Тихоокеанский шторм (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 13

Должно быть, низкие облака мешали обзору, подумал он, глядя, как корабль снова исчез и снова появился. Он повернулся к старшему помощнику и приказал немедленно отправить радиограмму.

— Доложите: наблюдаем одиночный корабль, крейсер, возможно, нечто более крупное, и передайте наши нынешние координаты. Направляется, судя по всему, на север. Что-то не так сегодня или с перископом, или с моими глазами.

— Должно быть, еще не прошли даром все тосты за победу вчера. Пора действовать, капитан, и оправдать наши надежды. Можем ли мы атаковать его?

— Не с такой дальности, — сказал Торису. — Наши торпеды Тип-95 не имеют дальности своих старших братьев. — Он говорил о смертоносных торпедах Тип-93, которыми оснащалось большинство японских надводных кораблей. Дальность их хода составляла до 40 000 метров. Они были настолько эффективны на большой дальности, что после Второй Мировой войны историк Самуэль Элиот Морисон назвал их «дальнобойным копьем», хотя в 1942 американцы ничего, в сущности, не знали об этих торпедах — пока их корабли не начали взрываться далеко за пределами досягаемости любых торпед, которые кто-либо мог представить.

— Боюсь, что на сей раз нашим оружием станет наша рация, — сказал Торису. — Отправьте сообщение. Это наша задача — обнаружение вражеских кораблей. И глядя на этот корабль, я могу только надеяться, что он нас не обнаружит. Привидение какое-то! Появляется и исчезает, но выглядит мощным и очень быстрым.

Сообщение было получено авианосцами Хары почти сразу, но в этом не было необходимости. Острые глаза командира одной из японских эскадрилий уже заметили его, и он намеревался атаковать.

Капитан 3-го ранга[10] Тамоцу Эма был рад снова оказаться в воздухе верхом на своем верном боевом коне. Он был командиром эскадрильи EII-2 с авианосца «Дзуйкаку» и пилотом самолета со счастливым номером 235. Его эскадрилья шла в строю на высоте 5 000 метров на крейсерской скорости 240 км/ч в составе формирования из двадцати семи самолетов трех полных эскадрилий по девять каждая. Слева от него шла 1-я эскадрилья капитана 3-го ранга Акиры Сакамото, а справа — 3-я капитана 3-го ранга Хаяси. Он сам вел 2-ю эскадрилью в центре строя, занимая почетное место бунтайте — старшего группы — которое Сакамото любезно уступил ему в знак признательности за то, что он первым нанес удар по американцам три месяца назад.

С момента того первого боя с американцами в Коралловом море прошло много времени, и он очень стремился в бой. 5-я авианосная дивизия адмирала Хары состояла из однотипных авианосцев «Сёкаку» («Белый журавль»[11]) и «Дзуйкаку» («Везучий журавль») и занимала видное место в Объединенном флоте. Они первыми обнаружили и атаковали вражескую авианосную ударную группу в Коралловом море, потопив авианосец «Лексингтон» два месяца назад в ходе Операции «Мо» и обеспечили успешную высадку десанта в Порт-Морсби. Пикирующие бомбардировщики «Айти» D3А1 Эмы тогда добились трех попаданий в авианосец, разбив его летную палубу и вызвав бушующий пожар, когда вспыхнуло авиационное топливо под палубой. Торпедоносцы капитана 3-го ранга Мацуо с «Дзуйхо» завершили дело.

Небо впереди было ясным и чистым, хотя позади виднелись грозовые облака, набухающие над горизонтом, где авианосцы выпустили свои самолеты навстречу ветру. Сегодня они станут Дзинра Бутай — Богами Грома, идущими на краю бури, и обрушат на врагов свой гнев, возвестив о неизбежном вторжении, которое последует за их появлением.

Эма взглянул вниз, заметив что-то за правым крылом, какую-то странную тень на поверхности моря, которая затем вспыхнула ярким светом солнца, отраженным от металла — корабль! Он включил радиостанцию ближней связи, вызывая командира соединения и докладывая о контакте.

— Сакамото! Корабль на три часа. Похож на большой крейсер! — Говоря это, он задался вопросом, могли ли австралийцы узнать об операции и выдвинуть вперед заслон из быстроходных крейсеров, чтобы обнаружить японские силы. Если это было так, то они вскоре получат больше, чем рассчитывали.

— Следует ли нам атаковать? — Спросил он старшего группы снова.

— Держать строй, — ответил Сакамото. — Я отправлю Хаяси. Его эскадрилья в лучшей позиции для атаки. Хаяси, вы меня слышите? Снижайтесь и устройте им ад!

Эма повернул голову и заметил, как эскадрилья Хаяси отделилась тремя аккуратными звеньями — сётай — из трех самолетов. Рокот их двигателей усилился и заставил кровь закипеть в жилах от желания, чтобы это он был направлен к цели, и чтобы это его самолеты обрушились на врага. Морские сражения были тем, к чему он готовились и чем жили. Да, они еще нанесут удар по Дарвину и ослабят вражескую оборону, но потопление крейсера было несравненно лучше.

Он улыбнулся, слыша крики девяти пилотов, зашедших в атаку с пикирования и вздохнул. Кто знает, что хорошо, а что плохо, подумал он. Он останется на большой высоте с Сакамото, и вместо этого будет стирать Дарвин в пыль. В конце концов, ни один из его самолетов не нес бронебойных бомб. Им не следовало пытаться атаковать корабль зажигательными бомбами, но этот крейсер не должен был просто пройти мимо без брошенного ему вызова.

Он видел в вышине истребители А6М2 «Рейсен», прикрывающие бомбардировщики и расчищающие им путь. Справа от себя он мог видеть еще двадцать семь бомбардировщиков «Айти» D3А1 с «Сёкаку» под прикрытием истребителей. Торпедоносцы были бесполезны в операции против наземных целей и потому остались на авианосцах. Он снова посмотрел на заходящих в пике товарищей и начал ждать, когда увидит белые клубы дыма от успешных ударов по вражескому кораблю. Вместо этого он увидел то, что потом преследовало его всю оставшуюся жизнь.

Этот гул исходил словно отовсюду, далекий и слабый, наполнявший собой неподвижный воздух над Тиморским морем. Они шли на север в течение получаса по совершенно спокойному морю, когда вахтенный на мостике заметил что-то по правому борту. Роденко также заметил что-то на радаре, но в следующий момент экран заволокло сплошным «снегом» помех.

Вольский сидел в командирском кресле, Федоров — на посту штурмана[12], изучая свои материалы по истории, когда весь корабль задрожал, а гул усилился, то появляясь, то исчезая.

- Что-то случилось, — сказал Федоров, напряженно глядя на море, но все было спокойно.

Лицо адмирала Вольского было мрачным. Он напряженно нахмурился, вслушиваясь в гул.

— Что это за звук?

Протяжный гул дрожал и усиливался, вдруг став в десять, если не в двадцать раз сильнее. Затем раздался низкий вой, более глубокий, отчетливый, и устойчивый.

— Федоров, вызовите инженерную часть и запросите о любых проблемах.

— Так точно, — ответил Федоров и вызвал Добрынина. — Добрынин докладывает, что слышал что-то, товарищ адмирал. Наблюдаются необычные показатели потока, но реактор стабилен. — Но еще не успев закончить, он отвлекся, заметив в небе странные тени в дрожащем воздухе. Затем он заметил отблеск солнечного света на металлической поверхности и быстро повернулся к Роденко. — Есть что-либо?

— На радаре ничего, — Роденко тоже слышал гул откуда-то сверху и выглядел смущенным. На его экранах было чисто.

— Смотрите! — Указал Федоров.

Все глаза устремились за его рукой, но Вольский заметил лишь какие-то теми высоко в небе, где грозовые облака ненормально быстро сменялись солнечным безветренным днем. Пронзительный звук стал ниже, более ровным, и был безошибочно узнаваем. Это был гул воздушных винтов множества самолетов, который становился все более сильным и опасным.

— Господи! — Сказал Федоров. — Мы снова переместились, и попали прямо под ударную группу! Смотрите!

Все заметили, как тени медленно рассеялись и превратились в серебристые кресты справа от корабля. Их силуэты внезапно обрели четкость, будто кто-то навел резкость, и превратились в серебристо-белые самолеты с ярко-красными кругами на крыльях и отчетливо заметными не убираемыми стойками шасси.