рассмотрел снимок.

— Немаленький кораблик, — тихо сказал он. — Но я не вижу серьезных орудий.

— А вся эта история довольно непонятная, Оззи, — сказал Новак. — Этот корабль не британский, но, видимо, никто не потрудился объяснить это японцам. Они рвут и мечут с того момента, как обнаружили его. Видишь те торпедоносцы на снимках? Похоже, они обнаружили этот корабль у Дарвина. Береговые разведчики видели многое. По их сообщениям, японцы атаковали корабль всем, что имели. В одном сообщении говориться, что они насчитали более шестидесяти самолетов, атаковавших корабль, и видели много фейерверков.

— Понятно… — Осборн продолжал рассматривать снимок. — И они его потопили?

— Смогли повредить, но он ушел от них. И японцы погнались за ним силами, предназначенными для действий у Дарвина. Разведчики докладывают, что японцы бросили за ним быстроходный линкор и несколько крейсеров. Корабль идет на восток, и если ему удалось уцелеть, то сегодня вечером он должен пройти Торресов пролив и выйти в Коралловое море. В радиоперехватах фигурировало слово, повторяемое каждый раз, как речь шла об этом корабле, так что мы решили, что это прозвище или кодовое обозначение, которое они присвоили ему: «Мидзути».

— Это что значит?

— Морской дракон, — усмехнулся Новак. Намек на подводную лодку, доставившую их сюда, был слишком прямым и явным.

— Морской дракон? — Осборн позволил себе улыбнуться, а затем снова посмотрел на снимок. — Ну что же, это не британский корабль, — он, наконец, осознал всю важность этого просто факта. — И, насколько я могу судить по этому снимку, со всей определенностью не американский.

— Я тоже так решил, — сказал Новак. — Ты прав. У голландцев тоже нет ничего в этом районе, да и вообще у них нет ничего, настолько большого. Это со всей определенностью нечто, сравнимое с линкором.

Осборн приподнял брови. Бесконечная утомительная рутина радиоперехватов и расшифровок сменилась чем-то действительно интересным. Но здесь было и нечто большее. В снимке ощущалась какая-то тайна, и чем больше он на него смотрел, тем явственнее ощущал тень волнения. Затем он вспомнил кое-что, слухи, промелькнувшие по каналам связи… Что-то о корабле, задавшем британцам перца на Средиземном море несколько дней назад.

— Слушай, Новак, — сказал он, пытаясь вспомнить все сам. — Я слышал разговоры о корабле, устроившем кавардак на Средиземном море на прошлой неделе. Итальянцы столкнулись с ним в проливе Бонифачо, а затем он направился на запад, к Гибралтару.

— Да, я тоже про это слышал, — ответил Новак. — Должно быть, он прорывался из Тулона. Скорее всего, французский корабль.

Нет, подумал Осборн, это был не французский корабль. Но свое мнение он пока оставил при себе, не будучи уверен в том, что знал Новак. Это было нечто большее. Да, официально было объявлено о том, что мятежный французский линейный крейсер прорвался из Тулона, как и сказал Новак, и, в конце концов, сдался британцам в Гибралтаре и был интернирован на острове Святой Елены. Но Осборн знал кое-что еще. Блетчли-Парк очень интересовалось этим вопросом… Британское адмиралтейство окутало случившееся небывалой завесой секретности… Кто-то якобы направлялся в штаб FRUMEL, чтобы рассказать им об этом… Бриты, вроде бы, были готовы поделиться с ними своими секретами.

— Мидзути, — сказал Осборн. — Значит, япошки погнались за морским драконом?

— Да, и они там с ума посходили, судя по перехваченным переговорам, — Новак почесал в затылке. — Сегодня утром я расшифровал кое-что из перехватов, которые мы отправили Хэлси. — Наступление на Гуадалканал, похоже, застало Ямамото врасплох. Им пришлось импровизировать силами, предназначенным для операции против Эспириту-Санто.

— Вы хотите сказать, бросить их все против 1-й дивизии Вандегрифта на Гуадалканале?

— Именно. Но я перехватил один странный приказ — небольшому отряду с составе легкого авианосца и нескольких крейсеров и эсминцев приказано отделиться от западной ударной группы и следовать на север.

— На север? Зачем?

— Посмотри на снимок, Оззи. На севере Торресов пролив, забыл? Видимо, им тоже нужен морской дракон.

— Черт меня бери, — выдохнул Осборн.

В этот момент зазвонил телефон, и жизни Новака и Осборна обещали стать намного интереснее. Тайну больше не отделяла от них половина мира.

«Киров» мчался на восток к Торресову проливу. Следом за ним упорно двигалась побитая, но не отступившая вражеская оперативная группа. Старшие офицеры сменяли друг друга на мостике каждые два часа, удаляясь на очень необходимый сон. Федоров вел корабль вперед на скорости тридцать два узла в течение последних трех часов, и смог вырвать у противника еще двенадцать миль, увеличив дистанцию до чуть более чем двадцати семи морских миль или пятидесяти трех километров. Но на подходе к кишащим рифами водам пролива он был вынужден снизить ход до двадцати узлов. Если противник продолжит приближаться на двадцати восьми узлах, что они и делали, они снова окажутся на дистанции стрельбы через час и сорок пять минут.

Торресов пролив был очень опасным местом, и разбитые корабли покрывали его дно молчаливым напоминанием об опасностях, скрытых под аквамариновыми водами. В прошедшие века жители островов в проливе имели привычку убивать севших на мель моряков, что довершало образ этих вод как мрачных и опасных. По сути, это был один из самых опасных фарватеров в мире. При сильных приливных течениях и разнице в уровне воды в прилив и отлив в пять метров, прохождение через него требовало очень тщательного подхода к делу, и Федоров знал, что вскоре ему придется замедлить ход до десяти узлов.

— Очень мелкие воды, — сказал он. — Не более тринадцати метров, при нашей осадке чуть больше девяти. Малый вперед, гидроакустическую станцию в активный режив на следующий час. Тарасов, внимание по обоим бортам. Здесь нет лоцманских буев, как в наши дни.

— Так точно, — сказал Тарасов. — ГАС в активном режиме.

— Я направлю корабль в пролив Принца Уэльского, к северу от острова Хаммонд. Он имеет ширину всего восемьсот метров в самом узком месте, и там сильные приливные волны. Я вычислял приливное окно на осадку девять метров последние полчаса, но у нас все равно будет немного под килем.