На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - Воробьев Андрей - Страница 40
- Предыдущая
- 40/41
- Следующая
– Да, джентльмены, в болотах нет лучшего воина, чем козел. Об этом наверняка догадался Мориарти со своими людьми. А в современных условиях козлы просто неоценимы. Как выяснилось, с их помощью можно развести кого угодно, и причем совершенно безопасно: все списывается на мифических гадюк и прочую нечисть. Надо просто взять, например, ботинок…
– А мои башмаки, они тут при чем? – удивился сэр Генри.
– Посмотрел бы я на вашу реакцию, дорогой Баскервиль, – вмешался Холмс, – если б вам скипидару на задницу и одновременно сапогом в морду. Что же касается запаха серы, который учуял Мортимер, то, понюхайте, какой дрянью с болот несет. Ну, еще, может, непроизвольная дефекация… Вот и Степлтон…
– Что Степлтон? – неожиданно раздался голос вынырнувшего из тумана человека, держащего в руках сачок. – Что тут произошло с доктором Уотсоном?
– Peace days, – невпопад вспомнил роговское выражение сэр Генри.
Глава 14
ВОКРУГ ОДНИ КОЗЛЫ…
– Мирные дни! – вскричал сэр Генри, и перед глазами изумленных джентльменов предстал не кто иной, как ботаник, с которым они так мечтали познакомиться.
Заметив, что Дукалис жив и здоров, а у его ног покоится туша козла, Степлтон осекся.
– Ой, доктор, я так рад, что вы живы…
– Обрадовались вы, как же! – ехидно ответил Холмс. – Боюсь, вскоре вы отправитесь или в тюрьму, или вслед за вашим главарем. А чтобы вам жизнь медом не казалась, замечу: сэр Дюк не доктор, а полицейский. Поэтому вас ждет не клизма, а в лучшем случае – кандалы.
Оперативники угрюмо обступили Степлтона со всех сторон, а Ларин успел для профилактики похлопать по карманам ботаника и отобрать у него сачок.
– Какие кандалы? Что вы от меня хотите? – возмущенно спросил бандит. – Я ничего не сделал!
– Вы задержаны по подозрению в убийствах и прочих гадствах, – объявил Ларин. – У вас нет права хранить молчание и пользоваться услугами адвоката. Второе в здешних краях невозможно, первое – абсолютно бесполезно. Не правда ли, сэр Лерсон?
– Ruff! – радостно подтвердил проголодавшийся бульдог.
– Ах вы, бобби позорные! – не вынес подобного оскорбления Степлтон. – Что это вы удумали? Из добропорядочного человека и основателя движения «Гринпис» козла отпущения делать? Не выйдет!
– Послушайте, Степлтон, – твердо стоял на своем Ларин, – во-первых, не все козлы одинаково полезны. А потом, если бы проводился мировой конкурс козлов, то лично вы заняли бы на нем лишь второе место.
– Почему второе? – удивился ботаник.
– Да потому, что вы – полный козел! Кто рога полировал этому чудовищу, не напомните? – Андрей указал на повергнутую тушу. – А про отпечатки пальцев – забыли?
– В Англии еще никто про это не знает! – возразил Степлтон. – Это все ваши фантазии, а отвечать за всякого бродячего козла я не намерен!
– Так вы незнакомы? – искренне удивился Дукалис. – Ну-ка, Андрюха, помоги мне…
И Толян, подскочив к задержанному, крутанул тому за спину руку, подталкивая Степлтона поближе к отполированным, смазанным ядом и фосфором рогам.
– Что вы делаете? Ку-уда? – прохрипел ботаник.
– Сейчас мы поставим вам на ягодицы небольшой козлиный значок, – честно ответил Дукалис, – а потом – катитесь на все четыре стороны!
– Не имеете права! Это убийство! Рога отравлены! Не-е-ет! – истошно заорал бандит, пытаясь упасть на землю.
– Ну вот вы и попались, – удовлетворенно констатировал Холмс, в то время как оперативник отпустил руку ботаника. – Если бы козел был бродячий, вы бы не знали, что у него на рогах яд. Теперь попробуйте-ка уверить присяжных в обратном. Но я абсолютно убежден, что показания свидетеля, достопочтенного сэра Генри, в присутствии которого вы только что признались в убийстве, покажутся большому жюри более весомыми, нежели ваши гнусные измышления.
– Бобби позорные! – всхлипнул Степлтон и, неожиданно вскочив, стремительно бросился в сторону трясины, разбрасывая во все стороны грязь.
– Стоя-ать! Буду стрелять! – запоздало крикнул вслед беглецу Ларин и, виновато взглянув на друзей, опустил револьвер. – Не могу в спину…
– Взять его! – Дукалис попытался подключить к погоне сэра Лерсона, но в ответ услышал возмущенно-обиженное: «Ru-u-uff»[87].
Тем временем бандит все дальше и дальше уходил по болоту, перепрыгивая с кочки на кочку. В какой-то момент зыбкая почва ушла у него из под ног, и он по пояс провалился в трясину. Беглец попытался хвататься за траву, но та выдергивалась из хлипкой почвы и обжигающе резала ладони. Тогда Степлтон начал кричать, безуспешно призывая на помощь. Рогов бросился спасать тонущего, но, не добежав, сам провалился в болото и был извлечен оттуда только благодаря самоотверженному сэру Лерсону, вцепившемуся в воротник Васиного пиджака.
Степлтон же, в последний раз булькнув: «Помогите!» – исчез в трясине.
Майор Чердынцев сидел в своей каморке, прихлебывал утренний чай и смотрел телевизор.
Выпуск питерских новостей был посвящен демонстрации прокоммунистически настроенных граждан, прошедшей накануне вечером в Василеостровском районе.
Сначала минут пять показывали колонны митингующих, целенаправленно бредущих по Большому проспекту к памятнику Ленину, что стоит напротив здания бывшего райкома комсомола, потом дали организатору мероприятия сказать пару слов в микрофон и на середине недосказанной фразы микрофон убрали, затем опять камера заскользила по лицам собравшихся – медленно, под большим углом, чтобы зритель не понял, сколько на самом деле народу собралось на очередной «марш трудящихся». Корреспондент взахлеб вещал о двух тысячах демонстрантов, но, по оценке Чердынцева, их было человек сто.
Репортаж закончился фразой ведущего, способной согреть душу любого мало-мальски здравомыслящего человека с минимальным чувством юмора:
– И вот, когда демонстрация завершилась, на проспекте остались только милиция и мусороуборочные машины…
В окошечко дежурки просунулась голова дознавателя Гекова.
– Что у нас сегодня? – спросил Геков и обвел мутным взглядом стены каморки.
– Продолжаем работать над вчерашней мокрухой, – спокойно ответил Чердынцев, не имевший никакого касательства к оперативной работе и которому была по барабану любая раскрываемость. – Скоро Мухомор явится и определит вам фронт работ.
– Хочешь, историю расскажу. Смешную, – пообещал Геков.
– Ладно, – согласился Чердынцев.
– У меня сын в детский садик ходит, в подготовительную группу. Ну, вот, вчера у них спрашивали, кто из родителей может помочь садику. Отремонтировать там, покрасить, денег дать, – объяснил дознаватель. – Ну, один киндер сказал, что папа у него сантехник, может трубы поменять, другой – что штукатур, может стенку подремонтировать, третий – что водитель грузовика, может что-нибудь привезти… Мой подумал и говорит: «А мой папа может повара в тюрьму посадить». Во как! Растет смена, растет… Ну, ладно, я пойду.
За спиной дознавателя грохнула входная дверь, и в РУВД ввалился подполковник Петренко, отряхивающий снег с шапки.
– Все, приплыли. – Дукалис обреченно опустился на камень. – Теперь нам крышка. Мориарти мертв, его подручный тоже. Обратной дороги нет. – Оперативник горестно застонал.
Сэр Лерсон, глубоко сочувствуя его горю, поднял морду вверх и завыл, предоставив жителям близлежащих «холлов» и «хаузов» пищу для новых пересудов о болотном дьяволе. Пригорюнились и остальные джентльмены.
Вдруг Ларин хлопнул себя рукой по лбу:
– Ну-ка, Вася, расскажи-ка еще разок, как тебя сюда занесло. Кажется, у меня есть одна идея.
Рогов недоуменно пожал плечами:
– Чего тут еще говорить? Никуда меня не занесло, а охранник этот гадский привез. И оставил на съедение козлу. А сам, вражина, удрал.
– Вот! – Андрей чуть не захлопал в ладоши. – Вот он – выход! Толян, давай, вспоминай, как мы с этим Робертом Дьерком водку пили!
87
Здесь: ты что, совсем сдурел? Да чтобы я, по доброй воле, полез в трясину за этим идиотом… Что я – козел какой-то? Мне что, жить надоело? (англ. собач.)
- Предыдущая
- 40/41
- Следующая