Тайна, покрытая глазурью (СИ) - Риз Екатерина - Страница 42

На крыльце кондитерской появился Жорик, в фартуке и колпаке, но выглядел не на шутку обеспокоенным. Кажется, он-то меня хватился, единственный, и теперь с тревогой наблюдает, как я иду к нему, отмеряя каждый шаг, как ступеньку в будущее.

— Ты где была? Я звонил, звонил… Поставщики… заказы… — Я поравнялась с ним, поднялась на пару ступенек, мы глазами встретились, и Жорик нервно сглотнул. — Что случилось?

На улыбку меня не хватило. Я была серьёзна и неразговорчива, только наклонилась к нему и в щёку поцеловала.

— Я всё исправлю, не переживай, — пообещала я.

Он окончательно расстроился и опустил руки, в которых держал кухонное полотенце, поплелся следом за мной в кондитерскую. Следующие полчаса я, как робот, раздавала указания. Жорик озвучивал заказы, передавал пожелания поставщиков, и быстро-быстро за мной записывал. Я не была настроена заниматься такими мелочами, как закупкой муки и сливочного масла, тем более меня не интересовал порой копеечный разброс цен, но это нужно было решить и срочно. Если нужно, значит решаем. Потом я прошла на кухню и там раздала всем поручения. Через два часа дегустация тортов, будет полный зал невест, и прелесть общения с ними я оставляла на Жорика, который ходил за мной хвостом, несчастный и постоянно вздыхал. Я предпочла сделать вид, что не замечаю его состояния. Жора был личностью впечатлительной, любил похандрить и пожалеть себя, и иногда лучше было этого не заметить, так он быстрее в себя приходил. Вот и сегодня я приказала ему встряхнуться.

— Занимайся всем, ты справишься, я знаю.

Он кивнул, но абсолютно расстроено и, как оказалось, не по делу.

— Всё плохо, — заявил он.

Мне пришлось возмутиться.

— С ума сошёл? Я же сказала, что всё исправлю. Я когда-нибудь тебя обманывала?

— Лили, — произнёс он на французский манер, и я поспешила потрепать его по обычно румяной, а сейчас бледной, щеке.

— Я же у тебя умная.

— Ты самая умная.

— Вот видишь. И удачливая, ты сам это говорил.

— Я не говорил, я наколдовал. Помнишь, я ходил к старцу Афанасию? Так вот, он всё сделал, как надо: травки собрал, помолился, всё это святой водой окропил, а я потом в полночь закопал. Всё на твою удачу!

— Боже мой, Жора, — искренне поразилась я. — Ты мне раньше этого не говорил.

— И не должен был. Афанасий сказал: время придёт, и ты ей расскажешь, ей это удачу принесёт. Вот я тебе и рассказываю!

— Что, время пришло? — Я печально улыбнулась.

— У тебя лицо обеспокоенное, и глаза красные. Плакала?

— Спала плохо. — Я порывисто его обняла, опасаясь, что он опять вспомнит о своём колдовстве и этот глупый разговор никогда не закончится. — Поеду. Позвоню позже, ты мне обстановку доложишь.

— Вот зря ты тот кулон с пером не носишь, — вдруг посетовал он. — Он очень сильный.

Я глаза закатила, в щёку помощника поцеловала и поторопилась выйти за дверь. Дай Жоре волю, он меня всю амулетами и крестами обвесит, он безумно суеверный.

Когда я к дому сестры подъехала и охрана открыла передо мной ворота, сразу увидела «мерседес» мэра. Явный признак того, что он один — без охраны и водителя, его личный автомобиль. Что ж, так даже лучше. Рядом с его машиной «джип» Олега и машина Лизы. Все в сборе. Интересно, они, вообще, заметили, что меня не было?

— Лиля!

Я обернулась на крыльце, улыбнулась Дениске, который бежал ко мне через сад, поймала того и к себе прижала. Потрепала по вихрастой голове. Он преувеличенно тяжело дышал, взял меня за руку и принялся объяснять, откуда он бежит и что делал в дальней части сада.

— У меня там будет шалаш! Мне папа разрешил, мне дядя Витя, охранник, поможет построить. Правда, здорово?

— Конечно, здорово, — похвалила я. — Ты сам придумал?

— Сам, — важно кивнул Дениска и взял меня за руку. Мы вместе вошли в дом, голоса в гостиной, как только я появилась, стихли, но это было лишь секундное замешательство. Лёшка с дивана поднялся, ко мне направился, улыбнулся, точно так же, как и Лиза, что смотрела на нас едва ли не с умилением. Правда, я руки Горина оттолкнула, а посмотрела не на него, а на племянника.

— Денис, иди к себе.

— Ну! — тут же занял он, но я была неумолима.

— Иди, — настаивала я. Очень кстати появилась его няня, и мальчика увела, хотя он выглядел очень расстроенным.

Горин, видимо, решил, что я из-за ребёнка его к себе не подпустила, предпринял вторую попытку, но я её снова пресекла. Прошла к столу, положила сумку, выдерживая необходимую мне паузу и собираясь с мыслями. Заметила Халеменчука, который появился со стороны открытой веранды, и жестом предложила ему присоединиться.

— Лиль, ты чего какая? — забеспокоилась Лизка. Поднялась и ко мне направилась. А я, наконец, повернулась к ним, посмотрела на Олега, потом на Алексея Дмитрича, и спросила:

— Где Есин?

Они быстро переглянулись. Лиза остановилась, оценив мой серьёзный тон, на мужа обернулась. Судя по её лицу, она понятия не имела, кто такой Есин.

Олег кашлянул, на кресле откинулся и снова посмотрел на дружка, который пребывал в глубокой задумчивости, явно не понимая, что это на меня нашло. Даже поинтересовался:

— Ты из-за этого меня вызвала? Сорвала с совещания…

— Пошёл ты на хрен со своим совещанием, — перебила я его, намеренно сорвавшись на грубость. — Я вас спрашиваю: где тот тип, который приезжал к нам с предложением выкупить завод. Где он?

— Лиля, успокойся.

— Замолчи, — попросила я сестру. Повернулась к Халеменчуку. — Я хочу знать.

Тот напряжённо соображал.

— Мы наблюдали за ним, пока он в городе был. Глаз не спускали.

Я кивнула, не собираясь с ним спорить.

— Хорошо. Потом он куда делся?

— Уехал.

— Аркадий Николаевич, ты лично его проводил до границы области?

Халеменчук занервничал, одёрнул пиджак.

— Лиля, он в Москву поехал. Через всю область. Мы проводили его до областного центра…

— Понятно. — Я невесело усмехнулась. — Значит, просрали.

Я заметила, как Лёшка поморщился. Он терпеть не мог, когда я ругалась, тем более матом, а матом я ругаться умела, поверьте, это то немногое, что мне Толя о себе на память оставил. Правда, пользовалась умением я крайне редко, и всегда намеренно, стараясь либо впечатление произвести, либо вывести кое-кого из родственников или знакомых из себя.

— Лиля, что случилось? Зачем тебе этот Есин?

Я повернулась к зятю.

— Мне? Видала я его, в гробу и белых тапочках. Он больше интересует людей, у которых я сегодняшнюю ночь провела. Не будем говорить, что это было с моего согласия, и я получила хоть какое-то удовольствие от присутствия в их доме.

Тут уже переглянулись все. Олег выпрямился, с беспокойством глянул на Горина, тот меня взглядом ощупал, а Лиза застыла с бокалом виски в руке, вытаращившись на меня. Халеменчук же напоминал пса бойцовской породы, тут же в стойку встал.

— Кто, когда? — выдохнул он. — Почему я не знаю?

— Не знаю, почему ты не знаешь! — в сердцах воскликнула я. — Вообще, чёрт знает что происходит! Меня увезли прямо от дверей кондитерской, вчера ночью. Сунули в машину, как мешок соломы, и увезли в другую область. Ловко, правда? Никто ничего не видел и не слышал.

— Лиля, с тобой всё нормально? — Лиза подошла и попыталась схватить меня за подбородок, хотела как следует разглядеть моё лицо. Я её руку оттолкнула, даже разозлилась.

— Баб у них и без меня было предостаточно, не волнуйся. Их другое интересовало.

— Есин?

Я выдохнула.

— И Есин тоже, — проговорила я тише.

— А что ещё?

— Я! Я их интересовала. — Я посмотрела на всех по очереди. — Что-то ещё объяснять надо?

Горин выругался. Отвернулся и потёр лицо ладонью. Я же на сестру посмотрела, Лиза заметно побледнела.

— Как они узнали?

Я не ответила, имя Андрея словно прилипло к языку, и слетать с него не спешило, мне даже сплюнуть с досады захотелось. Я прошла к барной стойке, села на высокий табурет и налила себе немного сока в стакан. В комнате висело напряжённое молчание, а я покосилась на Аркадия Николаевича, который оказался рядом, навалился на стойку и раздумывал. Потом на меня покосился, и пока никто не слышал, тихо проговорил: