Аметист и золото - Холмс Кейт - Страница 12

Аквамарин играл и переливался множеством оттенков синего цвета, поражая своей безукоризненной огранкой.

Алекс напряженно следил за ней, словно бы ища ответ на какой-то вопрос. Слегка озадаченная таким его поведением, Мелисанда положила самоцвет на место и, поколебавшись, поинтересовалась:

— А сколько будет, хотя бы приблизительно, эта вещь стоить?

— Эта? — Глаза Алекса потемнели, став похожими на геммы, переливающиеся на бархате. — Это колье будет стоить около полумиллиона долларов.

— Что? — У Мелисанды перехватило дыхание. — Полмиллиона за ожерелье?

Алекс резко и неприятно расхохотался:

— И это далеко не предел того, что мы выручаем за наши изделия! Разумеется, большая часть их продается по доступной цене от нескольких сотен до нескольких тысяч долларов.

— Я бы все равно не смогла позволить себе такую роскошь, — покачала головой Мелисанда. — Мне и в голову не пришло бы потратить несколько сотен на украшение.

— Неужели? К счастью для моей фирмы, многие думают иначе. Позвольте мне показать вам наш торговый зал! — Алекс повернулся к двери.

Помещение, в котором они очутились, поразило Мелисанду своими размерами. В ярко освещенном зале стояло несколько высоких стеклянных шкафов, между ними — столики и кресла, чтобы, удобно расположившись, покупатель мог получше рассмотреть понравившуюся вещь. Многие из них были заняты: склонившись над лотками, обтянутыми бархатом, люди разглядывали сверкающие камни, цепочки, кольца и перстни. Некоторые дамы примеряли приглянувшиеся им ожерелья или серьги перед зеркалами.

Алекс предложил гостье присесть за столик, и двое любезных продавцов немедленно принесли ей несколько лотков. При виде этого сверкающего великолепия Мелисанда едва не издала восхищенный вздох.

Вместе с Алексом они внимательно осмотрели все изделия, потом Мелисанда с интересом выслушала его пояснения. На лотках перед ней красовались и простенькие серьги, и вычурные браслеты, и изящные запонки; вещи для исключительных случаев и на каждый день, а также портсигары, ножи для вскрытия писем и элегантные прессы для бумаг.

— Все это весьма занимательно, — сказала Мелисанда. — Кажется, я начинаю понимать, что именно привлекает в этом людей. Раньше я и не подозревала, что существует так много разнообразных дорогих безделиц! Похоже, во мне тоже просыпается интерес к изумрудам и бриллиантам.

Она сказала последнюю фразу в шутку, но Алекс не улыбнулся. Мелисанда заметила, как заострились черты его лица при этих словах, и он поспешно склонился над лотками, избегая ее взгляда. Помолчав с минуту, он устремил невидящий взгляд в пространство и задумчиво, словно самому себе, сказал:

— Это особый мир! И очень древний. Он возник вместе с человеческой цивилизацией. Люди всегда изготавливали украшения, сперва из костей и перьев, позже — из золота, серебра и красивых камней.

Он взял с лотка серьги с жемчугом и бриллиантами и, нахмурившись, стал их рассматривать. Мелисанда боялась шевельнуться.

— Мне думается, что поначалу такие вещи привлекают нас своей красотой. И лишь позже, когда мы осознаем, какую ценность они представляют, в нас просыпается жадность. — Он сжал губы, отчего лицо его стало жестким, и, стиснув зубы, швырнул серьги на лоток. — Но жадность просыпается в нас обязательно! Во всяком случае, я пока не встречал людей, с которыми бы этого не случилось.

Алекс поднял голову и сделал одной из продавщиц знак подойти к нему. Пока они разговаривали по-португальски, Мелисанда внимательно рассматривала его лицо. Оно было холодным и бесстрастным, от обычной подкупающей улыбки не осталось и следа. Он обернулся к ней, и Мелисанда мягко сказала:

— А мне думается, что далеко не все руководствуются алчностью. Возможно, по роду вашей деятельности вам чаще, чем мне, доводится встречаться с жадными людьми. Но я не считаю, что корысть движет большей частью человечества.

Алекс недоверчиво вскинул бровь, но вслух сказал:

— Возможно, вы правы.

Миловидная продавщица принесла бархатный футляр, вручила его Алексу и удалилась, одарив Мелисанду на прощание понимающей дружеской улыбкой. Не открывая коробочку, Алекс передал ее Мелисанде со словами:

— Надеюсь, это вас заинтересует.

Она скользнула недоуменным взглядом по его непроницаемому лицу и открыла футляр. В нем на бархатной подушечке лежала пара серег из желтого золота. Мелисанда извлекла одну из них и, поворачивая ее и рассматривая в различных положениях, заметила:

— Замечательная вещица!

На плате крепления серьги к мочке уха сверкал треугольник из бриллиантов, а подвеска из турмалина голубовато-зеленого цвета была выполнена в виде узкого и продолговатого прямоугольника. Игра бриллиантов подчеркивала контраст между верхней и нижней частями изделия, в целом же серьги выглядели не броско, но привлекали к себе внимание своим оригинальным дизайном и прекрасной работой. Знатоки наверняка оценили бы такое украшение по достоинству.

— Не сомневался, что серьги вам понравятся, — сказал Алекс. Он внимательно взглянул на Мелисанду, и в его глазах промелькнуло какое-то особое, загадочное выражение, объяснить которое Мелисанда не могла: Наклонившись над столиком, он осторожно взял серьгу из ее пальцев, полюбовался ею на свету и покосился на гостью. Неожиданно для нее он протянул руку к ее уху и удовлетворенно добавил: — Да, я был прав! Турмалин подходит к цвету ваших глаз!

Пальцы его нежно коснулись ее подбородка и шеи, и она залилась румянцем.

— У вас чудесные волосы! Зачем вы забираете их в пучок? — вдруг спросил он.

Мелисанда смущенно отвернулась и дрожащей рукой взяла из пальцев Алекса серьгу, чтобы положить ее в футляр.

— Вещь чудесная! Но я не избалована ювелирными изделиями, поэтому почти равнодушна к ним.

Она положила серьгу на место и закрыла коробочку.

— Равнодушны? Какой позор! Пусть это станет вам подарком! Я лично выбирал эти серьги и обижусь, если вы не станете их носить! — как-то холодно и насмешливо сказал Алекс.

Мелисанда вздрогнула и побледнела, удивленная и его предложением, и странным голосом.

— Я не принимаю такие подарки, — твердо произнесла она, глядя ему в глаза.

— Сделайте же исключение для этой безделицы, умоляю! Серьги вам идут! — В глазах Алекса сквозило недоверие.

— Слишком дорогая безделица! И признаться, такой подарок даже оскорбителен после того вашего замечания об алчности, — резко ответила Мелисанда, еле сдерживая гнев. За кого он ее принимает? Уж не за хищницу ли, готовую на что угодно ради бриллиантов? Но ведь она узнала, чем он в действительности занимается, всего два дня тому назад. Да как он смеет предлагать ей в подарок такую дорогую вещь? Неужели он не понимает, что подобное предложение хуже, чем откровенная пощечина!

Мелисанда положила коробочку на бархатный лоток и встала, вздернув подбородок, но сохраняя спокойствие.

Алекс тоже вскочил со стула, собираясь что-то сказать, но она упредила его, холодно обронив:

— Я найду выход. Благодарю за экскурсию, вряд ли бы я сама собралась посетить какой-то ювелирный магазин. И большое спасибо за путешествие на Корковадо. Что касается подарков, то я предпочла бы обыкновенный букетик маргариток.

С этими словами она повернулась и вышла из зала, чувствуя, что он сверлит ей спину взглядом. Ярость и гордость вынесли ее из зала на лестницу и потом в фойе. Уже в такси, сказав водителю свой адрес, она расплакалась.

Глава 6

На три дня Мелисанда с головой ушла в работу. Распорядок ее дня был жестким. По утрам она совершала обычную пробежку, затем отправлялась в архив, где работала Марта, и покидала его, лишь когда он закрывался.

Однажды Марта, встревоженная такой одержимостью, воскликнула:

— Нельзя же просиживать над книгами по двенадцать часов кряду!

— Мне нужно успеть многое сделать, — ответила Мелисанда.

Вечерами после ужина, приготовленного для нее сеньорой Амаду, Мелисанда запиралась в кабинете и продолжала трудиться.