Огненный котёл (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 35

Орудия главного калибра не были повреждены и корабль, похоже, выдержал, однако сообщения из-под палубы обрисовали мрачную картину. Пожар был обширен, труба номер один была полностью охвачена пламенем и частично обрушилась. Боевая часть ракеты, видимо, пробила относительно тонкую броню палубы и ушла глубоко внутрь корабля, разбрасывая во все стороны мерзкий град раскаленных осколков. Однако все повреждения были нанесены выше ватерлинии, и корабль сохранял плавучесть[37].

Третий залп «Витторио Венето» лег ближе к вражескому кораблю, вздымая огромные столбы воды. Якино понимал, что недостаточно близко. Враг также дал три залпа с гораздо более разрушительным результатом. Прищурившись, глядя через дым и огонь, он заметил, что носовая часть вражеского корабля снова вспыхнула. Одна за другой, еще три удивительные новые ракеты пошли на его корабли.

— Круто вправо! — Закричал он, приказывая начать маневр уклонения, но безуспешно. Все три ракеты шли точно к целям. Ни один маневр или какая-либо военно-морская хитрость не позволял уйти от них. На его кораблях не было ни одного орудия, способного сбить эти ракеты. Ничто не могло спасти его оперативную группу — кроме ограниченности боезапаса «Кирова».

Карпов проследил за тем, как смертоносные ракеты «Москит-2» безжалостно ударили по крупным вражеским кораблям. В НАТО им было присвоено обозначение «Санбёрн» — «солнечный ожог», и это было правильно, подумал он. Это были самые быстрые и самые точные противокорабельные ракеты в мире[38], и как только они захватывали цель, сбить их было практически невозможно.

- Это заставит их задуматься, — сказал он Федорову. — Головной корабль серьезно горит, второй еще более серьезно. Они перепрограммированы на атаку с пикирования для обхода тяжелой брони. При полном запасе топлива они вызовут такие пожары, что противнику станет не до нас даже без пробития корпуса.

— Эти корабли уязвимы для огня, — сказал Федоров. Палубная броня была недостаточно сильной, а ее конструкция была весьма спорной.

— Дистанция слишком мала для этого, но мы точно нанесли им урон. Взгляните, какие пожары! — Карпов указал на густой черный дым, поднимавшийся над головным кораблем. — Да! Они отворачивают!

Вражеская оперативная группа резко отвалилась вправо, а три эсминца сопровождения начали маневрировать, ставя дымовую завесу в бесплодной попытке прикрыть крупные корабли от новых ударов. Яркие оранжевые вспышки снова расцвели на корме линкоров, когда оба дали залп кормовыми башнями. Тяжелые снаряды с гулом рухнули по правому борту, подняв фонтаны воды опасно близко от корабля. Залп пришелся очень близко, не более полукилометра, и Федоров затаил дыхание, когда новые снаряды ударили еще ближе.

— Пристреливаются, — сказал он. Фонтан воды от последнего снаряда залил носовую часть «Кирова». Они ощутили глухой удар по корпусу корабля, несомненно, от ударной волны.

— Пятнадцать влево, — сказал Федоров. — Полный вперед! — Они вышли из узкого фарватера пролива Бонифачо, но маневры и резкий набор скорости все еще было делать опасно. Могли оставаться и мины, которые Тарасов не смог обнаружить в грохоте выстрелов и близких разрывов. Но «Киров» отвернул вовремя, потому что у Федорова перебило дыхание — последний снаряд последнего залпа рухнул прямо в то место, где корабль, возможно, оказался бы через несколько секунд, если бы продолжил идти прежним курсом. Они снова ощутили удар тяжелого снаряда, рухнувшего очень близко. От звука удара по корпусу ему снова стало не по себе.

Итальянцы дали последний залп, в последний раз потрясая кулаком перед носом врага, с которым они явно не готовы были к бою. Якино решил проявить великую добродетель — осмотрительность. Оба линкора были охвачены пожаром, но все еще оставались на плаву и не имели повреждений орудий. Тем не менее, пожары проникали все глубже внутрь «Витторио Венето», а «Литторио», как он ясно мог видеть, находился не в лучшем состоянии. Ошеломленный удивительным новым оружием, с которым он столкнулся, адмирал дал приказ набирать скорость и уходить на север, в безопасные воды, пока пожары не будут взяты под контроль.

Густой черный дым затруднял обзор, и лишал артиллеристов возможности ведения точного огня. Возможно, потребуется три или четыре пристрелочных залпа после резкого маневра цели. Тем не менее, каждая вражеская ракета била без промаха. Если они дадут еще один залп… Ему не хотелось думать о том, что будет тогда. Нет, он вернется домой, в Специю, опозоренным и гораздо менее заносчивым, чем был тогда, выводя свои гордые корабли в море, но, по крайней мере, он надеялся, что сможет однажды вернуться для нового боя.

— В другой раз, — сказал он вахтенному офицеру.

— В другой раз, адмирал? — Тот безучастно посмотрел на него. — Когда у британцев будут корабли, способные на такое?

Якино пристально посмотрел на него, но ничего не сказал.

Все уставились на Тьюринга — Паунд с раздражением, но остальные с серьезным опасением и некоторым недоумением на лицах. Морской пехотинец снова прервал их, принеся еще одно сообщение в облаченных в белые перчатки руках. Тови просмотрел его, обратив внимание на отправителя.

— Шифровка от нашей сети в Средиземноморье, — сказал он. — Похоже, что кто-то из двенадцати апостолов придет на вечерю, — Он имел в виду сверхсекретную разведывательную сеть американского Управления стратегических служб и британского управления специальных операций, действующих во французских североафриканских колониях в преддверии запланированной на ноябрь Операции «Факел». Всего имелось двенадцать оперативников, один из которых действовал на Сардинии, оценивая военные силы и нанося на карты береговые укрепления. Видимо, он увидел или услышал нечто важное и достаточно срочное, чтобы рисковать, передавая информацию напрямую. На этот раз адмирал зачитал вслух:

— «Майор Даффинг снимает шляпу перед маленьким Виктором и его другом у станции Бэлхэм…». Ну и китайская головоломка — шифровка в шифровке!

— Что это за чушь? — Поддержал его Паунд. — Сообщение что, было некорректно дешифровано?

— Если позволите, сэр, — осторожно заговорил Тьюринг. — «Майор Даффинг» — это кодовое сообщение отдела специальных операций в северном Средиземноморье, означающее вражеский корабль — капитальный корабль, сэр. «Снимает шляпу» — означает морской бой с «Маленьким Виктором» — или «Витторио» по-итальянски. То есть, чтобы быть точным, линкором «Витторио Венето». «Его друг» — корабль того же типа, скорее всего, «Литторио», так как оба этих корабля были недавно переброшены в Специю. Что же касается «станции Бэлхэм», то это не станция метро в Лондоне, сэр, а кодовое обозначение пролива Бонифачо.

Паунд поднял брови.

— Морской бой с участием двух итальянских линкоров у пролива Бонифачо?

— Именно, сэр, — сказал Тьюринг с улыбкой.

— Здесь еще кое-что, — сказал Тови. — «Виктор» ушел домой по любой дороге в не лучшем виде. — Он посмотрел на Тьюринга, внезапно оценив его по-новому.

— Это означает, что «Витторио Венето», который, как я полагаю, является флагманским кораблем, вышел из боя и ушел в северном направлении. — «Любая дорога» было разговорным выражением в Северной Англии, часто использовавшимся вместо более привычного «как бы то ни было», что ловко указывало направление отхода итальянцев — на север. — Это означает также, что некто атаковал два наиболее тяжелых корабля Реджиа Марина и заставил их отойти с тяжелыми повреждениями. «Витторио Венето» был не в лучшем виде… Что же, это точно не был наш корабль. Что же могло выступить против двух лучших итальянских линкоров и привести один из них в не лучший вид? Я могу подумать только одно: корабль, атаковавший ракетами самолеты 248-й эскадрильи, сэр.