Вира Кровью (СИ) - Пересвет Александр Анатольевич - Страница 1

Отдельный разведбат принял Алексея не очень приязненно. Несмотря даже на наличие знакомых ребят.

Алексей стоял перед командиром, изучавшим приказ о переводе капитана Кравченко в отдельный разведывательный батальон корпуса Народной милиции. Суровый, плотно сбитый, словно излучающий мощь, вполне себе комбат.

Да и новое место службы вполне на внятном армейском уровне. Бывший военный городок. Стандартно-добротная советская казарма в три этажа, отдельное штабное здание, плац с разметкой для строевой. И даже спортгородок. Хорошо устроился товарищ Перс, и порядок явно поддерживает.

Рядом высилось пятиэтажное строение, то ли недостроенное, то ли растащенное — без окон, без дверей, что называется. Надо будет узнать, нельзя ли здесь устраивать боевые тренировки при захвате зданий.

Первый вопрос Перса удивил:

— Стрелять из чего умеешь?

— Из всего, — удержался, чтобы не пожать плечами Алексей. В армии у вышестоящего начальника по определению больше прав, нежели у подчинённого. А у кого больше прав — больше и ума. Тоже по определению. Не согласных с этим отсеивают ещё в училище.

Перс бросил взгляд исподлобья:

— Из австралийской F-90, пожалуй, вряд ли…

— Так её ещё только на выставке показали, — сделал лицо кирпичом Алексей. Судя по вопросу, командир следит за оружейными новостями. Поскольку Кравченко следил тоже, — впрочем, теперь уже нет, потому как нетбук его приказал долго жить после взрыва в квартире, — сейчас должен был изобразиться небольшой момент истины для будущего взаимопонимания с начальником.

Взаимопонимание наступило.

— Ладно, — усмехнулся Перс. — Будем считать, что в теме. Ты из штатного, имею в виду, чем владеешь? Про «винторез» твой знаю, слушок дошёл…

Ещё бы! — усмехнулся про себя Алексей.

Такое оружие ценилось здесь никак не меньше маузера во времена гражданской — той, почти столетней давности. Царский подарок сделал Ященко при увольнении из «Антея», что уж говорить. Кравченко тогда, летом, в очередной раз аж обалдел от осознания подлинных возможностей своего шефа, когда раскрыл переданный им бокс и обнаружил у себя в руках подлинную мечту — винтовку специальную снайперскую 6П29..

В своё время, на пятидневной войне Алексей так и не удостоился получить её во владение. Как-то даже до его разведроты не дошла эта прелесть. У осетин, видно, осела. Но в руках это оружие разведчик Кравченко держал, конечно. Круг его общения включал ребят, которые «винторезом» ещё с первой чеченской пользовались. Пострелять тоже удалось. Ощущения остались… Незабываемые. Будто и не целишься вовсе. А жалишь. Навёл — и вроде само в цель попало. Гиперболоид инженера Гарина. Ощущение, что ты щелчком сбиваешь цель на расстоянии в 300 метров.

Растроганный Алексей не знал, что сказать шефу. Но взгляд его, видно, был столь красноречив, что тот ухмыльнулся и шлёпнул его по плечу: «Владей, доброволец!».

Вторым важным подарком было выходное пособие. Даже привыкший к сытной зарплате Алексей приятно удивился его размеру. «Это включая премию», — пояснил Ященко. И намекнул: «И чтобы твоим было на что жить». Ну, да. По величине выданная сумма как раз приближалась к его полугодовому жалованью. С горкой. Которую тот же Ященко порекомендовал потратить на всякие полезные штучки. Начиная от качественного камуфляжа и заканчивая некоторыми полезными «обвесами».

С его пораненной ногой берцы со специальными вставками — вещь крайне полезная. Как и набор линз и защитных очков — с его порезанным глазом. Офтальмологи, конечно, сделали, что могли, включая лазерную коррекцию, но неровное глазное яблоко и лазером не обстругаешь до идеально круглого. Хорошо, что левым глазом целиться не надо…

Наконец, третьим подарком были необходимые бумаги и документы. Разрешения на оружие. Удостоверение сотрудника постороннего ЧОПа. Легенда биографическая на страничку. Оную рекомендовалось выучить и далее творчески развивать. «Не будем облегчать оппонентам жизнь, — пояснил такую, излишнюю на взгляд Кравченко, секретность Тихон. — Ты там засветишься всяко, а лишнее внимание к нашему доблестному охранному заведению нам ни к чему. Не говоря о большем…».

Алексей подтянулся: понял. Но шеф улыбнулся дополнительно: «В плен ты, рассчитываю, не попадёшь…».

Кравченко ещё прежде и сам для себя это решил. Но холодком по позвоночнику протянуло…

Ященко снова значительно поглядел на своего уже бывшего подчинённого. Помолчал.

«Но дело не в этом, — ага, любимая присказка пошла! — Я куратору пояснил твои мотивы. Он в целом согласен. Месть за отца и всё такое. Но пока, сам понимаешь, помогать тебе будут минимально. Поглядят для начала…».

Алексей прокашлялся, сказал: «Я и не претендую. Тем более — мне покамест свои задачи решить надо…».

«Это все понимают, — оборвал Тихон. — Никаких задач тебе сверху никто не нарезает. Покамест, — передразнил. — Но ежели с хорошими людьми работать будешь, они же тебе и помогут».

«Да я и не отказываюсь, — откинулся в кресле Алексей. — Только как я узнаю, кто из людей — хороший?».

Ященко ухмыльнулся: «Не волнуйся. Они сами к тебе подойдут. Привет от меня передадут. Скажут: мол, кланяться велел».

Хм, ясно. Судя по нехарактерному для шефа обороту речи, это будет служить паролем.

Ну и последним подарком от фирмы была переброска его на границу с ЛНР. На машине. Причём сидели в ней трое ребят абсолютно бандюганного вида. Просто родом из девяностых! Один колоритен донельзя. Ростом чуть пониже Алексея, но поквадратнее и помассивнее, с плавными ухватками самца гориллы.

За всю дорогу от Москвы до границы не обмолвились они и тремя десятками фраз. И те — чисто по делу. Говор ростовский. Повадки… Ну, это не опишешь. Высокомерная лихость «крутых» в сочетании с профессиональной предусмотрительной опаской опытных боевиков. И поразительной незаметностью для представителей государственных правоохранительных органов.

При всём своём опыте примерно в такой же мимикрии Алексей не уставал восхищаться этими парнями. Впрочем, нельзя было совершенно исключать, что предусмотрительный Ященко действительно мог для переброски своего бывшего сотрудника призанять боевиков у какой-нибудь бандитской структуры.

На переходе всё оказалось проще, чем Алексей ожидал. «Бандюганы», не забывшие перед поворотом на границу свернуть на какую-то рембазу и сменить там номера на украинские, протопали к строению, где сидели погранцы. Что-то там, судя по всему, перетёрли. Потом вернулись к машине, ещё минут десять покурили. А дальше просто проехали через открытый на «нуле» шлагбаум.

За переходом его уже ждал Юрка Семёнов. Дочерна загорелый, живописно обряженный в максимум военно-ценного для современного бойца, светлозубо улыбающийся. И сказавший заветное: «Тихон Иваныч кланяться велел…».

«На одного человечка выйдешь, — вспомнились сразу слова шефа. — Юру Семёнова помнишь, десятника?»

Странный вопрос: Семёнов как раз два месяца назад уволился. Ещё бы не помнить! Потому как со скандалом ушёл. Но ведь Ященко бесполезных вопросов никогда не задаёт. Значит, со значением это — «помнишь»…

«Он сейчас у Бледнова, который Бэтмен. Позывной у него там — Злой, — заговорил снова шеф. — Не смотри, что он вроде бы с криком уволился. Это так надо было».

И вот — Юрка. Рядом с ним стояли ещё двое. Тоже ладных, тоже «упакованных» по самое не могу, высоких и даже… ну, грациозных, что ли. Вот как гепард или тигр — совершенной грацией совершенного хищника.

Они-то, державшиеся поначалу, в отличие от Юрки, с холодком, позднее разъяснили, что по нынешним временам у них «на республиках» после нескольких весьма досадных случаев в подразделениях вооружённых сил Новороссии уже нет прежнего доверия к «добровольцам» и «волонтёрам». Если тех, понятное дело, не знает кто-то из доверенных своих. «Тех, которые самоходом, — рассказал один из парней, — тех поперву на подвал на недельку. Там допросят. Иной раз и с членовредительством — ежели доверия человечек особого не вызывает».