Вакханка (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 36

Я вскрикнула, почувствовав непривычное напряжение, и тяжело задышала. Было страшно и очень волнительно. Немного странно, но очень возбуждающе.

При этом его рука между моих ног ни на секунду не останавливалась, все сильнее распаляя. Несмотря на дерзость этих ласк, мыслей о сопротивлении не возникало. И все потому, что мне было невероятно хорошо.

И вот, как я ни старалась подавить рвущиеся звуки удовольствия, приглушённые стоны начали вырваться из полуприкрытых губ. Лекс медленно толкался в меня, мягкими, но ритмичными движениями.

Возбуждённая этими странными ласками, опасностью быть обнаруженными и бесстыдством мужчины, что позволил себе взять меня таким необычным способом, я мгновенно пришла к финалу. Тело била крупная дрожь, все мышцы рефлекторно сжались, я больно прикусила губу, но в самый ответственный момент все же потеряла голову. Крик удовольствия, вырвавшийся из груди, должен был разорвать скромную тишину кухни коттеджа. Но Лекс резко просунул одну руку мне под грудь, подняв со стола и прижав моё бьющееся в удовольствии тело к себе. А другой рукой уверенно закрыл мне рот, погасив стон.

Когда приступ страсти схлынул, оказалось, что прошло всего десять минут. Мужчина уже отпустил меня, плавно освободив от своего напряжённого “присутствия”. Его “револьвер” остывал после дуэли, пока Лекс заворачивал латексную “кобуру” в салфетку. А я тем временем подумала, что так быстро, как Лекс, презерватив не надевал ещё ни один мужчина в моей жизни. Каждый раз я умудрялась этот процесс даже не заметить.

– Пожалуй, на сегодня вы достаточно наказаны, кирия, – с улыбкой сказал он, доставая из холодильника две бутылки шампанского и тарелку уже готовых бутербродов с халапеньо, помидорами и бужениной. – Сними плёнку, – добавил он, кивнув мне.

– У тебя было все сделано? – удивилась я, снимая целлофан с заготовки.

Лекс только загадочно улыбнулся.

А через несколько секунд мы вновь были в комнате и беседовали с Аргосом. Казалось, он и не заметил нашего затянувшегося отсутствия, листая каналы на огромном телевизоре. Мне даже не пришлось краснеть.

А уже через час, когда за окном окончательно стемнело, гость, наконец, покинул особняк.

– Устала? – спросил мягко мой мужчина, подойдя к креслу и протягивая руку.

– Немного, – пожала плечами, хотя на самом деле каждая мышца в теле уже– давно ныла, намекая на мягкий матрас. Но мне не хотелось расстраивать Лекса. Мы так давно не были вдвоём…

– Устала… – вдруг протянул он, когда я положила свою ладонь в его руку и поднялась.

Он обнял меня за талию и мягко зарылся лицом в волосы, осторожно притягивая к себе. В этом жесте, как ни странно, не было привычного сексуального подтекста.

– Подождёшь меня пару минут здесь? – вдруг раздался вопрос.

– А куда ты пойдёшь? – спросила я, по-детски сложив брови домиком.

Лекс улыбнулся.

– Сюрприз, – раздался тонкий ответ.

Кивнула, представляя, что же это может быть за сюрприз. Почему-то ничего приятнее мягкой тёплой постели в голову не приходило.

Лекс скрылся за дверью комнаты, а я села на диван, стараясь подавить зевоту. Не прошло и пяти минут, как он вернулся, держа в руках огромную жемчужно-белую розу. Цветов такого размера мне ещё не доводилось видеть.

– Это тебе, – сказал он, протягивая его мне.

– Спасибо, – проговорила, сунув нос в самые лепестки. Дивный аромат наполнил лёгкие.

А Лекс тем временем взял меня за руку и плавно потянул куда-то.

– Пахнет великолепно, – пробормотала я, идя следом.

– Чуть хуже, чем ты, – ухмыльнулся он, открывая передо мной огромные стеклянные двери на веранду.

Я шагнула вперёд и замерла, затаив дыхание. Там, на небольшой приусадебной площадке крохотными зажжёнными свечками была выложена дорожка, заканчивающаяся беседкой. Рядом светился голубоватый бассейн, на котором плавали крупные искусственные лилии, горящие жёлтыми огнями. От них по воде распространялись красивые золотистые блики и лёгкая рябь.

– Красиво, – прошептала я, идя вместе с Лексом по дорожке из пламени. Чернота ночи ярко контрастировала с оранжевым блеском свечей, создавая невероятную атмосферу волшебства.

Мужчина молча улыбался, ведя меня за руку к беседке, где на большом плетёном диване лежал десяток подушек, матрас и одеяло. А рядом стоял круглый стол с какой-то большой коробкой наверху.

Усадив на диван, Лекс опустился рядом, не сводя с меня глубоких синих глаз. Он коснулся непослушной пряди волос, упавшей мне на лицо, отведя её за ухо. Мягко провёл ладонью по щеке, остановившись на губах. Легонько надавив, приоткрыл мой рот. Даже в абсолютном мраке ночи я увидела, как его взгляд потемнел. А потом его губы мягко накрыли меня поцелуем, от которого закружилась голова.

И вдруг, отстранившись, он скользнул к уху, втянул воздух распущенных прядей, поднялся к виску, щекоча кожу, и сказал:

– Знаешь, тот месяц, что мы не виделись, я каждый день вспоминал твой запах… Мне не хватало этого пьянящего аромата страсти, напоминающего дикий виноград, молодое вино и танцы под луной.

– Ты, часом, стихи не пишешь? – усмехнулась я, пытаясь подавить всплеск возбуждения. Хватит мне на сегодня приключений. Но волна мурашек все же пробежала по спине.

– Нет, Мила, но, если хочешь, ради тебя могу попробовать, – мечтательно ответил он, перебирая пальцами волнистую рыжину.

– Кстати, об этом самом месяце, – вдруг проговорила я, немного нервно сжимая ткань вязанного пледа, под который уже давно забралась. – Ты… был один?

Лекс сперва нахмурился, словно не понимая, что я имею в виду, а затем его лицо разгладилось, и лёгкая улыбка расцвела на красивых, слишком сексуальных губах.

– Я ни с кем больше не встречаюсь и не встречался, Мила. Если ты, конечно, это имеешь в виду.

Напряжённо кивнула, продолжая мять узелки на вязании.

– А как там твои “танцы в клубе”?

Мужчина выдержал паузу, не сводя с меня обжигающе-синего взгляда.

– Я уволился, – спокойно ответил он, наконец.

Глубоко вздохнула. Развеял ли он мои опасения? Моральные терзания? Наверно не до конца. И пусть в прошлом наши отношения были болезненно ненормальные, завязанные лишь на сексе и грубом желании, теперь мне хотелось расставить все точки. Я собиралась быть либо единственной, либо – никакой. И теперь недомолвкам между нами не место.

– Значит – никого больше нет? Только я? – продолжала гнуть свою линию. Мне хотелось, чтобы он сказал что-то такое, что меня убедит.

– Мила, – мягко ответил он, обнимая меня за плечи, – я не собираюсь отпускать тебя и не собираюсь сам ходить налево. Я уже говорил, что для меня ты – не одна из многих. Ты – единственная.

В его объятиях мне стало вдруг гораздо теплее. И все же я добавила:

– Но ведь ты уже встречался с двумя одновременно… Как я могу быть…

Но он не дал мне договорить. Резко развернул к себе моё лицо и закрыл мой рот жарким властным поцелуем. И, когда отстранился, взглянул так, что сердце внезапно остановилось.

А потом медленно произнёс:

– Мила, ответь мне на один вопрос. Когда у тебя есть возможность наслаждаться каждый день бешено-дорогим, и пьянящим кровь… шампанским, – его голос стал низким и вибрирующим, отдаваясь дрожью в моём теле, – станешь ли ты пить дешёвый и кислый портвейн?

Я глупо хлопала глазами, пытаясь осмыслить сказанное. А потом он вдруг с силой подтянул мои бёдра к себе, заставив спиной упасть на подушки, и с мрачноватой улыбкой склонился надо мной.

– Я – точно не стану, – проговорил он грудным голосом и, по-свойски освободив мою грудь от платья и лифа, и властно вобрал в рот напрягшуюся бордовую ягодку.

Я тихонько выдохнула, вздрогнув от приливающего к груди жара.

– И, если бы не твоя усталость, трахнул бы тебя прямо сейчас, – хрипло сказал он, отстраняясь. – Может тогда твою красивую головку покинули бы эти дурацкие мысли.

А потом, снова выпрямившись, протянул руки к коробке на столе, одновременно беря какой-то маленький пульт и нажимая на кнопку.