Гармония Бури - Васильев Дмитрий - Страница 4

Впрочем, есть кое-что такое, что этой формуле не подчиняется. Что может заставить нас совершить зло? Скажем, по какой причине мы можем взять и нагрубить консультанту в магазине? Потому, что он «надоел»? Хорошо. Но ведь это его работа, и его самого не погладят по головке, если он не будет делать этого. А его начальство, в свою очередь, не выполнит план и не получит блага для себя, и так далее до самого верха иерархической лестницы, где находится самый главный человек в этой фирме, который получит меньше блага для себя, если консультант не станет ходить вокруг вас, клиента, кругами, предлагать вам товар и облизывать с головы до ног. Зачем вступать в ненужный конфликт, если можно просто вежливо сказать консультанту, что вам не нужна помощь? В этом случае, зло кажется нам защитной реакцией на другое зло. Но ведь этого зла и не было вовсе. Ещё есть тема преступлений. Ограблений, например. Зачем люди идут на ограбления? Не от жизни хорошей. А жизнь хорошую должно обеспечить государство. Если оно этого не делает, есть два варианта: оно либо не может, либо не хочет. И оба этих случая успешно решит то, о чём я писал в третьей главе. Ну и ещё один пример. Кто-то очень плохой задумал вас убить, а вы оборонялись. В этом случае, зло является злом разве что частично. Да, причиной зла в этом случае, как и во всех других, является другое зло, явное или не очень. Если мы не психопаты, мы не совершаем зла просто потому, что нам того очень хочется. И снова: если мы все будем добрее друг к другу, то и весь мир в целом станет добрее к нам. Но, заметьте, я не говорю о том, чтобы в третьем случае не сопротивляться. Единственным оправданием для зла является то, что оно есть справедливое возмездие, либо если оно является меньшим из зол. Есть ещё вариант, что такое зло является самым рациональным и правильным в данной ситуации, в том числе и с моральной точки зрения. Но чуть подробнее об этом в следующей главе.

После всех этих пятиминуток ненависти, перейдём, наконец, к тому, к чему я клонил. А войны, революции и прочее месиво – это всё-таки полностью зло, или ещё есть варианты?

Я антимилитарист. Почему? Вы, например, хотите стать случайной жертвой ядерного взрыва или, скажем, химической атаки? Держу пари, нет. Если у Вас нет оружия в руках, и Вы не горите желанием ввязываться в войну, то для вас лично – это абсолютное зло. Впрочем, есть и те, для кого война – это источник дохода или прибыльный бизнес, более того. Так почему бы войнам не вестись между теми, кто реально этого хочет? Убивать друг друга за деньги или из ещё каких-то побуждений? Почему война должна наносить вред мирным людям? Если война разрушает дома и отнимает жизни несчастных граждан, не желавших её, то это – зло абсолютное, окончательно и бесповоротно. С другой же стороны, если люди знают, на что идут, а война преследует благие цели (например, помочь народу какой-нибудь страны избавиться от тирана), то ни один из участников войны не считает это злом, а значит, оно злом и не является и такая война даже в чём-то может быть оправдана.

Теперь про революции и прочие чересчур разбушевавшиеся протесты. Вообще-то, бороться за свои права и отстаивать свою свободу – это очень хорошее дело. Но история такая же, как с войной. Если это определённо приведёт к благим последствиям без всяких сомнений, то это может иметь какой-никакой смысл. С другой стороны, если смерть и разрушения вдруг коснутся мирных жителей, не желавших устраивать погромов, то в этом нет ничего хорошего. Большая же часть революций, произошедших в мире – ещё то зло. Вердикт такой: революции и прочие перевороты – штука очень сомнительная.

Впрочем, сегодня нас напрягает не столько угроза войны или революции, сколько терроризм. Любой из нас может стать жертвой фанатика, которому промыли мозг, дали бомбу и который готов взорвать себя ради наведения паники. Нет, про всё это говорят многое, но я не хочу распространять домыслы на страницах этой книги и давать жизнь бредням про происхождение терроризма, которые в моих глазах на одном уровне с параноидальными теориями заговора: бездоказательно, но зато как красиво звучит!

Терроризм возникает почему? Потому что «священная война». А «священная война» почему? Потому что человек считает, что, убивая других людей, совершает благо. Помните первые три главы? Вряд ли можно считать гибель индивидов, которые могут быть полезны для развития вида, благом. Значит, терроризм есть зло. Но это то, что касается слова «война», но совсем не то, что касается слова «священная». Религия является одним из основных вдохновителей терроризма. Не кажется ли вам безумием, что та самая религия, которая должна учить нас нравственности, заставляет людей совершать такое? То-то и оно. Террористы совершают зло и наносят вред ни в чём не повинным людям, но считают это благом, даже если это объективно не так. Война против терроризма может быть полностью оправдана. Если специально обученные и готовые пойти на смерть люди включатся в борьбу с терроризмом, причём, усилиями всех государств мира (опять отсылка к третьей главе), терроризм будет уничтожен, и это будет не зло, а справедливое возмездие.

В общем и целом, про всё вышеописанное я могу сказать следующее. Во-первых, оно, конечно, не должно касаться людей, которые в этом участвовать не желают. Если правитель счёл, что имеет право подвергнуть свой народ смертельной опасности – пусть сам идёт впереди войска. Во-вторых, обычно всё это приводит к ужасным последствиям и вызвано ужасными причинами. В-третьих, конечно же, войны наносят вред окружающей среде и человеческому виду. И, наконец, в-четвёртых, если в войне участвуют специально обученные люди, согласные воевать, если война преследует благородные цели ради благородных последствий, если война не наносит ущерба человеческому виду, и если она не затрагивает мирное население – то это уже и не совсем зло. Но что-то я не могу вспомнить ни одной такой войны.

Что же касается весьма особенной темы терроризма, то, по-моему, эту проблему можно было бы решить.

Сразу, чтобы расставить все точки над «i». Я не собираюсь оскорблять ничью веру. Это не моё дело, пытаться научить людей верить в то, во что верю я. Но я сейчас предлагаю затрамбовать эмоции поглубже под подушку до заключительных абзацев этой главы и поговорить о теме максимально беспристрастно.

Атеизм – это когда человек верит, что Бога нет. Деизм – это когда наоборот. Где-то между удобно уместился пантеизм, который говорит, что Бог как бы и есть, но как бы и нет. Так вот: не было бы никаких религиозных споров, если бы мы совершенно точно знали, есть там что или нет. С абсолютной уверенностью считать истиной существование или, наоборот, отсутствие Бога никак нельзя.

Собственно, не очень понятно – есть у нас какой-то волшебный творец, или же его и нет вовсе. Так стоит ли тогда пытаться заставить всех уверовать в какого-то единственного создателя? Мы не можем быть на все 100% уверены, при всём уважении ко всем религиозным социальным группам, что та или иная точка зрения и в самом деле правильная. Так что лично моё мнение – принудительное проведение религиозных обрядов над младенцами, навязывание веры и даже сам факт вражды по религиозному признаку и оскорбления чувств верующих – ужасная вещь. Последняя категория, кстати, совсем тонкой гранью отделена от обычного многообразия мнений. Просто не совсем понятно, где заканчивается свобода выбора религии и свобода слова и где начинается оскорбление чувств верующих.

Вторым пунктом всего этого действа стоит затронуть тему терроризма через религиозную тему. Итак, если терроризм основан на религии, то почему террористы совершают зло, когда их Бог учит милосердию? И далеко ли от террористов стоят люди, угрожающие убить и изнасиловать каждого, кто откажется уверовать, или, наоборот, отказаться от веры? Если террористы считают, что своим актом суицида во славу Творца откроют перед собой райские ворота, то это уже не вера, а фанатизм. Я не имею ничего против веры, ведь для многих это действительно важно. Но вера хороша тогда, когда приносит пользу себе и окружающим: душевное спокойствие, там, чувство чистоты, или что-то в этом роде. Когда же всё скатывается в средневековье – это совершенно ужасно.