Королевство на грани нервного срыва - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 41

— Пощады!

— Брат, стыдись! Она же насекомое!

— Нет, я больше не могу, я устал. Деритесь все сами.

Он бросил рапиру. Я удивленно крутнулась, открывая спину, и тут же его рапира вошла мне под левую лопатку.

Я упала:

— Не перевоспитать вас.

— Это точно. Послушай, ты был поэтом, и когда-то ты спел песню, сломавшую всю мою жизнь…

— Ты не поэт.

— Откуда тебе знать: Слушай и учись, мальчишка!

Я замолчала и увидела, как бушующий вихрь тает.

— Нет мне прощенья… Прощай и свети, звезда Люция.

И его не стало.

Не в окончательном смысле, ведь ни один атом не пропадает. Он стал частью меня, крохотным темным пятнышком. Что ж, говорят, на солнце должны быть пятна.

— Ты забрала у меня брата! — крикнула Хелена. — Нет тебе пощады!

Она набросилась на меня со всей силой своей концентрированной ненависти, она рвала и метала. И она теряла всю свою звездную силу в этой космической битве, и наступил миг, когда мы стояли друг против друга, как две обычные девчонки — Люция с разбитыми коленками и Хелена с синяком под глазом.

Хелена зарыдала, а я очень неравнодушно отношусь к слезам.

— Ну что ты, — сказала я. — Давай помиримся. Что нам делить? Поэтов только жалко.

— Ты вправду предлагаешь мне мир?

— Да.

— Несмотря на то, что было?

— А что было? Пустота и суета. Оливию я спасу. И будем жить, как звезды, и светить, как люди.

Я повернулась и пошла. Там, где я шла, появлялись трава и одуванчики. Через долгое-долгое мгновение Хелена взяла меня за руку. И вместе с одуванчиками стала расти медуница.

Когда мы пришли в багровый зал, мессер Софус молча подошел ко мне и протянул бокал вина.

— Ну вот, девочка, — сказал он. — А теперь пора творить.

— Что?

— Планету. Старой Литании где-то надо жить.

— Галактика, в которой вы, девочки, являетесь солнцами, очень благоприятна для всяческой жизни. И вас я расположил под хорошими осями. Так что сейчас я займусь планетой, а вы смотрите и учитесь.

— Как займетесь?

— А вот так. Возьму у каждой из вас по волоску — Люция, ты ведь обросла, как боцман! И эти три волоска — Люции, Хелены и Людмилы — станут основной материальной базой нашей планеты. Но, конечно, сначала нужно сотворить время.

— Как и всякое локальное время для всякой планеты. Возьмем за основу то, что было на погибшей Планете. Вот и система координат. Ну, пора!

И мы были свидетельницами того, как из наших вспыхнувших волосков постепенно сформировалось ядро планеты. Там, в ее измерении, проходили миллионы лет, а мессер Софус, напевая себе потихоньку, уже творил кору раскаленного шара.

— Как?

— Ну вот, — удовлетворенно проворчал он, — а теперь ты у меня будешь остывать.

Потер руки — и бездны воды низринулись на сотворенную планету. Мгновенно становясь паром, они окутывали ее, становились тучами и снова изливались на планету. Даже по нашему времени это длилось сутки, так что мессер Софус предложил нам роскошный обед и книги из своей библиотеки. Наконец планета должным образом остыла, мессер Софус — своя рука владыка — устроил ей вообще ледниковый период, чтоб на полюсах появились ледники, потом отогрел, и мы увидели, как в океанах и морях начинают кишеть клеточки — это зарождалась жизнь. Я как раз смотрела книгу о древнейших ископаемых рептилиях и земноводных и предложила мессеру Софусу населить мир драконами, диплодоками, ящерами, птеродактилями и мелкими насекомыми (чтоб не повторять ошибки с инсектоидами).

— Только пусть они будут добрые, веселые и едят траву и плоды!

— Легко, — сказал мессер Софус.

Ну и еще сутки мы пиршествовали, наблюдая за эволюцией животного мира.

— А люди?

— Из Кастелло ди ла Перла. Пора открыть эту жемчужину!

И мессер Софус сделал это. И на новой земле возник огромный замок — как горная гряда без края и конца, прозрачная, как самый чистый хрусталь. И мы увидели, что в этой хрустальной гробнице рядами, несчетными рядами спят люди — люди погибшей Планеты.

— Мессер Софус, а они будут добрыми? светлыми? честными?

— А вы на них так светите, девочки. Теперь пора в космос.

Там, почти посреди галактики, мы увидели, какая огромная эта планета, какая прекрасная.

— Планета Нуова, — торжественно сказал мессер Софус. — Нарекаю тебя.

И мы почувствовали ее — живой организм. Хрустальный горы растаяли, и спящие люди лежали на траве, а меж них аккуратно передвигались бронтозавры.

— Поцелуйте каждого светом своим, пробудите каждого светом своим, — сказал мессер Софус. — И не забывайте — все зависит от вашего добра и света.

И всю любовь, нежность, кротость и чистоту, что были в наших сердцах, мы вложили в этих людей. И не удивились, что они, пробуждаясь, обретают крылья и поют так, как никто никогда не пел.

— Вот такими они мне нравятся, — улыбнулся мессер Софус. — Неплохо работаете.

А я вошла в старый, полуразвалившийся каменный Кастелло, знавший столько боли, лжи, слез.

— Быть тебе колодцем целебной воды, — тихо сказала я.

И услышала крик:

— Люция!

Я обернулась, немедленно обращаясь в человеческий облик. Ко мне бежали Сюзанна, Фигаро, Полетта, да все-все жители Кастелло. Даже брат Юлиус изменился — он был светел и чист, он сиял и летел, широко размахивая перистыми крыльями.

— Ну-ну, курятник, — рыдая, заговорила я. — Все живы?

— Да!

— Люция, ты стала солнцем!

— Но это не значит, что я не стану жить с вами и есть оливье.

— Ты знаешь, Оливия… Маттео…

— Я должна увидеть Маттео.

Все расступились перед огромным тараканом, медленно подползшим ко мне.

— Я все равно люблю тебя, Маттео. И даже если мне не удастся вернуть тебе прежний облик, я буду кормить тебя яблоками и целовать на ночь. Вот так.

И я поцеловала его в бугорок над надкрыльями.

Взрыв отбросил меня и всех на несколько метров. А в эпицентре стоял Маттео, и он был так красив, что у меня сердце закололо.

— Люция, — закричал он. — Я люблю тебя!

Мы стиснули друг друга в объятьях, рыдая, как герои романтических историй. Мы целовались и не могли нацеловаться.

— Подожди, любимый. Мы сможем навсегда быть вместе, только когда я перемою все туфли Оливии. И нам еще надо разобраться с ее королевским статусом… Я все исправлю.

— Ну вот, — улыбнулся мессер Софус. — А сейчас знакомьтесь с вашей новой землей — это планета Нуова, и на ней нет ни капли зла. Ой, ваше величество!