Венец Венеры (СИ) - Устомский Александр - Страница 16

Зря беспокоился Николо Контарини, отец честного Джованни, зря волновался за судьбу сына. Поняли его старые приятели и приняли в касту. Они в ту ночь, когда праздновали принятие в касту нового фаворита Смерти, еще чуть не подпалили дом куртизанки Орнеллы Колуцци, к которой завалились с намерением покуражиться, посорить дукатиками. Парнишки были приняты благосклонно, обласканы и, стоило им начать несносные безобразия свойственные молодости, сразу были негодники вышвырнуты прочь - в воду канала, поближе к гондолам, нечего в приличном доме безобразия бездельничать. «Совсем молодежь нюх потеряла», - смеялись довольные почтенные гости, надававшие оплеух и пинков, вернувшись к своим традиционным ночным забавам.

А в доме Пачино готовились к забаве традиционной старинной, но как всегда бывает с этим беспутным, у Зубрикова все было через пень-колоду, все было не как у нормальных людей.

Праздник летнего солнцестояния - Лита - ночь ежегодного древнего ритуала - требовала к себе отношения серьезного. А Лешка напевал старую песню Майка: «Белая ночь, белое тепло!» - и научил Ника и Степашку этой песне, всем она понравилась своим стилем, и слова были приятные и понятные. Жаль, музыка для твиста совсем не годилась - слишком живая, слишком дурная, но веселая, этого не отнимешь. Все молодые фавориты дружно горлопанили слова новой песни, задорно подмигивая красоткам куртизанкам:

«Сегодня был самый длинный день,

Мне нечем дышать, и духота давит грудь.

Сегодня самая короткая ночь,

Я хочу спать, но мне мешает заснуть

Белая ночь, белое тепло...

Она сказала "Нет, никогда!",

Но я услышал "Да, навсегда".

Я до сих пор помню ее слова:

"Да, да, да, навсегда",

Я мог бы быть вместе с ней всегда...

Белая ночь, белое тепло...»

Но в устройстве ритуала Литы была одна важная часть - точнее, участница - и здесь нарисовалась проблемка.

Ночь Литы, в этом году была славной, приходилась как всегда на двадцать четвертое июня и была датой солидной, ночью на пятницу, но кандидатки не находилось достойной. Мелкие простоватые шлюшки-подружки - это было несерьезно. Лешка не хотел тянуть девчонку путтану в такое дело - не надо было ему новых супружниц заводить, а там как посмотреть: сначала руковручение, обручение, там и до связи крепкой могут претензии возникнуть у молодой вздорной фифы - нет, не надо такого Зубрикову. От Катеньки Валуа только сбежал из Парижа, совсем там недосмотрел. Болван!

Венеция была мила, славная, вкусная, забавная и потешная, Лешка уже понял заморочки Вити Павлова, который влюбился в эту «столицу моряков» - можно аккуратничать и не спешить с пакостями серьезными. Да и затихло всё на северо-западе Европы - тайно вражда холодным кинжалом и ядом таила свои ходы в мире. Даже во Франции все сделались спокойны и джентльменны, как и свойственно истинным придворным - какая война, не до войны сейчас! Надо устроить себя при королеве, там король умер, там такие интриги зацвели в Лувре, что Зубрик плюнул и свалил на теплый юг, сначала с месяц отдохнув на Атлантиде, и тщательно изучая материала по Венеции. В Англии было все красиво и толково - полыхал схватками Девон. Ни о каком «Девоншире» речь уже не могла идти серьезно - не было никакого «шира» - «графства»,  власти там не было никакой и ничьей, только хаос и бардак, сдерживаемый в природных границах берегами рек Девона и побережьями. Мужчины развлекались военными забавами: делали ставки на противостояния, и лилась кровь англичан, шотландцев, ирландцев и валлийцев. Мерзких грязных корнуольцев никто не уважал, снюхались с атлантами! Но столкнуться ними все были рады - золото не пахнет - а корнцы стали жить богаче прежнего. Звенела сталью округа пустых полусгоревших деревенек, жители которых давно уже сбежали на восток - Англия была рада всем найти работу, после визита легионеров Атлантиды многое пришлось восстанавливать в графстве Кент. Недовольны оставались графы Девона, эти придурки Кортни ныли и требовали успокоить и  привести земли к порядку и прежней власти короне - на них посматривали как на дурачков. Йорки еще двуличничали. Поддерживали вслух требования Кортни, но это было несерьезно, все  знали, что Йорки сами хорошо веселятся в Девоне, их два отряда неплохо себя показывали на этой непонятной земле и кампании: «война - не война - турнир - не турнир», но всё было устроено чинно и благородно! И не надо в никакую Францию плыть за тридевять земель - у себя под боком в неделю скорого пути можно было найти славных развлечений на пользу своему гербу. А Кортни пускай пока утрутся - накоплено у них немало золота, пусть сидят в Лондоне и не шибко громко пахнут, когда солидные люди удалью меряются, и честь свою укрепляют.

Нарисовался внезапно Николашка и с порога насел на легата:

- Я нам невесту нашел!

- А кто она? - заинтересовался Лешка.

- Нерезза Вента, - сверкая глазами, выдохнул Николас.

- Так она рабыня...

- Была рабыня, но ее освободили, - поправил командира ординарец.

- Ага, освободили и она теперь постельная игрушка - хороша свобода, - фыркнул Лешка.

- Она не игрушка, - резко полыхнул свободолюбивый легионер.

- И с чего вы взяли, что она годится?

- Она хороша, чужая здесь всем, почему нет? Начнет возникать - быстро утопим александрийскую ведьму и все дела, - спокойно привел доводы в пользу своей одноразовой любовницы Ник.

- Причины понятные, но этого мало, - начал серьезней рассматривать вопрос Зубриков. - Сам смотри, Ник. Прошлое подходит, хотя она из Александрии и почти черная. А настоящее - она чужая, значит, захочет нас предать, оболгать, да что угодно она выдумает, чтобы усилить свое положение - она ведь сильная девочка, она не совсем черная, она смеска, мулатка! И в плане будущего времени - зачем она нам? Я черных не люблю.

- Расист ты легат, - ткнул в него пальцем Николас.

- Я не расист, - привычно отмахнулся Зубриков, хотя был он расистом, странным таким расистом. - Мне одинаково безразличны и белые, и черные, и желтые, и красные - я их всех не люблю. Я атлант - я вас люблю, вы можете быть хоть зелеными в синюю полоску - вы мои, вы атланты. А расизм - это глупо. Это надо различать, разделять, сравнивать, чтобы искать лучших. А их нет - лучших и худших.

Кто сравнивает - тот не любит. Согласен, я их не люблю, но и не сравниваю. Черные египтяне наравне с арабами из Месопотамии миром правили за тысячи лет до всяких греков, и уж тем более римлян. Черные хороши, но они все сдулись. Поэтому мне безразличны. Рим сдулся! Мы потому и внимательны к Венеции - она империя, она сильна и хитра - надо учиться. Чтобы самим не повторить ошибки Рима и Египта, Константинополя и... повторим мы все ошибки обязательно. Но наша империя их повторит аккуратно, учитывая опыт других империй.

Николас знал о тонкостях их планов пребывания в Венеции. После смерти во Франции старого друга и товарища по выполнению поручений легата Алексуса, Ник сначала озверел, полил крови, потом успокоился и затих. В компанию Нику прибыл с Тида старый друг - Стефан. Он был хороший товарищ, надежный и умный, и еще он спокойный был, будущий врач все понимал.

- Ты ведь её видел, чего ты против? Объясняй давай, легат, - пошел напрямик Николас.

Лешка не знал что ответить. Странная она была эта девочка, куртизанка новая, хотя, какая из неё куртизанка! Необычная. Из Александрии девочка - там такому могли научить, что половина Венеции могла утереться. С другой стороны, римляне были развратники славные, и нечего Египту особо нос задирать.

- Просто она мне безразлична совсем. И ненормальная она. Белая кожей вроде бы, но черты лица как у эфиопки, губы вообще черные. Я про форму, а не про цвет, - пояснил он тонкость ординарцу.