Огненный котёл (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 38

— Разумеется. Благодарю вас, сэр.

Тови покинул его, направившись к скоростному самолету в Холихэд, и Тьюринг медленно потянулся по длинному коридору, все еще думая о том, что сейчас сказал и о том, не займутся ли им на этот раз вплотную из-а его сумасбродных идей. Интересно, получил ли я то, чего хотел, подумал он про себя? Нет, понять это было невозможно. С такими людьми, как Паунд, все было ясно. Несомненно, таким, как Паунд смогут превратить его жизнь в ад, если пытаться слишком сильно стучать в их двери. Но что же с адмиралом Тови? Он прислушался к тому, что сказал ему. Возможно, когда-то адмирал придет к нему сам.

Он посмотрел на наручные часы, понимая, что должен поспешить на самолет, который должен был доставить его обратно в Блэтчли-Парк. Время, сказал он сам себе. Да, это самое главное. Просто вопрос времени…

К тому моменту, как они прошли мимо Пунта-Капрара, самой северной оконечности острова Асинара, время перевалило за 10.00. Позади остались береговые батареи, минные поля, миноносцы, подводная лодка, вражеские самолеты и скоротечный бой с двумя линкорами. Федоров считал удачей то, что корабль прошел это испытание, получив лишь косметические повреждения корпуса, что было заслугой поразительного технологического превосходства «Кирова» над своими противниками. Однако после оценки полученных повреждений у него остался повод для беспокойства. Тарасов доложил о том, что основная антенна комплекса «Полином», расположенная в бульбе корабля, работает с перебоями. Ввиду того, что буксируемая антенна все еще находилась в ремонте, это вызывало определенное беспокойство.

Федорова это беспокоило, но он надеялся, что история осталась нетронутой, и большинство вражеских подводных лодок все еще будут действовать южнее, против британских сил, участвующих в операции «Пьедестал». 7-я крейсерская эскадра, преследовавшая их, остановилась у восточного портала пролива Бонифачо, видимо, на случай, если отчаянный британский рейдер попытается вернуться.

— Как я и ожидал, они не стали нас преследовать. Особенно после того, что случилось с их линкорами.

На данный момент он считал основной угрозой вражескую авиацию, действующую с баз на Сардинии, но надеялся, что большая часть воздушной мощи гитлеровской коалиции будет направлена на британские корабли, находящиеся примерно в 300 милях к югу. Ситуация предоставляла им возможность благополучно уйти от Сардинии и Корсики в открытое море. Он направил корабль строго на запад на скорости 20 узлов, желая установить дистанцию не менее 150 миль между кораблем и любыми наземными аэродромами. Несколько позже он приказал замедлить ход до десяти узлов и спустить водолазов, чтобы осмотреть корпус, подозревая, что были получены осколочные повреждения бульба или антенн по внешнему краю корпуса. На ремонт придется потратить некоторое время, возможно, когда корабль окажется в районе Балеарских островов.

Роденко доложил, что все еще наблюдает итальянские линкоры, направляющиеся на север. Затем они изменили курс на северо-восток, к Специи. Эта злополучная вылазка, возможно, стала последним отважным порывом итальянского флота в эту войну.

Следующим пунктом повести дня стала оценка их собственного боезапаса. Он взял с собой Карпова, и они вместе направились к посту Самсонова. Боезапас двух критически важных комплексов вооружения начал истощаться. В комплексе большой дальности С-300 осталась 41 ракета. Комплекс средней дальности «Кинжал» располагал 70. Что было еще серьезнее, боезапас основного противокорабельного вооружения корабля, смертоносного комплекса «Москит-2», доказавшего свою эффективности против вражеских кораблей, составлял теперь всего 14 ракет. И им повезло иметь даже их. В нормальной ситуации изначальный боезапас составлял 20 ракет, но они приняли еще двадцать для боевых стрельб, намеченных перед началом их странной одиссеи[40]. Все они уже были израсходованы в Северной Атлантике.

Тем не менее, в наличии имелось еще девять чрезвычайно быстрых ракет MOS-III «Старфайер», имевших поразительную скорость в шесть звуковых, однако их боевая часть в 300 кг была меньше 450-килограммовой на «Москитах-2». Также, корабль располагал десятью крылатыми ракетами П-900 «Бирюза», имевшими 400-килограммовые боевые части. В общей сложности, три противокорабельных комплекса располагали 33 ракетами из 60, имевшихся на борту перед выходом в море.

Что касалось прочего вооружения, то 152-мм артиллерийские установки располагали 89 процентами снарядов, а боезапас 100-мм носовой установки был почти нетронут. Было израсходовано шесть процентов снарядов 30-мм зенитных установок и две смертоносные противолодочные ракето-торпеды «Шквал» из десяти. Кроме того, они имели почти полный запас торпед УГСТ в 15 единиц и полную боевую нагрузку оставшегося Ка-40. Короче говоря, корабль по-прежнему обладал огромной огневой мощью, но многочисленные бои в последний день начали истощать боезапас[41].

- Теперь нам нужно относиться к применению оружия осмотрительнее, чем когда-либо, — сказал Федоров.

— Чего мы можем ожидать на этом пути? — Спросил Карпов.

— На данный момент нам нужен перерыв, чтобы произвести ремонт и дать экипажу необходимый отдых. Я намереваюсь направиться на запад, к Менорке и затем в Балеарское море. Оно имеет от 160 до 200 километров в ширину, а затем, когда мы выйдем на юг, у нас останется восемьдесят километров между побережьем Испании и островом Санта-Эулана. Оттуда мы попадем в последнее узкое место — море Альборан. Оно имеет почти 250 километров в ширину, но затем сужается до 150 на подходах к Гибралтару. Это будут последние врата. Пролив имеет всего 15 километров в самом широком месте. Но если мы сможем пройти через него, перед нами будет весь Атлантический океан, и там наша скорость даст нам решающее преимущество.

— С чем мы можем столкнуться у Гибралтара? — Спросил Карпов.

— Пока не могу сказать, — ответил Федоров. — Следующие сутки должны против спокойно, и я намерен отправить под воду водолазов в районе Менорки. Завтра мы должны войти в Балеарское море. Я надеюсь, что к тому времени повреждения будут устранены, но хотел бы переговорить с адмиралом Вольским и принять решение о том, как мы будем прорываться через Гибралтар. Вы примите участие в совещании?

— Разумеется, — ответил Карпов. — Нам нужно знать, с чем мы столкнемся и, и будем надеяться, что все немного успокоится. Я знаю, что эти два итальянских линкора стали для нас неприятным сюрпризом, но «Москиты» стали для них тем же самым.

— Мы истратили на них шесть ракет, — предупредил его Федоров. — Да, мы отогнали их, но не прикончили. И не стоит забывать, что у нас осталось всего тридцать три ракеты всех трех комплексов.

— Не вопрос, — ответил Карпов. — Еще шесть на «Родни» и «Нельсон», и останется еще достаточно для прочих крейсеров или эсминцев, которые они могут бросить против нас.

— Я бы не был настолько самоуверен, капитан. Британский флот — серьезная и профессиональная сила. Они учатся на собственных ошибках, и в последние годы выучили немало уроков. Что касается линкоров типа «Нельсон», то да, они старые и тихоходные, но оснащены 406-мм орудиями и отличной броней. Кроме того, это 1942 год, и, как только мы выйдем в Атлантику, то обнаружим, что англичане ввели в состав своего флота еще два быстроходных линкора — «Герцог Йорк» и «Энсон». Всего через несколько недель в строй должен вступить еще один корабль этого типа — «Хоу». Короче говоря, их флот Метрополии в два раза сильнее того, с которым мы столкнулись в первый раз, по крайней мере, в отношении линкоров.

— Я полагаю, что Вольский решит направиться на юг, подальше от британского флота.

— Согласен. Но сначала нам нужно будет прорваться через Гибралтарский пролив, так же, как мы прорвались через пролив Бонифачо. Скорее всего, при этом мы окажемся в зоне поражения орудий «Нельсона» и «Родни», если они доберутся туда раньше нас. И капитан… — Он сделал паузу для выразительности. — На этот раз мы не применим ядерное оружие, пока я командую кораблем.