Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович - Страница 42

- Нашли! - Выдохнул он, и начал судорожно стряхивать с себя рюкзак. - Чего стоите, разбирать надо!

Мы сняли с себя рюкзаки и ружья, приставили их к дальней стенке балкона, и взялись за работу.

Ваня хватал тяжелый валун, передавал мне, а я по цепочке, Павлу, который сваливал их прямо в 'окоп'. Дело шло, азарт грел руки, и отверстие быстро расчищалось.

Через пару минут, мы стояли перед зевом темной пещеры, уходящей вглубь скалы.

- Ну? Что? - Я тяжело дыша взглянул на Ваню. - Очередная попытка? Опять тянем шестерку за туза?

- Не боись, пацан, - физиономию Ивана растянула лыба до самых ушей. - Мы в шаге от богатства. Дай пять, друг!

Он подставил свою ладонь.

И я звонко хлопнул по ней.

И этот хлопок вдруг отозвался громовым грохотом, - а у Ивана исчезло пол головы. Просто исчезло, будто и не было, оставив вместо себя месиво из костей и остатков мозга. И он еще секунду стоял, вот так, без лица, протягивая мне дружескую руку. А потом переступил ногами и зацепившись, ухнул спиной вниз, с обрыва.

Я посмотрел налево. Павел стоял у дальней 'стены', где мы оставили ружья и рюкзаки. Лицо у него было будто сведено судорогой, глаза белые. А в руках дымился его дробовик 12го калибра. Он дернул цевье назад - клац! - и из ружья вылетела свежестрелянная гильза. Он дернул цевье вперед - клац! - и это выдернуло меня из ступора, и я все понял, хоть и не разложил по полочкам. И развернувшись немыслимо, я бросился в единственное место, где мог укрыться - в темноту пещеры. А за моей спиной снова грянул запоздалый гром.

Я побежал вперед, в темноту, одновременно пытаясь левой рукой нащупать на голове кнопку маленького налобного фонарика, который нацепил на панаму загодя, чтобы обозревать богатства. Это меня и спасло, потому что потолок в какой-то момент пошел на снижение, а я, не видя того, ударился в свод не головой, а ладонью, кажется здорово её рассадив. Я споткнулся, но не упал, и слава богу фонарь не улетел с головы, и я все-таки включил его. Яркий луч высветил низкий свод. И я пригнувшись снова рванул вперед, чувствуя, как немеет тыльная часть левой кисти. Сзади снова грохнуло, завизжали осколки камня, и громовой звук выстрела прокатился по туннелю как скоростной состав, хлопнув мне по ушам.

Я пробежал дальше. Ход расширился, и я вылетел в пещеру, сразу же бросившись в сторону, чтобы уйти от огня. Я лихорадочно завертел головой, широкий луч заметался под сводом. Справа от меня, устало привалившись к стене, сидел мертвец, в тяжелой зимней одежде. Фонарь мимолетно высветил опущенную голову, ссохшийся коричневый полушубок с погонами, башлык, валенки с кожаным низом... В правой его руке, под перчаткой с отдельным указательным пальцем, что-то тускло блеснуло. Это был револьвер, известный мне по старым фильмам 'Наган'. И я, наклонившись, выдернул его из сухо треснувшей руки мертвого офицера.

Я пробежал дальше по пещере. В свете фонаря блеснуло тысячей золотых брызг и отсветов. Золото! Груды золота. Я с разбегу взбежал на этот золотой вал, разлетелись со звоном из-под каблуков монеты, и перескочил на другую сторону баррикады, из прохудившихся мешков. Еще один из них под моим весом лопнул, и журча металлом побежал на пол звонкий золотой ручей. Стук монет отдавался под сводом перекликающимся эхом. Сзади и сверху, глянула на меня усмешливо статуя мужчины, или женщины. Как и положено высшему существу, она была невозмутима. Её забавляли спектакли и маленькие трагедии людей.

Впереди, от выхода уже слышались шаги Павла, его фонарь выбрасывал сюда первые отсветы. Я наклонился, и повозившись с непривычным старинным револьвером, откинул сзади у барабана маленькую защелку. Высветились желтые шляпки гильз, я провернул барабан. Только у одной гильзы был пробой, остальные шесть отрапортовали мне целыми гнездами капсюлей. Владелец успел выстрелить только один раз, и это его не спасло. У меня было шесть попыток.

Я положил руку с револьвером на золотой бруствер, нацелил его на вход, и взвел тугой курок.

Он появился в проходе, с ружьем в руках, и фонарем на кепке, похожим на мой. Кажется, его немного шатало, то ли от того, что он сделал, то ли он оглушил себя собственным выстрелом. Я не собирался разговаривать с этой падалью. Я нажал на спуск.

Щелк. Сухо ударил сброшенный со взвода курок. Осечка.

Я снова нажал на тугой спуск. И еще.

Щелк... Щелк... Щелк... Щелк...

Наверно Павел даже не понял сразу, что я делаю. Пока он нащупал меня фонарем. Но вот он высветил меня, с револьвером в руках, - и замер.

- У этого взял? - Его луч метнулся, не долетев, до сидящего у стены мертвеца.

Он замер, загипнотизированный видом револьвера. А я не знал, что делать. Я был как картёжник за столом, который понял, что у него из колоды идет дрянь. Мои пули сдохли за сто лет. Мне было страшно стукать об стол очередной картой. Сколько у меня там осталось попыток? Кажется, последняя...

- Знаешь,- как-то доверительно сказал Павел, - Мне Иван нравился, правда. Вы только в одном ошиблись. Ты спросил, почему мне дед про пещеру не рассказал... Так он рассказал. Я знаю все, что здесь происходило. Я будто сам был здесь. Я их всех по именам и фамилиям знаю. Этот, в пещере, -штабс-капитан Медлявский. Гнилая башка, что мы внизу нашли, - краском Екимов. А мой прадед, - Эдуард Васильевич Гущин. Медлявский предал прадеда, снюхался с красным. А мой дед выследил их, и убил. И увидел, что они нашли клад. Этот клад.

- Твой дед - процедил я. - такой же иуда, как и ты.

- Деда все предали, - будто не слыша мена пробормотал Павел - Сперва командиры, потом товарищи. И он решил, что этот клад будет для него. Для семьи. Время было смутное. Могли всплыть те, кто знали о отправленном конвое, - но не знали, что он был фальшивый. Убеждай их потом, когда пытать начнут... И он решил оставить золото до лучших времен. И оставил ложный след. Он нашел у Медлявского дневник, и выдрал из него последнюю страницу, где тот успел написать об этой пещере. Отнес дневник в крепость, и оставил на ящиках. Получалось, что клада не было. Осталась только история с пустым конвоем. Ложь обернулась правдой. А правда ложью. Но кто бы узнал? Если бы кто-то сел на хвост, можно было привести их на фальшивый клад. Это было умно... А я не умел читать карту. Не мог найти это место сам. И тогда я решил воспользоваться задумкой деда. Я просто хотел, чтоб вы привели меня в крепость, а я отметил координаты на навигаторе. Вы должны были ткнуться носом в булыжники, - и уйти. А я бы пришел потом по знакомому маршруту. Один. Все бы так и вышло, если бы Иван не оказался слишком умным. Вы сами виноваты. Судьба. Дед оставил у пещеры двоих. И я оставлю.

- Зачем ты это сделал, дурак? - Спросил я. - Ваньку... Да здесь денег... побрякушек этих... И тебе и твоим внукам. И Ванькиным бы, - тоже. Не было нужды убивать!

- Это мой клад. - Судорожно выдохнул Павел. - Мой. Я о нем с детства знал. Я его в себе вырастил. И когда в нашем нищем городишке рос... Мой! Я его даже брату не отдал, не то что чужакам. Ругаешь меня за жадность. А сам-то с дружком, - из-за чего оказались здесь, а? Ха-ха... Кладоискатели... -Он криво нервически улыбался - А убивать-то нетрудно. Я думал, - страшно. А ничего. Прадед говорил, что к нему убитые приходили. Ослабел умишком. А мне легко. Легко.

- Твоему прадеду тоже легко было. - Выдавил я. - Они к нему потом, под старость пришли. Ты погоди, Ванька еще к тебе придет.

- Ну, пусть, если сможет. Когда я в каталочке буду пузыри пускать, где-нибудь в доме престарелых... Неплохая компания будет. А пока, я в свое удовольствие... В свое! Наконец-то...

- Не шевелись. - Вставая дернул я стволом. - Брось ружье.

- Да... - Он улыбнулся. - Думаешь, револьверчик-то, выстрелит? Сто лет провалялся. Ржавье.

- Хочешь проверить? - Наддал я голосом. - Выстрелит!

- Я, пожалуй, рискну. - Улыбнулся он. - Все-таки в глаза сложнее, чем в спину... Это хорошо даже, что ты револь-то схватил. Вроде как дуэль у нас, а?