Отдел (СИ) - Сальников Алексей Викторович - Страница 45

— А тебе что, Игорь Васильевич не сказал? — удивился Ринат Иосифович, и тут Игорь вспомнил, что ему говорили, когда пройдет действие таблетки, но Ринат Иосифович уже говорил, перебивать не хотелось: — Он же тебе не целую дал. Поколбасит еще сегодня, завтра, а потом отрубишься.

— Так вроде бы с послезавтра на послепослезавтра — Новый год, — вспомнил Игорь.

— Странно, что тебя это еще заботит, но да, именно так, праздник ты проспишь, скорее всего, — согласился Ринат Иосифович, — за это скажи спасибо начальству.

Даже в таком состоянии Игорю не хотелось возвращаться в пустой дом, да и вообще пока не хотелось домой.

— Как думаешь, я Фила не очень стесню, если здесь останусь на все это время, пока таблетка действует? — спросил Игорь, и ему показалось, что в лице Рината Иосифовича мелькнуло что-то вроде облегчения, скорее всего, поговорить именно об этом его и послали.

— Ему только веселее будет, — сказал Ринат Иосифович, — но, вообще, ему и без тебя было бы весело, потому что тут Игорь Васильевич собираются зависать и Саша тоже, они собираются Новый год на работе встречать. Заодно Игорь Васильевич проследит, чтобы ты алкоголь не принял, пока не проспишься, хотя меня тут не будет, так что можешь и хряпнуть.

Он помолчал и добавил вполголоса, проникновенно приложив руку к груди:

— Ты мне, кстати, новогодний подарок уже сделал, поцарапал этого бугая, все, конечно, сочувственные лица делают, но, по-моему, даже Сергей Сергеевич как-то доволен, что ему кто-то урон смог нанести хоть какой-то.

— Это было не совсем честно, — сказал Игорь. — Если бы мне не надо было на допрос идти, где я мог помятой мордой женщину испугать, я бы сейчас лежал в бинтах в четвертой городской, а может, меня бы уже вскрывали в прозекторской. «Удивительный случай, перелом всех костей, кость таза сломана в нескольких местах».

Он как бы цитировал предполагаемого патологоанатома, Ринат Иосифович понял шутку и хмыкнул, не то чтобы одобрительно, скорее, в знак того, что он понял, что Игорь шутит, а потом осторожно поинтересовался:

— Ты точно никуда не свинтишь? А то тут все на ушах, не знают, то ли тела жечь, то ли тебя караулить.

— Передай отбой тревоги, — сказал Игорь. — Я сейчас только жене позвоню, скажу, что меня не будет, пускай у нас встречают, у нас все-таки елка наряженная, чтобы сыну не было такой встряски.

Ринат самоустранился, предусмотрительно оставив дверь полуоткрытой. Игорь полез в телефон и понял, что вовсе не таблетка помогла ему более-менее сносно перенести уход жены. Он понял, что после сегодняшнего раза он и сам не против, чтобы они ушли, потому что он не заслуживает, чтобы у него кто-то был, если он творит такие вещи на работе. Не нужно будет врать насчет того, как дела на работе, про то, чем они там занимаются, пускай жена и сын так и думают, что все, чем они занимаются на работе, — это чинят туалет и валяют дурака. Игорю самому, похоже, стало легче от новости, что они уходят к человеку в футболке с цветными конями.

В голосе жены было легкое раздражение, когда она ответила на звонок.

— Ну, что еще? — спросила она. — С сыном сможешь видеться, когда захочешь, только сам приезжай.

Видно было, что она уже прикинула все возможные способы, какими Игорь мог влезть в их с новым другом как бы семейную жизнь. Игорь вспомнил, как они однажды сидели всей семьей в каком-то кафе, сыну тогда было года три, а за столиком позади Игоря сидела пара — бабушка и внук, и бабушка расспрашивала о новом папе и рассказывала о том, как тяжело без него родному папе, и все ее расспросы сводились к тому, что внуку нужно переехать к папе, а у мамы пускай будет все новое. Она пыталась выяснить, не бьет ли внука отчим, точнее, она расспрашивала так, что казалось, что ей хочется, чтобы отчим бил этого внука. Внук же всячески дипломатично мычал в мороженое, так что непонятно было, когда он отвечает «да» или «нет» на все эти глупые вопросы.

Игорь и жена вместе тогда следили за их замечательным диалогом, хотя больше всего их приводила в восторг роль бабушки, похожая на роль какого-то серого кардинала. Особенно часто они вспоминали потом, как бабушка оживила внука рассказом о том, что она ходила в его школу с предложением организовать какой-нибудь кружок, что ей, к сожалению, ответили отказом. Пока бабушка не сказала, что ей отказали от места, внук так напрягся, что даже перестал есть, кажется, перед глазами его вставали картины одна ужаснее другой: как бабушка забегает к нему на каждой перемене и смотрит, чтобы никто его не обижал, как следит за ним в столовой, чтобы он все съел, как он ходит на бабушкин кружок, а вид у мальчика был такой, будто сами врата ада грозятся открыться перед ним. В конце ребенок не смог скрыть облегченного вздоха, но бабушка решила, что это вздох сожаления. Еще бабушка призналась, что ходила к классной руководительнице и предлагала возглавить родительский комитет, но и тут ей было отказано.

Жена не скрывала теперь, что ждет от Игоря такого же примерно поведения, как у этой бабушки.

— Да ну тебя, — сказал Игорь со всем возможным миролюбием, данным ему химией. — Я хотел сказать, что вы можете у нас Новый год встречать, чтобы Мишку раньше времени не шокировать, я тут все равно на работе эти дни прозависаю, так что, поссорились бы мы или нет, новогодние праздники вместе встретить не судьба, видимо.

В этих словах жена заподозрила какую-то Игореву хитрость, у нее вызывала опасения возможность внезапного появления Игоря в разгар праздника с последующей чисткой рыла системного администратора. Хотела жена того или нет, но она не сомневалась почему-то в Игоревой победе.

— Я, правда, не появлюсь, — успокоил ее Игорь. — Если уж на то пошло, если бы я захотел, я бы и сейчас выяснил его адрес и появился без предварительного звонка, может быть, даже и не один.

— А как ты вообще узнал? — спросила жена.

Она всегда здраво оценивала силу женской дружбы, особенно в том коллективе, где работала сама, и сразу же стала копать в нужном направлении, в каждом из этих как бы безразличных слов так и сквозило «какая сука меня сдала, интересно знать». Секретаршу она бы размолотила в порошок и любую из своих подчиненных тоже. Да и подругам, имена которых Игорь знал, могло достаться ни за что.

— Не знаю, само как-то накатило, — сказал Игорь. — Тут пауза нервная на работе выдалась, а когда все утихло, я встал покурить, на меня что-то и накатило. Я проверить решил. Ты, главное, раньше часто компьютерщика вашего упоминала в плане того, какой он придурок. Кстати. Включи громкую связь, я хочу это повторить, чтобы он слышал.

— Обойдешься, — сказала жена.

— Так вот, а тут что-то не слыхать про него. Главное, и про гендира ты говоришь, и про подружек, и про новенького, кого на место сына главного взяли, а про него — ни слова. Тут и неумный человек что-нибудь стал думать. Вот, собственно. Я к вам позвонил, сказал, что ищу такого-то, мне его телефончик подкинули. Я позвонил наугад, вообще, если бы твой друг нынешний умел блефовать, то он бы мог на дурака отъехать и сказать, что с ним никого нет и все такое, но тут уж что выросло — то выросло. Выбрала бы любовника поумнее, до сих пор бы мне голову дурила, если бы хотела. Только одного не понимаю, вы ведь меньше месяца встречаетесь, как вы так быстро сойтись успели?

— Ну, это уж не твое дело, — рассудила жена.

— Ладно, — сказал Игорь, — не мое — так не мое, что тут скажешь. Если захочешь вернуться — буду ждать какое-то время. Смотри только, не опоздай. А то вернешься, а я уже и замки сменил, и ориентацию.

— Да ну тебя, — сказала жена и бросила трубку.

Игорь подумал, что его нынешняя жизнь без семьи будет, и правда, напоминать этакий гей-кружок с уклоном в убийства. «Как будто ты уже свою ориентацию не сменил», — придумал Игорь шутку, которую могла сказать жена перед тем, как закончить разговор. «Не думаю, что тебе это поможет, от тебя даже геи уходить будут», — тут же придумал он еще одну. Поскольку Игорь находился, в принципе, в благостном настроении, то дальше его юмор как-то не задался и не перешел в окончательное самоуничижение, кроме того, ход его мыслей прервало то, что в щели не до конца закрытой двери он увидел чье-то бледное лицо, покрытое черной бородой, и поблескивающие глаза. Что-то внутри Игоря, конечно, вздрогнуло, но где-то совсем далеко внутри. Человек по ту сторону порога, увидев, что его заметили, запоздало потюкал в дверной косяк костяшками пальцев, испачканных то ли зеленкой, то ли краской.